Книга Научные битвы за душу. Новейшие знания о мозге и вера в Бога - Марио Борегар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мотивация для мистика – любовь, а не любопытство. «Любовью можно постичь и удержать Его, но мыслями о постижении – никогда»[296]. Мистик учится эмпатии к другим, будь они людьми или животными, и сочувствию к их страданиям. Прочие последствия внушают подозрение.
Вопреки беспокойству Персингера о том, что мистический опыт может породить склонность к воинствующей религиозности, к мистикам эго не относится. Мистицизм, как отмечает Андерхилл,
никоим образом не интересуется прибавлением, исследованием, изменением устройства, улучшением чего-либо в зримой вселенной. Мистик отстраняется от этой вселенной даже в ее сверхъестественных проявлениях. Несмотря на заявления его противников, он не пренебрегает своим долгом по отношению ко многим, однако его сердце навсегда отдано Неизменному[297].
В главах 7 и 9 мистицизм рассматривается подробнее, а пока достаточно сказать, что большинство людей, примеривших «шлем Бога», не проявляли мистических устремлений в традиционном смысле этого слова.
И наконец, мало кто из научных журналистов имеет исчерпывающее представление о РДМО. Столетие назад сторонница британской англиканской церкви Ивлин Андерхилл написала книгу «Мистицизм» – ценное руководство по мировоззрению и практикам западных мистиков. Базовые представления о западной духовности, такие, которые можно почерпнуть при чтении подобных трудов, могли бы предотвратить немало недоразумений, ошибок, движений по ложному следу. Однако зловещим знаком служит то, что многие журналисты не видят никакой необходимости в умении разбираться в подобных вещах, даже при подготовке сюжетов о РДМО.
Наука развивается благодаря воспроизведению исследований, и в конце концов группа шведских нейробиологов попыталась получить результаты Персингера с помощью аппаратуры, позаимствованной у него же в лаборатории.
«Насколько известно Персингеру, ни один исследователь не был заинтригован его магнитной стимуляцией настолько, чтобы приступить к опытам с ней… В науке нет убедительности без возможности воспроизведения»[298].
«Группа шведских ученых в настоящее время повторяет ту же работу, однако они заявляют, что их исследованиям присуще одно значительное отличие»[299].
Не оцененное по достоинству сообщение в Nature News за декабрь 2004 года дополняет историю. Исследовательская группа в Уппсальском университете Швеции с Пером Гранквистом во главе воспроизводила эксперименты Персингера при участии 89 студентов, из которых одни подвергались воздействию магнитного поля, а другие не подвергались. Пользуясь аппаратурой Персингера, шведские исследователи так и не смогли получить его основные результаты. Это обстоятельство они приписали тому факту, что «были приняты все меры, чтобы ни участники, ни экспериментаторы, вступающие в контакт с ними, не имели ни малейшего представления о том, кто именно подвергается воздействию магнитного поля, иными словами, был применен двойной слепой протокол»[300].
При двойном слепом исследовании ни экспериментатор, ни участник эксперимента не могут повлиять на результаты, зная либо (1) для чего проводится эксперимент, либо (2) является ли участник членом экспериментальной группы (в которой должно произойти нечто значительное) или контрольной группы (в которой при аналогичной ситуации ничего значительного произойти не должно). В психологических экспериментах над людьми трудно добиться обоих условий, поскольку люди приучены улавливать намеки и подсказки, зачастую даже неосознанные. И если двойное слепое исследование все-таки удается провести, оно высоко ценится как «золотой стандарт» в науке.
Коллеги Гранквиста позаботились о том, чтобы эксперимент получился двойным и слепым, назначив для каждого испытания двух руководителей-экспериментаторов. Первый из них, которому не рассказывали о цели исследования, взаимодействовал с участниками эксперимента. Второй руководитель включал и выключал магнитные поля, не советуясь ни с первым руководителем, ни с участником. И если участника никто не известил заранее о том, что в лаборатории Гранквиста возможен религиозный опыт, руководители экспериментов не имели права давать такую подсказку. Команда ученых консультировалась с коллегой Персингера Стэнли Кореном, чтобы добиться оптимальных условий для воспроизведения опыта.
В число участников входили студенты-богословы[301], а также студенты с факультета психологии. Ни ту, ни другую группу не расспрашивали о предшествовавшем духовном или паранормальном опыте, ни одному участнику не сообщили о наличии контрольной группы. Участникам объяснили только, что цель экспериментов – изучение «влияния комплексных и слабых магнитных полей на впечатления и чувственные состояния». Личностные характеристики, благодаря которым участник мог оказаться предрасположенным к необычному опыту, использовались как прогностические факторы по участникам, способным сообщить о каком-либо опыте. К таким характеристикам были отнесены способность к погружению (умение полностью погружаться в получаемый опыт), признаки аномальной активности височных долей и общая ориентация образа жизни на «нью-эйдж».
Анализируя полученные результаты, команда Гранквиста не обнаружила сколько-нибудь значительного эффекта, вызванного магнетизмом[302]. Не было замечено никаких свидетельств «ощущаемого присутствия», вызванного слабыми магнитными полями. Характеристикой, в значительной мере определяющей результаты, стали особенности личности. Из трех участников, сообщивших о явном духовном опыте, двое входили в контрольную группу. Из двадцати двух участников, сообщивших о «некотором» опыте, одиннадцать принадлежали к контрольной группе. Участники, которые были оценены как обладающие высокой внушаемостью на основании опросника, который они заполнили уже после участия в эксперименте, сообщили о паранормальном опыте независимо от того, включалось магнитное поле или нет в то время, когда на них был надет шлем. Грандквист и его коллеги также отметили, что им было непросто оценить достоверность результатов Персингера, «поскольку никакой информации по экспериментальной рандомизации и соблюдению «слепого» условия не было предоставлено», что дало возможность предположить психологическое внушение как наиболее верное обьяснение[303].
