Книга Исход - Светлана Замлелова

Все тюремные месяцы Ольга провела как во сне, не веря, что всё происходящее с ней может быть чем-то ещё кроме сна. И действительно, когда её ввели в зал суда и усадили на скамью за деревянной оградкой, когда она увидела всё множество народа, собравшегося решать её судьбу или поглазеть, как это будут делать другие, Ольга вдруг словно проснулась. Впервые, пожалуй, за долгое время она явственно ощутила, что происходящее отнюдь не кошмарный сон и что судьба в очередной раз может непредсказуемо измениться.

Справа от Ольги за длинным столом на возвышении помещались судьи. Напротив Ольги сидели присяжные. Тут же был небольшой столик секретаря, ещё один стол для адвокатов и контора для обвинителей. Слева располагались пришедшие зрители.

Ольга в сером мешковатом халате, похожем на те, что были в Калинкинской больнице, сидела перед несметной толпой, а толпа бесстыдно рассматривала её. И Ольга понимала, что очень скоро её заставят обнажиться при всех, рассказав о себе всё самое неприглядное. Ей вспомнился танец, на который она ходила смотреть в Москве с Тумановым, и она почувствовала себя на сцене, с тою лишь разницей, что вместо струящегося алого платья с глубоким разрезом, на её плечах висела серая холстина, от которой пахло не то мышами, не то рыбой, не то и тем, и другим вместе взятым.

В зале тем временем происходило движение: перечисляли присяжных, потом приводили их к присяге. Потом присяжные ушли и опять вернулись. Потом кто-то долго говорил о правах и обязанностях, и у Ольги даже мелькнула мысль, что о ней забыли. Как вдруг судья объявил громко и резко:

– Ольга Ламчари…

Ольга, всё это время рассматривавшая рукав своей казённой робы, вздрогнула и подняла на него глаза.

– Встаньте… – сказал судья чуть мягче.

Ольга поднялась.

– Назовите ваше имя и звание.

– Ольга Александровна Ламчари, – подумав немного, сказала Ольга. И добавила:

– Мещанка.

– Откуда вы, из какой губернии?

– Из Таврической, из Бердянска.

– Сколько вам лет?

– Двадцать… в этом году.

– Какую веру исповедуете?

– Православную.

– Ваше семейное положение?

– Незамужняя, – помолчав, сказала Ольга. А когда судья уже собирался задать следующий вопрос, вдруг добавила:

– Не была замужем.

Судья кивнул и продолжал:

– Под судом когда-нибудь были?

– Нет, – твёрдо ответила Ольга.

– Ну хорошо, – снова кивнул судья. – Садитесь пока.

Ольга села и вновь уставилась на холщовый рукав, а другой человек – не судья – стал быстро-быстро зачитывать список экспертов, свидетелей, присяжных и ещё каких-то людей, участвовавших в деле. Сначала Ольга не слушала, но когда дошло до обвинений, стала вникать. Было мучительно сознавать, что весь зал, всё это множество людей, явившихся зачем-то смотреть на её позор и горе, слушают сейчас, как она, Ольга Ламчари, пришла в гостиницу «Знаменская» вскоре после студента Сергея Садовского, с которым прежде находилась в незаконном сожительстве. Пробыв несколько часов в одном номере с Садовским, Ламчари выстрелом из револьвера типа «бульдог» убила бывшего своего сожителя и, по её словам, намеревалась убить себя. Но, возможно, по причине неумелого обращения с оружием, нанесла себе ранение, не ставшее смертельным. Свою вину Ламчари не признаёт (на этих словах по залу прокатился шумок недовольства) и настаивает, что смерть Садовского наступила в результате случайно произведённого ею выстрела. Однако свидетели Штерн и Сикорский, зная предшествующие убийству обстоятельства, настаивают, что убийство было преднамеренным, поскольку незадолго до этого Садовский принял решение оставить Ламчари, разорвав с ней незаконную связь. Поэтому Ламчари, как утверждают свидетели, движимая чувством мести, настояла на свидании с Садовским и во время свидания совершила убийство. Ламчари действительно явилась на свидание с оружием. Ввиду этого мещанка Ольга Александровна Ламчари обвиняется в намеренном совершении убийства. Преступление, совершённое Ламчари, предусмотрено 458-й статьёй Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, на основании чего мещанка Ольга Ламчари подлежит суду присяжных.

