Книга Россия: народ и империя - Джеффри Хоскинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако использование армии для подкрепления чувства уверенности катастрофическим образом сказалось на ее боевой готовности. Из наполеоновской эпохи так и не сделали должного вывода, который достаточно прост: современные армии, если покоятся на сильном чувстве национальной солидарности, в мирное время могут быть невелики, но во время войны должны быть способны к быстрой мобилизации; они могут быть достаточно большими и подвижными, маневренными, предоставляющими широкую инициативу младшим офицерам и даже рядовым солдатам. Такую доктрину проповедовал раньше Суворов, служивший при Екатерине II. Николай же предпочел вернуться к испытанной прусской системе тесного маршевого строя и отупляющей муштры.
Такая армия имела одно преимущество — производила приятное впечатление на парадном плацу, но была неуклюжей, неманевренной и негибкой на поле боя.
Таково же было и отношение Николая к верховенству закона, в котором он, подобно Екатерине, видел, главным образом, средство усиления монархической власти. Император поддержал работу по кодификации законов, для чего привлек Сперанского. Его работа достигла своей цели с публикацией в 1833 году «Полного Собрания законов Российской империи», систематизировавшего все законы, указы и декреты, выпущенные с 1649 года. Николай учредил также училище Правоведения, в которой готовили юристов для государственной службы: среди ее питомцев были многие, тогда еще юные чиновники, которые потом осуществляли реформы преемника Николая I. Царь уделял большое внимание профессионализму и продолжал практиковать посылку студентов за границу для продолжения учебы, несмотря на то, что иногда студенты возвращались с идеями, неприемлемыми для правителей России.
Николай был против крепостного права, так как видел, что его существование противоречит правлению, основанному на законе. Выступая в Государственном Совете в 1842 году, император сказал: «Нет сомнения, что крепостное право, в нынешнем его положении у нас, есть зло… но прикасаться к нему теперь было бы делом еще более гибельным».
Следовательно, Николай ограничился попытками постепенного реформирования в этой области, создав несколько негласных межведомственных комитетов.
Тем не менее были предприняты серьезные мероприятия по улучшению образа жизни и способов ведения хозяйства государственных крестьян. Занимался этим министр государственных имуществ граф П. Д. Киселев. Крестьяне были объявлены «вольными хлебопашцами», их институты самоуправления получили поддержку. Началось движение к замене подушного налога земельным. Были составлены планы земельных наделов оптимальных размеров, обеспечивающих существование крестьянской семьи и исполнение обязанностей перед государством. Иногда даже отрезали землю у помещиков. В отдельных районах проводились серьезные мероприятия по улучшению медицинского обслуживания и распространению передового сельскохозяйственного опыта.
Своими мотивами реформа несколько напоминала программу создания военных поселений. Примечательно, что она страдала от тех же недостатков: коррупция и равнодушие властей часто сводили на нет все возможные для крестьян выгоды от благих замыслов. В 1840–1843 годах власти стали требовать обязательного выращивания картофеля для создания общественных продовольственных запасов на случай голода. Крестьяне отказывались заниматься малознакомой им культурой, что даже приводило к волнениям в некоторых губерниях. Впоследствии первоначальное намерение постепенно распространить реформу на крепостных крестьян сошло на нет, и в отношении к последним никаких улучшений не последовало.
Революции 1848 года в Европе, возвестившие о новом наступлении национализма и республиканизма, привели Николая в состояние почти панического ужаса. Поначалу император даже хотел отправить на Рейн армию, но министры отговорили его. Тем не менее Николай все же вмешался, желая подавить восстания в Венгрии и Дунайских княжествах. Внутри страны он воскресил практику Павла, ужесточив цензуру, запретив ввоз книг и затруднив выезд за границу. В университетах запретили преподавание философии и права, а логику и психологию передали в ведение богословов. Доступ в университеты резко ограничили, а выпускников сразу же отправляли на государственную службу, чтоб те не успели стать «на скользкую дорогу журналистики».
Правление Николая завершилось в 1855 году: основная дилемма, стоявшая полвека назад перед Павлом, так и осталась нерешенной. Россия не смогла перестроить империю таким образом, чтобы дать достойный ответ на растущую притягательность национализма в Европе после 1789 года. Российская империя опаздывала, и это опоздание ставило ее в опасное положение, что вскоре подтвердил исход Крымской войны. Для преодоления разрыва в культуре и мировосприятии между элитой и народом не было сделано ничего эффективного, к тому же появилась трещина между элитами и властью, чего раньше не было. Режим, упрямо цеплявшийся за идею самодержавия как талисман национального своеобразия, отступал, потому что больше уже не мог полагаться на поддержку даже тех, кто получил образование, чтобы служить этому режиму на самом высшем уровне.
Общественные классы, религия и культура императорской России
Дворянство
Большую часть XVIII и XIX веков дворянство являлось главной опорой империи, единственным социальным слоем, воплощавшим ее дух, ответственным за ее защиту и управление. Дворянство доминировало при дворе и в канцеляриях, в армии, салонах и на балах, в театрах и лекционных залах, носило одежду империи и говорило на ее языке. В определенном смысле империя была его родным домом: «Отечество нам — Царское Село», — писал Пушкин.
Но в то же время положение дворян было двусмысленным, ведь реформы Петра Великого подготовили для них две несовместимые роли: азиатских сатрапов и культурных европейских джентльменов. До Петра единого сословия знати не было, существовало несколько категорий «служилых людей», одни происходили от древних княжеских и боярских семей, предки других возникли из низов, благодаря службе первым царям. Петр смешал эти категории, создав единое сословие, обязанное состоять на государственной службе, и в то же время создал базу для того, чтобы дворянство стало наследственно-привилегированным сословием, первым в российской истории.
Для большинства семей, даже княжеского происхождения, государственная служба всегда была желаемой, так как гарантировала сохранение статуса, доступ к власти и влиянию, без чего при существовавшей тогда традиции деления земельной собственности между всеми наследниками мужского пола главное богатство дворянских семей попросту исчезало бы. До конца XVII века, однако, существовала система, обеспечивающая особое положение аристократических семей и защищавшая их от конкуренции поднявшихся из низов выскочек, исполнявших все требования службы. Известная как местничество, подобная система позволяла членам определенного рода при поступлении на службу занимать посты не ниже тех, которые занимали предыдущие главы семьи — своеобразная попытка уравновесить прерогативы самодержца с притязаниями старинных родов.
