Книга Жребий обреченных. Механическая пустошь - Константин Нормаер

— Злиться, — осклабился изобретатель.

Из глубины коридора донесся топот кованных сапог. Слуги Разума были уже здесь. На деревянную дверь обрушилась некая сила, будто мощный таран попытался стереть в порошок возникшую на пути защиту.

— Поспеши, иначе все бессмысленно, — прошептал Зев. — Абсолютно все.

— Разум, где он хранит свои секреты? — понимая что времени не осталось, крикнул странник.

— Не суди о ней как о механизме, суди как о человеке, — похрипел Зев.

Глаза странника округлились. Он до последнего надеялся, что Дурной Разум это всего лишь ящик, способный управлять механическими созданиями, порождениями великих, но таких недальновидных вакейро.

Часы отозвались протяжным треском. Массивная конструкция затрещала и накренилась вперед, нависнув над своим создателем карающим мечом.

Звуки тарана превратились в оглушительный набат.

— Уходи, и да уберегут тебя Драные боги, — прохрипел Зев. — Запомни лишь одно: у всего есть начало и конец, даже у времени и пространства.

— Что? — странник решил что ослышался, но запомнил все слово в слово.

Стальные тросы удерживающие часы, издав неприятный звон, лопнули, и металлическая громадина накрыла распластанное на земле существо.

Когда толпа прислужников ворвалась в зал, Дар и сопровождавшие его были уже возле узкого крохотного лаза, больше напоминающего вход в землянку. Старая, покосившаяся дверь насквозь пропитанная вязким запахом смазки для деталей, нехотя открылась, и погрузила беглецов в полную темноту.

5

Возможно где-то, на краю света и тени, существовал механизм подобный тому, что скрывался в недрах погребенной в песках храмины — мощный, способный сдвинуть с места неподъемные каменные глыбы и переставить их в нужное место. Но здесь и сейчас он казался чем-то невероятным.

Стоило страннику перешагнуть кривой деревянный порог, как мир вокруг него изменился. Окончательно и бесповоротно. Так происходит всегда, когда в человеческую жизнь вторгается смерть.

Каменная твердь застонала, словно гнилой ствол на ветру и стены осыпались крошкой, а потолок разъехался в стороны. Платформы, ступени, преграды и пролеты — все вокруг пришло в движение, погрузив странника в мир удивительной инженерии. Обернувшись, Дар с сожалением понял, что остался в гордом одиночестве. И хотя ему было не привыкать к подобному состоянию, осознание впилось в мозг болезненной иглой. Он так и не смог позаботиться о тех, кто решил разделить с ним все невзгоды опасного путешествия.

Замерев на месте, странник просто стоял, ожидая когда громадные детали совершат цикл и остановятся. Платформа медленно катилась вперед, проскальзывая между зауженных преград старой каменной кладки.

Наконец механизм остановился и стальной лист, на котором стоял странник, с треском опустился вниз, на опору. Когда у тебя в руках оказываются козыря, судьба начинает играть с тобой в шахматы, — припомнил странник одно из любимых выражений весельчака Берга.

Глава 10

Игра по чужим правилам

1

Кругом существовал лишь тьма, такая плотная, вязкая, словно болотистая жида, которую без труда можно зачерпнуть рукой. Пытаясь проверить это странное сравнение, Да вытянул руку вперед. Но так и не успел ничего сделать, помещение вспыхнуло светом. Вначале безумно ярким, ослепляющим, но буквально через секунду газовые лампы наполнились приглушенным мерцанием.

Дар откинул шляпу назад и с удивлением обнаружил, что стоит на цирковой площадке, круглой, шириной шагов тридцать. Под ногами чувствовалась деревянная стружка, а под потолком виднелись натянутые канаты и крепления. Все как у ярмарочных балаганщиков. За одним исключением: вокруг никаких зрителей.

Впрочем, один соглядатай все-таки отыскался.

В самом центре площадки, рядом с каменным постаментом, стоял человек. Впрочем, на роль зрителя он не подходил. Скорее — ведущий, ожидающий сигнала, что бы начать преставление.

Сделав два коротких шага, человек очутился прямо напротив странника. Дар от природы имел весьма высокий рост: почти шесть с половиной гринэй[1]. И в разговоре привык сутулиться и клонить голову. Но сейчас ему не пришлось этого делать. Что бы получше разглядеть странную, птичью маску на лице ведущего, он задрал голову, почувствовав ноющую боль в шее.

— Знакомься. Это твой распорядитель, — раздался до боли знакомый женский голос.

Странник кивнул, предлагая Разуму продолжить передачу информации.

— Тебя ждет состязание. Какое именно — выбор за тобой.

— Что именно мне дозволено выбрать? — поинтересовался Дар.

— Всему свое время, — мягко протянул голос, — вначале правила, потом игра.

Распорядитель приблизился к постаменту, извлек руки из широких рукавов. На шершавую каменную поверхность легли шесть карт. Старые, потрепанные временем вершители судеб, чьи рубашки скрыли свой узор под паутиной трещин.

Тонкие, костлявые пальцы указали на ровный ряд, а женский голос продолжил говорить.

— Каждая карта это состязание. Ловкость, смелость, разум, выносливость, зоркость и отчаянность. Пройдешь испытание, покинешь мою обитель, проиграешь — примеришь балахон прислуги. Все просто. А теперь твой выбор.

Безобидные слова несли весьма опасную перспективу, — и странник прекрасно понимал это. Дрянной Разум это набор из схем, последовательностей и четких решений. Он не терпит живой организм. Человеческое тело для него обычный резервуар, а вернее оболочка. Все остальное Разуму без надобности. Он заменяет все человеческое нутро своим простейшим механизмом. И жизнь становится смертью. Ржавый шестеренки начинают свою неспешную работу, разгоняя кровь по венам. Происходит перерождение. Так появляется на свет новый прислужник находящийся в полном подчинение того самого голоса, что доносится из старого, покрытого паутиной рупора.

Рука распорядителя провела над картами и скользнула под полу рукава, предлагая сделать простой выбор. Но Дар замешкался.

— У тебя не так много времени, путник.

— Не торопи, — буркнул он в ответ.

— Тебя что-то смущает? — проявил искреннее удивление голос.

— Верно.

— И что же?

Уставившись на погрызенные уголки карт, странник осторожно произнес:

— Эта не совсем честная игра.

— Вот как? Удивительно, я впервые слышу подобный упрек. Впрочем, сегодня уже второй раз. И в чем же нечестность, на этот раз?

— Размер выигрыша, — мгновенно откликнулся Дар.

Динамик захлебнулся в протяжном шипении.

— В случае моей победы я получаю всего лишь свободу. Мимолетное состояние, которое с легкостью можно обронить даже не успев им насладиться…

— Допустим, — согласился Разум.