Чтение закончилось. По залу опять пронёсся недовольный рокот. Ольга не смела поднять глаз. Ей хорошо было известно, что защищает её известный адвокат, которого нанял Аполлинарий Матвеевич. О том, что сам Искрицкий находится здесь же, Ольга тоже знала. Он приехал не просто нанимать адвоката, но и сам выступал в качестве свидетеля защиты. Но ни адвокат, ни Искрицкий не занимали Ольгу. Она не думала ни о том, оправдают её или нет, ни о том, что ждёт её в случае обвинительного приговора. Ей хотелось только одного: чтобы всё поскорее закончилось. Пусть её казнят, пусть уводят в кандалах на рудники, пусть выпустят на свободу – только бы не оставаться больше здесь, на виду у всех этих праздноглазеющих людей, готовых забавы ради разглядывать её как потешную вещицу.

– Ольга Ламчари, – вдруг обратился к ней судья, – вам понятно обвинение? Ознакомились вы с обвинительным актом?.. Встаньте…

Ольга встала и повернулась к судьям.

– Да, – сказала она. – Мне понятно.

– Признаёте ли вы себя виновной в том, что в видах мести, под влиянием сильного душевного волнения убили студента Сергея Садовского в гостинице «Знаменская»?

– Я случайно выстрелила.

– Так признаёте или нет?

Ольга задумалась, прислушиваясь к залу, который, будто голодный зверь, был настороже, чтобы в любую минуту броситься и впиться в горло своей жертве. Зал тихонько заворчал.

– Признаю, что по неосторожности убила, а чтобы намеренно, из мести – не признаю.

Зал зашевелился.

– Хорошо, – сказал судья, – садитесь…

Ольга поспешно села и уставилась себе под ноги. Суд между тем занялся свидетелями, появление которых поразило Ольгу уже во время приведения к присяге – многих из приглашённых свидетелей она никак не ожидала увидеть на суде.

Первой, что было совершенно неудивительно, пригласили Наталью Максимовну. Ольга не сомневалась, что Наталья Максимовна как нельзя лучше подходит обвинению. Так оно и вышло.

Наталья Максимовна, сменившая после смерти Сергея своё тёмно-синее платье на чёрное, предстала перед судом не убитой горем, а гордо несущей ей одной ведомое знамя. Всем своим видом она, казалось, говорила: «Я не позволю…» И дело было даже не в том, что именно она не позволит, а, прежде всего, в настроении и готовности.

Прокурор попросил рассказать Наталью Максимовну о семье, и она довольно долго и с большим чувством – прикладывая время от времени платочек к глазам – распространялась о своих мужьях и детях, которых ей Бог судил воспитывать одной. Мало-помалу она добралась и до появления в Харькове Ольги, упорно называя её «этой особой».

– Вот как эта особа появилась у нас в доме, так всё и пошло наперекосяк. И ведь чуяло материнское сердце, – здесь Наталья Максимовна приложила платочек к глазам. – Учился мой сын… студентом был… И вдруг сорвала его нелёгкая и понесла: то в Москву, то в Петербург… (платочек) Разве кто-нибудь поверит в такое совпадение? Как только она появилась, сына как с места сорвало. Уверена: эта особа, стремясь прикрыть своё позорное прошлое – а она с деньгами у нас появилась, откуда, спрашивается, у молодой особы такие средства?.. Я женщина опытная и знаю: такое бывает, когда публичным ремеслом занимаешься…