Книга Короткие слова – великие лекарства - Микаэль Юрас

– Отойди в сторону, я сейчас это починю.

Чэпмен ничего не понимал ни в стиральных машинах, ни в водопроводных работах. Но он хотел быть хозяином положения. Если он решит эту проблему, то станет в глазах своей жены мужчиной с умелыми руками. Прекрасная награда! Их друзья будут им гордиться. И гораздо больше, чем оттого, что он с наслаждением читает «Обломова».

«Вы представляете: Роберт пришел и за две минуты нашел решение. Иначе дом бы пропал». Его жена, которая обладает острым (но бессознательным) чувством гиперболы, превратила бы его в сказочного персонажа.

Чэпмен проанализировал ситуацию, насколько мог это сделать при своем невежестве. С книгой в руках он бросился на струю прибывающей воды, пытаясь ее остановить. Мокрый, он с огромным трудом повернул к себе кран. Тяжело, но это решение! Нужно остановить потоп прежде, чем вычерпывать воду. Он попытался закрутить кран правой рукой. Невозможно: не получилось ухватиться. Но как раз в момент, когда, кажется, что все пропало, идеи возникают из ниоткуда. Мгновение назад их не было в уме, и вот за долю секунды они заполнили его. Книга! Решение – в книге! Не в ее тексте: Обломов в романе не решает никакие проблемы с водопроводной системой. А в том, чтобы использовать книгу как предмет. Чэпмен вырвал из нее три или четыре страницы и вытер ими кран. Потом бросил мокрые листки в лужу, которая образовалась в его подвале, и оторвал еще три – использовать, чтобы рука не скользила. Наконец ему удалось отключить воду. Он сразу же поискал взглядом глаза своей жены. Она смотрела на него с упреком:

– Я спрашиваю себя, зачем ты потратил целое состояние на прибор, который не работает. Подошла бы просто вещь, получившая первый приз.

– Но, дорогая, дело не в машине, это механизм подачи…

– Не называй меня «дорогая». Когда ты устраиваешь такое, я тебе не дорогая.

– Я сейчас вытру эту воду, и проблема будет решена.

– Хорошо!

И она поспешно ушла. Она явно была опечалена изменой своей стиралки. Человеку достаются те горести, которые он заслуживает. Пытаясь забыть об этом разочаровании, она решила подмести террасу.

Чэпмен не сердился на жену: она так много для него делала. Она всегда безумно любила его. И эта маленькая вспышка злости ничего не испортит. Он положил «Обломова» в безопасное место – на полку, которую с большим трудом прикрепил высоко над полом к стене из гипсокартона. Полка много раз падала, но сейчас явно держалась прочно: книга не заставила ее наклониться сильней, чем в обычное время. Она была горизонтальной Пизанской башней в его подвале: Чэпмен не владел искусством размещения предметов вдоль прямой линии. Зато в горячие минуты вроде той, которую сейчас переживал, он оставался хладнокровным.

Кстати, несмотря на спешку и свое желание остановить воду, он сохранил достаточно ясный ум – вырвал страницы из начала «Обломова». Не хотел пожертвовать страницами, которые еще не прочитал.

Он стал искать таз и посудину среднего размера, которые хозяева держат во всех подвалах Франции, чтобы вычерпывать скопившуюся там стоячую воду. Разыскав их (его очень аккуратная жена хранила эти емкости вместе), Чэпмен принялся за работу. Миска, наполнявшая водой таз, работала идеально, и Чэпмен скоро перелил бы воду в него. Но это бы не принесло пользы. Он не станет увеличивать количество тазов. Нужно удалить воду. И Чэпмен осторожно зашагал к маленькому окошку, выходившему на террасу. Чтобы открыть окно, надо сильно потянуть рукоятку, и створка опустится. Чэпмен применил силу и добился своей цели. Он подумал: «Мне надо будет смазать шарниры, чтобы смягчить эту проблему». Наклоняясь, чтобы взять с пола таз, он увидел мышь, которая старательно плыла куда-то по его подвалу. Та мышь, которую он искал уже много недель. Та, которая обходила стороной все ловушки, от самой классической (мышеловка с сыром) до самой современной (ультразвуковой). Теперь она насмехалась над ним – плыла старательно, словно пожилая дама, любительница плавания, в воскресенье утром в муниципальном бассейне. Ей не хватало только купальной шапочки. Чэпмен был доволен: мышь заперта в комнате, как в ловушке, и не выйдет отсюда живой. Это была гордыня человека, знающего, что его враг сейчас погибнет.

