Книга Огнестрельное оружие XIX-XX веков. От митральезы до "Большой Берты" - Джек Коггинс

Во Второй мировой войне мундиры и обмотки прежних войн уступили место более удобному полевому обмундированию и брезентовым крагам. Винтовка Энфилда осталась практически той же, что и ранее, но была оснащена более коротким штыком. Стандартным автоматическим оружием стал «Брен» – такое имя создатели дали одному из лучших когда-либо созданных ручных пулеметов. Выпускавшийся массово пистолет-пулемет «Стен» был разработан с целью использовать захваченные у врага боеприпасы. Он был надежен, имел малое число деталей и не требовал тщательного ухода. Кроме вооружения британских частей, тысячи единиц этого оружия сбрасывались для партизан в Европе. Действия крупных соединений союзной авиации сделали привычной фигуру летчика в пилотском шлеме, парашютной подвеске и надувном спасательном жилете

Солдаты британских экспедиционных сил 1939–1940 годов ни в чем не уступали, а в некоторых отношениях и превосходили таких же солдат 1914 года. Физически они были крепче тех – современная военная подготовка осуществлялась интенсивнее и на более научной основе, чем прежде. Опыт жизни в механистической атмосфере также делал солдат более сообразительными и лучше подготовленными к обращению с военной техникой современной войны. Поведение войск в особо тяжких условиях в ходе «битвы за Францию» и особенно в период непостижимой эвакуации из Дюнкерка показало, что они ничуть не растеряли того неколебимого бесстрашия и стойкости, которыми прославились их предшественники.

Каждая современная война порождает прославленных героев, тех, кто своими ратными подвигами, привлекающими пристальное внимание прессы и интерес общества, завоевывают всемирное признание. Такими героями стали пилоты истребителей Королевского военно-воздушного флота. Моральное превосходство, которое демонстрировали эти великолепные асы над пилотами люфтваффе, сохранялось на протяжении всей войны, и предупреждение, часто звучавшее в наушниках германских пилотов, – «Внимание, в воздухе «Спитфайры»!», – не раз заставляло противника ломать свой воздушный строй. Благородные традиции старого Королевского летного корпуса времен Первой мировой войны продолжили десятки тысяч летчиков, бомбардиров, штурманов и других членов летных экипажей, водивших армады самолетов, ставших в конце концов могучим Королевским военно-воздушным флотом. Его операции разворачивались на многих участках фронта; 1 104 000 тонн бомб были обрушены на Европейский континент (исключительно в ходе тактических операций), большая часть которых пришлась на цели в Германии.

Помимо исключительной храбрости, которую можно было ожидать от британских солдат, война высветила еще одну удивительную их особенность – склонность к импровизации, изобретательности и нетрадиционному подходу в решении тех или иных задач. Создание подразделений коммандос и усовершенствование тактики совместных операций являются одним из примеров этому, так же как и дерзкие действия в тылу противника при Вингейт-Чиндите и работа отборных «рейдеров пустыни».

Война принесла с собой неизбежную долю военных поражений, как тактических, так и стратегических. Самой крупной из них стала неумелая кампания в Малайе, закончившаяся падением Сингапура. Действовавшие в ней войска сражались с неизменной отвагой, но на их долю выпало пожинать последствия целой серии ошибок, одна серьезнее другой, которые, наложившись одна на другую, привели кампанию к поражению. Первой и самой крупной из них стала малочисленность авиации. Она напрямую проистекала из общей неподготовленности предвоенных лет, но и была связана с концепцией (которая в 1941 году смотрелась скорее надеждой, чем данностью), согласно которой оборона империи покоилась на мощи ее военно-морского флота. Сам же Сингапур, кишащий толпами многоязычного народа мегаполис, был совершенно не способен выдержать осаду или даже сколько-нибудь серьезную бомбардировку с воздуха. Крупные кораблестроительные верфи имели мощную оборону против нападения с моря, будучи защищены чудовищными орудиями калибра 18 дюймов, но к тому моменту, когда разразилась война, стало совершенно ясно, что нападения с моря не будет.

Военно-морской флот, столь много сделавший для появления и развития авиации, в предвоенные годы, как представляется, недооценил значения авиации для проведения морских операций. Такую же ошибку допустило и командование сухопутной армии; при этом координация действий между ней и Королевским военно-воздушным флотом – который ввиду своей малочисленности не мог обеспечить местное превосходство в воздухе нигде, кроме как над самой Британией, – пребывала в зачаточном состоянии.

Поэтому, не имея достаточного прикрытия с воздуха, военно-морской флот, большая часть которого находилась в Атлантике или в Средиземном море, не смог воспрепятствовать высадке японского десанта; сухопутных же сил было недостаточно, чтобы отразить вторжение, которое теоретически не должно было иметь место. Отступая под постоянными вражескими ударами с воздуха, армия к тому же теряла и аэродромы, с которых немногочисленные авиаэскадрильи могли бы сдерживать наступление японцев.

По мере развития военной кампании становилось все яснее, что главная ошибка заключалась в абсолютной недооценке японцев и нежелании рассматривать джунгли в качестве возможного театра военных действий. Державы, которым предстояло сражаться против японцев, полагали, что никакие войска не могут действовать в малайских джунглях, – и так оно и было. Поэтому проникновение японцев через территорию, которая считалась непроходимой, стало совершенной неожиданностью.

Сочетание неортодоксальной тактики (японцы уделяли много времени и сил продуманным до мелочей подготовке и оснащению войск к подобного рода действиям) с господством в воздухе сделали все остальное. К сожалению, пресса в течение ряда лет превозносила Сингапур как «неприступную крепость», «бастион империи» и т. п. (Даже Черчилль был крайне удивлен и обеспокоен, когда узнал, что там не имелось никаких береговых укреплений со стороны материка.) Поэтому, когда Сингапур пал – а это было неизбежно, – шок был чрезвычайным. Помимо потери пленными 64 000 солдат и офицеров, половина из которых были американскими или австралийскими военнослужащими, удар по престижу державы был неимоверный, и на армию обрушился огонь критики.

На самом же деле сражавшиеся части (многие из попавших в плен относились к обслуживающим подразделениям или техническим службам – а они всегда численно превосходят части на передовой) делали все, что было в человеческих силах. Кампания в тропиках, подобно норвежской или греческой кампаниям, была проиграна еще до того, как она началась.

Характер англосаксов, однако, всегда славился своей приспособляемостью, и войска, которые в конце концов отвоевали Бирму и Малайю, действовали в джунглях столь же свободно, как и японцы, – и на этот раз превосходство в воздухе было им обеспечено.

Второй катастрофической ошибкой стало решение – в большей степени политическое, чем военное, – послать войска на помощь грекам. Наступление в Западной пустыне было остановлено у Тобрука (Ливия). Вспомогательные части были оставлены для закрепления успеха, а основная часть победоносных войск отправлена на транспортах через Эгейское море. Нет никаких сомнений в том, что основную вину за это вторжение на Балканы следует возложить на Уинстона Черчилля. Его безграничная энергия и энтузиазм завели его в сферу стратегии (в которой он определенно не являлся специалистом), но победы в Африке были ему оправданием. Владения Италии в Восточной Африке были захвачены, к союзникам попало 200 000 пленных, а итальянское вторжение в Египет завершилось беспорядочным бегством. Английские части изгнали итальянцев из Киренаики, взяв 130 000 пленных, 400 танков и 1300 орудий. Потери англичан составили менее 2000 человек!