Книга Бесчувственные - Виталина Дэн

Потянула на себя и она поддалась, нооо… Но напротив стояло нечто противное и уже знакомое…

— Зайди… те! Обратно. — Сука! Подчеркнул, ехидным взглядом и голосом, что я очередная девка из тысячи. Что я, помеха. Пыль в этом заведение. Шлюха!

Хлопнула со всей силы дверцей, в желание, чтобы его сдуло со злополучной, крутой лестницы. Казалось, что не мало народу послетало с нее. При чем не по своей оплошности.

Ходила из угла в угол и напряженно придумывала, что мне делать. Как выпутываться, мать твою? Я видела его рожу… Ходила кругами и проклинала все на свете.

— Черт! Вот, черт! Будем надеяться, что девчонка не проболтается его братцу! Иначе… это будет край…

Мое поведение было продиктовано исключительно его отношением. Если бы ты, Тимур, сегодня заткнулся… Если бы… Столько, если бы… Начиная, когда подобрал с улицы. Я, разве просила? Я, просила его забрать меня? Зачем, он это сделал? Я до сих пор так и не поняла! Что бы, что? Приручить как домашнюю собачку? Посадить на поводок, и отдавать команды? Это можно, то нельзя, тут фас, тут — а ну цыц?

Замерла на месте и устало потерла ладонями лицо. Поморщилась, ощутив боль во рту. Наверняка раскроил щёку об челюсть. Так садануть. Усмехнулась. Дааа… Сегодня, не было той жалости. Не было той ярости. Иные… Совсем иные чувства и глаза. Конечно, Чича, ты же обидела неприкосновенное золотце. Тупая выскочка! Скривила лицо и передразнила, кривя голос похожий на писк.

— Мне тебя жаль. Скажи, что это твоя злоба говорит за тебя. Я не думала, что ты такая сука. — и уже своим шипением, на грани враждебности — Нет, я, блять, хорошая и добрая «фейка» твоя крестная. Непроходимая идиотка! — вспышки гнева взрывали мой мозг, не улучшая состояние души.

Чувствовала, как меня знобит и сумасшедшее сердцебиение не отпускало ни на секунду. Схватила себя руками за плечи, растирая тело. Начала озираться по сторонам, выискивая взглядом тяжелый предмет. Что-то должно быть под рукой, чем смогу от этого зверья отбиться. Ну или кинуть… Ухмыльнулась. Но к сожалению тут, ни черта. Из тяжелых, только мебель. Остальное канцелярия. Попадос…

Резко развернулась к выходу на сто восемьдесят градусов, уловив шорох. Оцепенела… Невольно судорожно сглотнула и замялась. Только не бояться… Не бояться… Успокойся, Чича. Сделала, отвечай! Может всё-таки еще выгорит, как я задумала…

Но что бы, я про себя не говорила. Как бы, я себя не утешала. Не пыталась успокоить, внутренне я трусливо сжималась. Поджилки тряслись, как веревочки при жутком ледяном ветре. Съеживалась внутри, но снаружи еще держала маску. Пока…

Чуяла от этой гримасы напротив, что моя жопа горит. Голая и ничем не прикрытая. Я попала… Приплыла, Чича! Конечная станция — место рядом с покойниками. Упокой мою душу, бля… Господне… если ты слышишь.

С виду я не шелохнулась, и на моей роже ни проскользнула не единой эмоции, но глубоко в себе, заржала как душевнобольная. Господне? Услышать? Столько лет тебя не слышали, а тут раз и спасут высшие силы? Да ты ничем не лучше той же идиотки, Алины.

Мрачным видом смотрела на него. Исподлобья! Как зверек… Как злобный, несуразный, маленький зверек. Которому он, за две секунды может переломить хребет. Сосчитать каждый позвонок.

Передергивает от его взгляда напротив. Мутные черные глаза сверлили не добро… Угрожающе… В тьме глаз холодок спокойствия и холодности. Мощные челюсти сцеплены так сильно, что на лице играют желваки. И у меня от его вида, просыпается страх до усрачки.

Если бы… Если бы, сейчас он был взбешен, я бы, поняла. Я бы, к такому была готова. Я, его таким уже знаю и не боюсь. А тут… Тут ничего… Я не ощущаю его. Все эмоции выключены в нем. Все те проблески, что видела в нем в последние дни… погасли… Холодный… Леденящий душу, человек. И с таким… С таким я не привыкла иметь дел. Такого я, его, не знаю… и не хочу знать… Такого я боюсь, и хочу бежать.

— Что ты, хотела добиться этим поступком? — вздрогнула от стылых ноток в хриплом голосе, пробирающем сквозь тебя. Какой именно? Что он знает? Рассказала ли она?

Каждое слово отдавалось пульсацией в висках и нарастающем гулом пробивающимся сквозь вату, в ушах. Смотря ему в глаза, неуверенно покачала головой, но слова не произнесла. Побоялась, что скрывать. Этот незнакомец полосовал меня своим взглядом похлеще плетей. Похлеще острого ножа. Может и не стоит подавать свой голос, чтобы не склонять его к убийству. Но… Но он был явно не согласен со мной в этот момент. Потянул громко носом воздух, и с предупреждением, тихо протянул:

— Последний раз спрашиваю… Что? Что, ты, хотела добиться? — сердце шумно застучало в горле. Мне казалось, что он все слышит. Слышит и читает. Каждую эмоцию, и любой звук исходящий из меня. Даже видит витающий над моей башкой цвет страха.

Допустим, они видели, что я пошла к тому парню. Но разговор они точно не могли слышать и в этот момент видеть наши лица.

— Ни… Ни-че… — го — заикаясь, прорезался мой голос. Тотчас, стоило мне произнести с горем пополам это незначительное слово, как его плотину безразличия прорвало…

Подлетел ко мне за считанные секунды, но мне они показались вечностью. Оказавшись рядом, вблизи от него еще больше веяло — смертельной опасностью! Предчувствия — неприятных, сокрушительных последствий! Ужасную тревогу — скорейшего и разрушительного бедствия моей жизни! Вот именно в эту секунду, я поняла, что-то случиться мощное в моей жизни. Катастрофическое! Это, что-то собьет меня с ног и лишит живительного воздуха. В голове подсознание истошно кричало: «кидайся наутек пока жива»…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Смуглая, крепкая рука, болезненно сдавила мое горло перекрывая кислород. Черная бездна напротив, затягивала в себя и парализовало все тело.

— Что? Что, тебе, сделала Алина? Зачем, ты все это заварила? — он еле сдерживал себя. Вибрировал от злобы и ненависти ко мне. Удручал меня своей энергетикой. Немо обезвреживал все мои попытки, попробовать отбиться.

Я висела в воздухе как тряпичная, безвольная кукла в его руках и жадно глотала воздух как рыба.

— От…цееп…ись… — прохрипела, дергая в воздухе ногами. Моя шея надулась, а лицо неумолимо наливалось красным. Воздуха почти не осталось.

Я хотела… Хотела не трогать его… Не выводить еще больше. Но сейчас получится, как должно быть. Подохнуть здесь, я не собираюсь. А в глазах напротив, я не вижу ни одной эмоции на то, что он сейчас меня отпустит. Он, черт возьми, реально это сделает. Чертов, псих!