Книга Коронованная пешка - Полина Ордо

— Не просто так. Ты должна остановиться.

— Не могу, Жень. Не могу! Мы должны защищать жизни! Понимаешь? Защищать, оберегать… И свои тоже. Ты… Ты ничего не видел, а я видела! — мне хотелось кричать от ярости, но я сдерживалась. Застегнула разъехавшуюся молнию на ветровке и раздражённо прикусила зубами воротник, пытаясь успокоиться. — Слишком многие погибли, чтобы я трусливо сбежала в кусты.

— Тая, ты откусила такой кусок, который не в силах проглотить! И ты не справишься одна, пойми же наконец.

— Кстати об этом. Что с моими ребятами? Ферзь пришёл в себя? Я очень рассчитываю на его помощь. Хотелось бы, чтобы ты помог мне попасть в больницу. Мне нужно с ним поговорить.

— Тая, Ферзь умер.

Ослепительная белая вспышка перед глазами. Будто мне в лицо светила лампа. Щурясь и жмурясь, чувствовала предательскую влагу на своих щеках. Сдержанно выдохнув, моргнула пару раз, прогоняя прочь рвущиеся наружу эмоции.

Пухлое дело. Со всеми его подвигами. С тем, что сделал хорошего. У него осталась жена и две дочки.

— Слон?

— В коме. И если честно, шансы у него неважнецкие.

— Слон крепкий, выкарабкается. Ладья?

— Он получше. Ему сделали операцию. Лёгкое сильно пострадало. Но будет жить.

— Конь?

— Тая, разве ты не читала новости?

— Читала, там говорили про четверых.

— Всё верно, только четвёртый был из нападавших.

— Значит, — сглотнула мерзкий ком в горле, — он… он остался на той гребной парковке? — слёзы душили так, что дышать было больно. — Да? Он остался там?

— Тая, у него не было шансов. Он сделал то, что должен был.

— Нет, Женя, — хлюпая носом, смахивала горячие слезы, — это у меня не было шансов. Это он должен был уйти с Владом. Он сильнее, опытнее. Но Конь отправил меня, а сам… Чёрт! Как мне об этом Владу сказать?

— Всё зашло слишком далеко.

— Верно. Слишком далеко, чтобы останавливаться. Женя, — утёрла слёзы и вдохнула носом воздух, — кому ты доверяешь? Среди наших? К кому я могу обратиться?

— По этому вопросу?

— Да.

— Не знаю, сложно сказать. Когда крутятся такие деньги.

— А что с завещанием?

— Поставила всё на это?

— Больше вариантов нет, — выдохнула, ловя взглядом мужчину следившего за нами. — Его ещё не огласили?

— Нет. Но прошёл слушок, что скоро это сделают.

— Когда точно узнаешь, сообщи мне. Можешь в открытую. Хорошо?

— Хорошо.

— Ещё. Попытайся найти информацию на невесту Влада и всю её семью. Отца, мать.

— Думаешь на них?

— Шестьсот миллионов, Жень. Жёны убивали мужей и за меньшее. И это не считая бизнеса.

Женька присвистнул.

— Сделай для меня ещё одно одолжение.

— Какое?

— Если я не справлюсь, не бросай его. В лепёшку разбейся, а его спаси. Обещаешь?

— Тая?

— Ты обещаешь мне это?

— Всё так серьёзно?

— Женя!

— Хорошо, — мужчина протяжно вздохнул. — Обещаю.

— Спасибо.

Мы свернули вправо, направлять к центральному выходу. Перекинулись ещё парой фраз. Уточняли детали на случай форс-мажора и на случай того, что меня убьют раньше, чем закончится эта история.

Моей руки коснулись грубые горячие пальцы. Женя пихнул мне в ладонь ключи.

— Что это?

— Безопасное место. Для тебя. Если всё пойдёт не по плану и они сядут тебе на хвост. Там можно залечь и переждать. Никто это место не знает.

Мужчина торопливо пробормотал адрес. Я его повторила пару раз, чтобы точно запомнить.

Ну, вот и всё. Пора прощаться. Повернулась лицом к Жене. Он был серьёзным и собранным, даже озадаченным.

— Тая, я ещё кое-что должен тебе сказать.

— Да?

Приготовилась выслушать очередную тираду. Или увещевание, мольбу. Наставление. Женя ведь не терял надежды вправить мне мозги.

— Что, Жень?

Он крепко сжал мою ладонь и тихо проговорил едва ли мне не на ухо:

— Тая, твой папа умер.

Глава 10

В кабинете врача было тихо. Мерно тикали часы. Доктор спокойно перелистывал медицинскую карту, сверяясь с анализами.

Я нервно сцепила руки в замок, искоса посматривая на папу. Он тоже хранил молчание. Даже не знаю, кого из нас эта новость потрясла больше.

— Это лечится? — мой вопрос прозвучал глупо.

— Таисия Вадимовна, я не буду уходить от ответа. Болезнь Альцгеймера — нейродегенеративное заболевание. Со временем оно будет прогрессировать. И лекарства от него нет. При должной поддержке, выполнении всех рекомендаций, — доктор снял очки и нервно прикусил их дужку, — пять — шесть лет. Будут осложнения. Потребуется дорогостоящее…

Дальше я уже не слушала.

Пять — шесть лет.

Тяжело выдыхая, облизывала губы, искоса посматривая на папу. Усы он уже сбрил. Седина тронула волосы, но лицо выглядело ещё достаточно молодо, несмотря на возраст.

Я была поздним ребёнком.

И вскоре стану сиротой.

— Но… Можно же что-то сделать?

— Тая, успокойся, — папа похлопал меня по колену. — Ничего страшного. Это всего лишь болезнь.

Когда мы выходили из кабинета, я держала папу под локоть. Крепко сжимала его руку, боясь, что он исчезнет прямо сейчас.

— Тая, у меня, может, и болезнь, но я ещё пока живой и вполне могу идти сам. Пожалуйста, отпусти и не делай из меня инвалида.

— Прости.

Теперь я изображала, будто он меня ведёт. Мы вышли к лестнице и начали неторопливо по ней спускаться.

— Ты слишком расстроилась.

— А ты нет?

— Я давно чувствовал, что со мной что-то не так. Увы, люди не бессмертны. Не понимаю, к чему твоя печаль.

— Потому что я тебя люблю и не хочу тебя терять. У меня нет больше никого. Пап, ты мой единственный друг!

— Надо же, дождался на старости лет…

— Ой, да перестань! Будто ты не знал, как на самом деле. Да?

— Знал, но ты никогда мне этого не говорила. Так сильно испугалась? — папа нежно погладил мою руку, широко улыбаясь.

— Всё не могу привыкнуть, что у тебя усов нет. Без них ты…

— …такой страшный?

— Нет, молодой. Тем страшнее звучит эта болезнь.