Книга Чужая дочь - Елена Арсеньева

– Народ каши просит, а не тут-то было, – сообщил Шульгин. – Мы с Тасенькой такой супчик с крапивой накухарили!

Тася подошла к первому, конечно, к Говорову – главе семьи, и он увидел, как нервно дернулась Маргарита.

Когда Тася наливала суп в ее тарелку, Маргарита дернулась снова и демонстративно отодвинулась от стола, как будто боялась, что суп будет вылит не в тарелку, а на ее платье. И даже что-то стала с него стряхивать…

Говоров только головой покачал от такой вопиющей вредности и принялся наливать из графинчика водку в рюмки.

– Витамины! Давай, давай! – балагурил Шульгин, указывая Лиле на тарелку с крапивным супом.

– Мне чуть-чуть! – пискнула Лиля.

Тася с улыбкой налила ей совсем немного.

– Приятного! – шутливо посоветовал Шульгин.

Следующим была очередь Евсея Ильича, потом Кости.

– Бурда диетическая! – буркнул сын.

– А по шеям? – сердито осведомился Говоров, косясь на Шульгина.

Тот выглядел таким довольным, радостным… счастливым, можно сказать.

Конечно, здесь Дементий снова почувствовал себя дома. И все-таки в его веселье крылось еще что-то, и это что-то не слишком нравилось Говорову.

Шульгин от Таси просто не отходит. То и дело норовит оказаться на кухне, чем-нибудь помочь. Конечно, можно сказать, что он старается быть как можно более полезным в доме, где его приютили и относились к нему как к родному, однако столь откровенное ухаживание за Тасей – это уже чересчур.

А может, Говорову только кажется?.. Может, Шульгин просто шутит – по своему обыкновению?

Нет… кажется, это уже не шутки!

Тася налила суп в тарелку Шульгина, а тот вдруг схватил за руку и поцеловал, а потом… потом окинул смутившуюся Тасю таким взглядом, что Говоров даже поперхнулся.

Он с трудом справился с судорогой раздражения, пробежавшей по лицу, почувствовав взгляд Маргариты. Она-то заметила эту судорогу…

Говоров торопливо расставил полные рюмки, поднял свою:

– Ну, с приездом! За хозяйку!

Хозяйка даже не кивнула в ответ.

«Кроме того, я не хочу, чтобы это все – мой дом! – достался твоей пэпэжэ!»

Говоров словно опять услышал эти слова и залпом опрокинул рюмку. Маргарита будто не замечала, что к ней тянутся чокнуться Евсей Ильич и Шульгин. В конце концов они чокнулись друг с другом и, выпив, принялись за еду.

А дети уже скребли ложками по дну своих тарелок.

– Ну что, вкусно? – задорно спросила Лиля.

Костя ответил с явной неохотой:

– Вкусно!

Сказать «нет» было трудно: тарелка-то вмиг опустела!

– Еще как вкусно! – обрадовалась Лиля. – Тася очень вкусно готовит, правда, папа?

– Да… – протянул он, покосившись на жену, которая так и не прикоснулась к еде. – Этого у нее не отнимешь.

Маргарита слегка раздула ноздри, но все-таки взялась за ложку. Сделала один глоток и швырнула ложку так, что обрызгала платье.

Говоров замер. У жены такой вид, будто она сейчас ударится в страшную истерику… Однако голос у нее был ледяной:

– Суп невозможно есть.

Поднялась:

– Что у нас там дальше по меню?

И вышла на кухню.

Говоров с облегчением перевел дыхание.

А рано, между прочим…

Маргарита бросилась прямиком к плите и схватила крышку кастрюли, из которой одуряюще пахло тушеным мясом.

Обожгла пальцы, уронила крышку:

– Что там? Жаркое?

Помешала в кастрюле и крикнула:

– Варвара! Принесите горчицу!

Тася, стоявшая поодаль, испуганно стиснула руки. От хозяйки исходила такая ярость, такая злоба, что страшно было к ней приблизиться.

Маргарита открыла другую кастрюлю:

– Компот?

Неспешно вошла Варвара, протянула баночку горчицы:

– Вот…

Маргарита выхватила ее и с торжествующей улыбкой вылила все в кастрюлю с жарким.

– Что это… – заикнулась Варвара и умолкла, словно подавилась.

Маргарита подбежала к кухонному шкафчику, схватила бутылку с маслом и ринулась к плите.

– Маргарита Васильевна, не надо! – тихо сказала Тася.

– Надо! – крикнула Маргарита, выливая масло в компот.

– Маргарита Васильевна, да что ж вы… – пролепетала Варвара.

– Святая! – рявкнула Маргарита. – Святая ты моя стряпуха! – Она со страшной скоростью крутила ложкой в кастрюле. – Всем она помогает, всех спасает! – Отшвырнула ложку. – Вот! – И с улыбкой, которую можно было бы назвать почти счастливой, вытерла руки о Тасин фартук.

Та отвернулась.

– Теперь будет не компот, – радостно заявила Маргарита, – а чудеса на постном масле!

Схватила Тасю за руку, взглянула на часы… эти часы она сразу приметила, значит, удалось все же их починить, вот жалость-то!

– Время подавать! – торжествующе выкрикнула Маргарита и унеслась в столовую.

Тут все силы у Таси кончились. Слезы так и хлынули.

Варвара заглянула в кастрюлю компота, на поверхности которого плавали масляные пятна, в жаркое, откуда несло горечью, застонала в ужасе:

– Госссподи! Ну и язва эта наша Маргарита Васильевна!

Тася задыхалась от слез.

– Ох, Тася, Тася! – причитала Варвара. – Ну… ты же добрая! Ты работящая! Бежать тебе из этого дома надо! Говорят, здесь счастья никогда никому не было! И не будет! Уходи!

Тася с трудом выдохнула:

– Ты же знаешь, что я не могу!

– Ладно, – засуетилась Варвара. – Обед спасать надо! Бери шумовку, мясо вынимай – оно еще не пропиталось горчицей. Кипяточком обольем, подливку новую в две минуты сделаем. Шевелись! А вместо компота придется морс подать. Яблок туда накрошим – да крюшоном назовем! Никто ничего и не заметит – кроме Маргариты Васильевны. Вот сюрпризец-то ей будет…

* * *

Полищук приехал в Дом с лилиями ранним утром. Хоть был здесь всего один раз, но дорогу хорошо запомнил.

Толкнул калитку – и остолбенел. У крыльца раскинулась большая клумба, усаженная цветами невиданной красоты! Как же они называются… вроде бы он знал это, да забыл. Как-то так выходило, что по роду службы любоваться цветами Полищуку приходилось чрезвычайно редко.

К сожалению.

Около клумбы сидела на корточках светленькая такая девчонка в белой, длинной – до пят – ночной рубашке и, держа на руках куклу, рассказывала ей:

– А вот эту лилию зовут Маргаритка. Я назвала ее в честь моей любимой мамочки. А все белые лилии зовут Василисами. Я с ними разговаривала каждое утро! Я сама их садила, поливала. Они у меня воспитанные! Ты обязательно с ними подружишься!