Книга Черная Ведьма - Лори Форест

На ферме? К чему он ведёт?

Айрис тоже удивлена неожиданным поворотом разговора.

– Да, – осторожно отвечает она, нахмурив лоб.

– И ферма эта находится у границы Гарднерии? – продолжает Лукас. – Совсем рядом с гарнизоном Эссекса?

– Да.

Судя по выражению лиц, никто, кроме Ферниллы и Айвена, не понимает, что происходит. Фернилла перепугана, а Айвен с каждой минутой злится всё сильнее.

– Вам наверняка известно, что граница в том районе до сих пор является предметом спора между нашими государствами.

Айрис молчит, медленно с ужасом осознавая сказанное.

– К сожалению, гарднерийские войска вполне могут однажды реквизировать земли ваших родителей. Или, может так случиться, во время военных учений кто-то – совершенно случайно конечно же – выстрелит из пушки по дому ваших родителей. Такие случаи редки, что весьма отрадно, но бывают.

Айрис открывает и закрывает рот, пытаясь что-то сказать, но не произносит ни звука. Лукас молча смотрит на неё, явно забавляясь.

У меня по телу бежит холодок и начинает покалывать шею.

– Я оповещу моего отца, Лахлана Грея, главнокомандующего гарднерийскими войсками, о местонахождении фермы ваших родителей, чтобы исключить неприятные инциденты.

– Спа… спасибо, – лепечет Айрис дрожащим голосом. Вся её уверенность куда-то испарилась. – Спасибо, сэр.

Лукас кивает, удовлетворённый ответом, и поворачивается к Бледдин:

– Теперь поговорим о вас, Бледдин Артерра. Ваша мать находится в трудовом лагере на островах Фей.

Бледдин едва сдерживает гнев: глаза прищурены, на лбу от напряжения пульсирует жилка… С каким удовольствием она набросилась бы на нас!

– У неё слабое здоровье, не так ли?

Бледдин молчит, только уголки её рта нервно подёргиваются.

– Представьте, вдруг станет известно, что ваша мать распространяет среди рабочих листовки Сопротивления, – бесстрастно продолжает Лукас. – За такое отправляют на Пирранские острова, а там и здоровому выжить непросто. Вашей матери придётся туго.

О чём он говорит? Как такое возможно? На Пирранских островах военная тюрьма строгого режима и трудовой лагерь. Туда после окончания Войны миров сослали врагов Гарднерии.

Бледдин уже не пышет яростью. Она беспомощно смотрит на Лукаса, а он еле заметно ухмыляется, как кот, играющий с мышью.

– Не стоит так беспокоиться, – утешает он Бледдин. – Даже если выяснится, что ваша мать связана с Сопротивлением, на многое можно закрыть глаза, при условии что её дочь будет вести себя безупречно, оправдывая доверие гарднерийского правительства, столь щедро выдавшего ей разрешение на работу. Я понятно выражаюсь?

– Да, – едва слышно хрипит Бледдин.

– Да… и что ещё? – переспрашивает Лукас, наклонив голову.

– Да, сэр, – с неимоверным трудом выговаривает Бледдин.

– Так-то лучше, – улыбается Лукас.

Поразительно. Как жестоко и быстро он расправился с моими обидчицами.

– Что касается вас, мисс Готорн… Где ваша внучка?

Как по заказу открывается задняя дверь, и вбегает девочка-уриска, смеясь и тиская серого пушистого кота. Почувствовав всеобщее напряжение, она выпускает кота и прячется за бабушкины юбки, тревожно выглядывая из укрытия. Фернилла растерянно смотрит на Лукаса.

А мне стыдно… Стыдно всё это видеть и слышать.

«Тебя избили, обещали покалечить, а Фернилла защитила их», – напоминаю я себе.

– Прошу вас, сэр, – молит Фернилла, – девочка здесь, только пока не поправится её мать. Я просила малышку не входить на кухню, чтобы не мешать работе.

Лукас расплывается в добродушной улыбке:

– Ничего страшного, мисс Готорн. Пусть девочка остаётся. Она наверняка вам помогает, и я никому не скажу, что видел её здесь.

Глубоко вздохнув, Фернилла покорно склоняет голову.

– Благодарю вас, сэр. Вы очень добры…

– Вы ошибаетесь, – прерывает её излияния Лукас. – Дитя её лет, с такими тонкими, проворными пальчиками, очень пригодится на островах Фей.

Малышка Ферн в отчаянии дёргает бабушку за юбки и что-то умоляюще лепечет на языке урисков.

Фернилла не сводит глаз с Лукаса, будто перед ней опасный хищник.

– Тише, Ферн, – обрывает она мольбы девочки.

Испугавшись неожиданно резкого окрика, Ферн умолкает и только изредка тихонько всхлипывает.

Лукас сурово смотрит на собравшихся.

– Надеюсь, вы все меня правильно поняли. Если маг Гарднер снова споткнётся, ударится о тяжёлую кастрюлю, случайно обварится кипятком или хотя бы поцарапает туфли, я лично прослежу за тем, чтобы этот ребёнок отправился на острова Фей. Ясно? – Он оборачивается к Фернилле, которая смотрит ему прямо в глаза, побледнев от страха.

– Да, – отвечает главная повариха. – Все всё поняли, я уверена.

– Хорошо, – кивает ей Лукас и обращается ко мне: – Эллорен, я за тобой зайду, когда ты закончишь. Сегодня работа понравится тебе гораздо больше.

– Спасибо, – сдавленным голосом благодарю я.

Мысли кружатся, доводя меня до тошноты, когда я смотрю Лукасу вслед.

Ферн тихо плачет, уткнувшись в юбку Ферниллы.

– Я не хочу обратно, – всхлипывает она, сжав крошечные кулачки. Фернилла гладит маленькую головку своей морщинистой рукой, пытаясь успокоить внучку.

– Тише, тише. Никто тебя никуда не отправит.

Главная повариха любезно обращается ко мне, пытаясь скрыть страх:

– Маг Гарднер, у вас усталый вид. Пожалуйста, займитесь украшением кексов вон за тем столом.

Молча кивнув в ответ, я направляюсь к столу с шоколадными кексами. Кухарки и их помощники заняты гораздо более тяжёлой и неприятной работой, и при взгляде на них у меня внутри всё сжимается.

До самого конца моей смены все упорно прячут глаза.

Все, кроме Айвена.

Каждый раз, подкидывая в печь дрова, он с силой захлопывает железную заслонку и смотрит на меня с ненавистью такой же острой, как кухаркины ножи.

Рядом с Айвеном моя храбрость постепенно тает, а когда крошку Ферн выпроваживают с кухни, меня захлёстывает горячая волна стыда.

Размазывая по кексам липкую сахарную глазурь, я едва сдерживаю слёзы.

Почему Лукас обошёлся с ними так безжалостно… особенно с малышкой? Разве обязательно было их запугивать, угрожая наказать родственников?

От стыда я двигаюсь как деревянная. В ушах стоят всхлипы бедняжки Ферн. С другой стороны, что мне оставалось делать? Позволить им и дальше издеваться надо мной? Уж лучше пусть поверят угрозам и оставят меня в покое.