Он принялся выливать воду – сначала понемногу и осторожно, потом обнаружил, что это занимает слишком много времени, и встал на табурет, чтобы оказаться выше, на более удобном месте, и просто перевернул таз. Вода обрушилась вниз.

– Роберррррррр, ты с ума сошел! Я вся мокрая!

Чэпмен мог забыть о своем желании стать ближе к жене, причем на неопределенный срок. Он совершил оплошность. Немалое количество воды, вылитое супруге на спину в декабре, даже если декабрь теплый, не слишком укрепляет отношения между супругами.

Чэпмен хотел сказать «Это не я», как делают дети, но, кроме них двоих, в доме никого не было, и потому такой ответ только усугубил бы его вину.

– Прости, – сказал он слабым дрожащим голосом, которым не говорил с тех пор, как читал стихотворение на уроке в шестом классе.

В его сознании возникли строки этого стихотворения – не только первые, но и те, которые он не сумел вспомнить в день той проверки. Он вспоминал их через сорок лет. Чэпмен прочитал все без запинки. Господи! Если бы его тогдашний учитель не был похоронен на соседнем кладбище, было бы неплохо пойти и крикнуть ему в уши: «Я не лгал, когда сказал вам, что выучил стихотворение!» Никто не поверил в это – ни жестокий учитель, ни товарищи. Его подвел страх, а не недостаток труда. Человеку достаются те несправедливости, которые он заслуживает.

Голова говорит «нет», Сердце всегда «да»…[32]

У Чэпмена выступили слезы на глазах. Он был горд, что прочитал это стихотворение. Он поднял взгляд к небу, потом опустил глаза, чтобы убедиться, что в комнате только он и мышь-пловчиха. Но мыши не любят стихи; это подтверждается тем, что он никогда еще не покупал ловушку для грызунов, в которой приманкой был бы, например, сборник сочинений Сен-Жона Перса. Например, его «Анабазис» – такое заумное произведение, губитель студентов, пытавшихся найти в нем смысл, а не мышей.

Чэпмен решил прыгнуть на рвавшуюся вперед нахалку и раздавить ее ногой. Он оперся на левую ногу, чтобы наступить на мышь сильной правой ногой. К несчастью, мокрые туфли помешали ему довести дело до конца. Он упал навзничь и разбил себе об пол затылочную часть черепа. Это тяжеловесное падение было несчастным случаем для газет, которые вскоре упомянули о смерти Чэпмена в разделе некрологов, и глупым случаем для мыши, его свидетельницы.

Мышь подождала несколько мгновений, потом убедилась, что человек не шевелится, спокойно спрыгнула ему на плечо и взобралась на туловище. Спасена! Она поднялась еще выше, пробежав по лицу, и осмотрела ноздри. Из них текла струйка крови. В доме раздавались упреки и ругательства жены Чэпмена. Самыми слабыми из них были «дурак» и «идиот». Но ее муж их не слышал. Когда раздался шум приближающихся шагов, мышь испугалась. Пользуясь тем, что находится на высоком месте, она забралась на железную этажерку, где лежало продовольствие семьи Чэпмен. Если мыши немного повезет, там найдется доступный для нее поднос с начатым пакетом риса или макарон.