Книга Ради любви - Элейн Барбьери

— Ничего.

— Нет, скажи мне! — Красивые губы Джиллиан едва заметно дрогнули.

— Я очень волновалась за Одри. И до сих пор толком не знаю, что именно боялась увидеть, когда открывала дверь в нашу каюту. А оказалось, она, наконец, пришла в себя, и я… — Джиллиан перевела дыхание: — Позволь мне встать. Я должна вернуться к сестре.

— Не сейчас.

— Я и так достаточно долго отсутствовала!

— Ты прекрасно помогала ей этой ночью, намного лучше, чем, если бы находилась рядом. — Джиллиан промолчала, и Дерек насторожился. — Или ты решила положить конец нашему договору, потому что твоей сестре стало лучше?

— Нет! Но я…

— Ты случаем не передумала, Джиллиан?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Нет… ничего. Все в порядке.

Глаза Дерека сузились. Он резко встал, внезапно решив, что нет причины давить на нее. Он только что прочел в глазах Джиллиан правду: для них обоих прошедшая ночь оказалась слишком длинной.

Джиллиан поднялась с койки. Дерек удержался от неистового желания обвить руками ее талию, прижать к себе. У него даже щека дернулась, когда он вспомнил, как эту талию только что и с не меньшим удовольствием обнимали сильные мускулистые руки Гибсона.

Ну, нет, хватит…

Сжав зубы, Дерек с удивлением услышал свои собственные слова:

— Я хочу, чтобы ты перенесла свои вещи сюда, как только сделаешь для своей сестры все, что требуется. — Джиллиан замерла от неожиданности, но он хладнокровно продолжил: — Очень надеюсь, что к вечеру ты здесь уже обоснуешься. — Не давая ей времени опомниться, Дерек угрожающе добавил: — Но уясни одно. Больше я не потерплю никаких объятий с другим мужчиной. Пусть даже по самой что ни на есть уважительной причине.

Он наклонился, властно поцеловал ее и, мысленно выругавшись, быстро вышел.

Одри, борясь с чувством недоверия, все же позволила Кристоферу поддержать ее голову, когда он поднес ей кружку с водой. По его настоянию она сделала несколько глотков, старательно избегая встречаться с ним взглядом, и обессилено опустилась обратно на подушку.

— Одри, посмотри-ка на меня.

Но девушка никак не отреагировала на просьбу Кристофера. Одри просто-напросто не могла заставить себя посмотреть на него, потому что боль в ее душе становилась все сильнее и безжалостнее. И боль эта не шла ни в какое сравнение с царапающей болью в горле или мучительной заложенностью в груди.

Она все еще не могла поверить. Боже мой, это неправда! Джиллиан слишком смелая, слишком сильная. Она бы никогда не позволила, чтобы кто-то вертел ею, как хотел, и в особенности этот бессердечный капитан. Да у него черное-пречерное сердце… и Джиллиан презирала его.

— Одри…

Но было же, было в его лице это выражение собственника! А какой у него был взгляд, когда он вошел и увидел, что Кристофер обнимает Джиллиан. Глаза прямо вспыхнули ревностью. Но потом в них промелькнуло что-то еще, какое-то мимолетное чувство, утонувшее в бездонной черноте зрачков. Однако она была потрясена. Потом оно появилось опять, когда капитан поднял Джиллиан на руки, а когда следом шагнул Кристофер, оно буквально опалило Одри. До сих пор она чувствует его жар.

— Одри, посмотри на меня, пожалуйста. — Очередной приступ кашля скрутил Одри, мучительные спазмы сотрясали все ее тело. Когда кашель, наконец, прекратился, девушка совершенно обессилела, и Кристофер в очередной раз помог ей приподняться и дал напиться. Она с благодарностью приникла губами к кружке.

— Как ты себя чувствуешь?

Одри подняла глаза. Этот человек был так добр к ней, но она его совершенно не знала. Вдобавок он был уголовным преступником. Ее вдруг осенило, что это тот самый человек, которого привели закованным в кандалы. И все же он очень напоминал папу…

— Я… хорошо.

— Не осуждай Джиллиан, — мягко проговорил Кристофер и пристально посмотрел на девушку. Одри отвернулась. Нет, только не об этом.

— Ну, посмотри же на меня!

Подчинившись его повелительному тону, Одри подняла глаза, а он вдруг спросил:

— Тебе удобно на этой койке?

Неожиданный вопрос удивил Одри, и она утвердительно кивнула. Постель была теплой и сухой — одно удовольствие. Особенно в сравнении с узкой, жесткой и сырой койкой внизу.

— А ты себя получше чувствуешь?

Одри задумалась. Нет, она не чувствовала себя лучше. Горло просто горело и постоянно саднило. Глотать было неимоверно трудно. Голова раскалывалась от пульсирующей боли. Правда, заложенность в груди стала поменьше, и дышалось чуть полегче. И впервые за эти бесконечные дни она ясно понимала, что происходит вокруг. Одри вновь утвердительно кивнула.

Кристофер нахмурился, вгляделся в ее лицо и тихо сказал:

— Ты чувствуешь себя лучше, потому что вокруг нет сырости и грязи. Помогла тебе перебраться сюда Джиллиан. Ты поправляешься, потому что Джиллиан всю себя отдает заботе о тебе. И ты поправишься, потому что… — Кристофер неожиданно замолк, но через секунду продолжил: — Потому что Джиллиан любит тебя всем сердцем и ради тебя может пойти на любую жертву.

Жертва? Какая жертва? О чем он?

Слово еще звучало в голове Одри, когда вдруг забрезжило смутное понимание

Нет! Только не это!

Одри не нашла в себе сил ответить, и Кристофер продолжил:

— Ты можешь вернуть ей все сторицей, Одри, если поймешь, что у Джиллиан просто не было выбора, кроме как сделать то, что она сделала. Она пошла на это, чтобы спасти тебе жизнь, спросив себя, что сделала бы ты на нее месте, окажись она в таком же положении.

— Но я…

— Так вот, ты вернешь ей все сторицей, если выздоровеешь.

Охрипшим голосом Одри спросила:

— А Джиллиан… что будет с Джиллиан? — Лицо Кристофера окаменело.

— Капитан будет заботиться о ней все время нашего плавания.

— Но ведь она… ведь теперь все по-другому.

— Перемены — дело обычное, Одри.

— Но Джиллиан…

Скрипнула дверь, и девушка быстро обернулась. На пороге в нерешительности стояла Джиллиан. При виде ее лица у Одри защемило сердце. Слабо вскрикнув, она протянула к сестре исхудавшие руки. Джиллиан тихо подошла и просто обняла ее. Единственное, что Одри отчетливо осознавала в тот момент, были слова, шедшие из самой глубины ее трепещущего сердечка:

— Джиллиан, я люблю тебя.

— Ну ладно, чертовы кровососы, быстро взяли швабры, ведра и за дело! Я ясно выразился?

Уперев руки в костлявые бока, Свифт оглядел выстроившихся перед ним неровным строем ссыльных. Сколько же бездельников и неумех, которым место в аду! Чтоб он провалился, этот капитан!