Книга Школа выживания - Марина Ефиминюк

— Кайден Оливер Вудс. Двадцать восемь лет. Темный паладин. Без пяти минут глава клана. Патологический лгун.

Я обернулась.

— Ни в чем не ошиблась?

Он стоял всего в нескольких шагах, но как будто на другой стороне невидимой границы, в Абрисе. Руки спрятаны в карманы, лицо — непроницаемая маска, холодный взгляд из-под ресниц.

— Не надо оправдываться, просто скажи что-нибудь.

— Погаси очаг.

— Что? — у меня вырвался смешок.

— Суп выкипает.

— Не могу поверить… — меня захлестнула ярость, я шлепнула ладонью по огненной руне, заставляя очаг погаснуть. — Почему ты появился и снова начал врать?! Неужели я не достойна честности?

Сейчас передо мной стоял настоящий Кайден, отстраненный и почти незнакомый. Со стороны казалось, что брошенные в лицо обвинения, отскакивали от него, как от непробиваемой стены, не задевая ни одной душевной струны. Может, у таких людей, вообще, слово «душа» не имелось в словаре?

— Ответь, Кай! Я не смогу принять, но постараюсь понять. Ведь есть в этом абсурде хоть какая-то причина?

— Я люблю тебя.

— Ты сейчас издеваешься? — опешила я, вдруг неожиданно из грозного обвинителя превращаясь в смущенную девчонку.

— Сколько, по-твоему, нужно времени, чтобы влюбиться?

— Я… я не знаю.

— Достаточно мгновения. В тот вечер, в карете. Ты все время прятала лицо, а потом вдруг посмотрела на меня. Когда ты несла чушь про лучшего друга, я уже понимал, что люблю тебя. Глаза, руки, жесты, манеру говорить — абсолютно все, — в его голосе просквозили и отчаянье, и злость. — Увидеть и влюбиться в неиспорченное, юное создание из Тевета — нелепость! Совершенно бессмысленно и неуместно.

А он был жесток, этот настоящий Кайден.

— Я вроде как для тебя не хороша? Или что? — выпалила срывающимся голосом. — Скажи хотя бы раз правду!

— Правда в том, что ты совершенно не вписываешься в мою реальную жизнь.

Лучше бы он меня ударил, ведь слова ранили больнее оружия. В голову не шло ничего умного, пауза длилась и длилась.

— Думаю, Кайден, тебе лучше уйти. — Наши глаза встретились. — Я не хочу… Нет, не так. Я отказываюсь тебя видеть.

— Для человека, требующего честности, ты сама довольно уверено врешь, Лера, — ответил он в тишине.

Больше не произнеся ни слова, не бросив на меня даже мимолетного взгляда, обманщик собрал вещи и вышел, впустив в теплую кухню поток холодного воздуха и влажный запах осеннего сада. Дверь осторожно закрылась. Тихо щелкнул замок. Запретив себе плакать, я собрала дорожный саквояж и отправилась на вокзал, как раз к последнему омнибусу в столицу.

Кайден был прав, какая-то неправильная любовь у нас выходила, нелепая и бессмысленная (слово-то подобрал, какое обидное). Мы даже расстаться толком не могли, за три месяца знакомства прощались «навсегда» уже в третий раз.

Последний омнибус на столицу ломился от пассажиров, и мне пришлось купить билет на крышу, а значит, предстояло мерзнуть целую ночь. Забравшись на верхотуру, я сунула под лавку саквояж и немедленно закуталась в казенное колючее одеяло, пахнущее кошками и табаком. По гулкому, безлюдному вокзалу разнесся свисток контролера, возница дернул поводья, и тяжеловесный, нагруженный людьми и багажом экипаж тронулся с места. Звонко зацокали копыта крепких меринов.

Когда мы выезжали, то в городе уже зажглись уличные фонари, а за воротами карету обступила густая темнота, едва-едва рассеянная единственным огоньком, свисавшим с крыши. В чистом небе светился далекий город, тонкие яркие линии очерчивали башни и длинные шпили. Из Тевета параллельный мир выглядел удивительно красивым.

Я незаметно задремала, уткнувшись носом в одеяло, а проснулась оттого, что омнибус остановился. В тусклом фонарном свете к нам приближались несколько человек в плащах. Страж, сопровождавший рейс, спрыгнул с козел и направился навстречу к незнакомцам. Бурно заговорили пассажиры, встревоженные остановкой, заволновались кони. Неожиданно в воздухе вспыхнул яркий большой светоч, заливший дорогу и окрестный лес неживым белым светом. Выходило, что среди людей, затормозивших карету, находился боевой маг.

Неожиданно охранник, секунду назад мирно говоривший с незнакомцами, согнулся пополам, схватившись за живот. С крыши, открытой всем ветрам, было прекрасно видно, как он скрюченный повалился на дорогу, а на его одежде расцветало темное пятно. У меня оборвалась сердце, а сонную тишину разрезал женский визг, исходивший изнутри кареты, видимо, народ следил за происходящим из окон.

Они налетели на экипаж, как саранча. Вытаскивали людей, били мужчин. Разлетался распотрошенный багаж, к небу возносились вопли. В сумятице я едва не свернула шею, когда соскочила с лестницы на землю. Слетая, толкнула одного из нападающих, и шар, озарявший место бойни, погас. Абсолютно все ослепли от густой темноты, в том числе и я. Совершенно дезориентированная не сразу поняла, что уже оказалась захваченной и прижатой к ядрено пахнущему застарелым потом телу.

— А вот и ты, голубушка! — прохрипел сорванный голос.

Не зря Тин дрессировал меня в зале, тело двигалось инстинктивно. Удар по голени каблуком, в живот локтем — и порезче, коленом между ног — сильно, чтобы звездочки у подонка из глаз посыпались. Не знаю, что насчет звездочек, но он так сипел, словно собрался отдать концы.

Надо было прятаться! Недолго думая, я припустила в сторону леса, надеясь, притаиться за кустами.

— Не упустите девку! — завопили мне в спину.

За мной бежали. Из-за того, как громко в ушах висках стучала кровь, я не слышала шагом преследователя, и даже успела пробежать несколько десятков ярдов прежде, чем в спину меня толкнули сильные руки. Потеряв один туфель, я кувыркнулась вперед и со всего маху удалась о спрятанную в пожухлой траве корягу. Во рту появился солоноватый вкус крови.

— Попалась. — Он говорил на абрисском языке.

Дыхание обрывалось. Застонав, с трудом перевернулась на спину. Согнутый преследователь стоял, уперев руки в колени, и пытался восстановить дыхание.

— Вставай! — Он потянулся ко мне. В темноте на его внешней стороне запястья сверкнула горящая алым цветом спираль руны перемещения в Абрис. Это был мой шанс!

Он никак не ожидал, что убегающая жертва извернется и схватит его за запястье. Руны сомкнулись, и в ладонь ударило мощным магическим разрядом. Резкая до оторопи боль пробила руку до самого плеча. Прежде чем пальцы инстинктивно разжались, темноту разрезала яркая вспышка.

Перемещение в Абрис в этот раз оказалось подобно удару плашмя о водную гладь. Из груди вылетел весь воздух, даже задохнулась и застонала, а через мгновение на меня сверху сверзился перетащенный преступник. От резкого, противоестественного природе скольжения он потерял сознание, навалился недвижимым кулем и буквально впечатал меня в пол.