Книга Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли - Владимир Мелентьев

Трудно сказать, какие чувства овладели монархом. То ли горечь утраты человека, которому он обязан был спасением отечества, то ли чувство облегчения в связи с уходом из жизни последнего из претендентов на славу победителя Наполеона. Известно лишь, что полученное сообщение царь чрезвычайно внимательно дважды прочитал, прежде чем вернуть его. Что же касается бумаг, находившихся в ящике, то часть из них император вернул жене покойного, другие же, содержание коих до сих пор неизвестно, оставил при себе.

В письме же к Елене Августе император писал: «Государство потеряло в его лице одного из самых ревностных слуг, армия — командира, который постоянно показывал пример высочайшей доблести, а я — товарища по оружию, чья верность и преданность всегда были мне дороги».

Петербургская пресса, воздав должное заслугам фельдмаршала, не преминула в своем обычном славословии воздать хвалу монарху, определившему вдове полководца пожизненный пансион в размере годового (85 тысяч рублей) жалованья супруга.

Вернемся, однако, на мызу Штилитцен. На следующий день после кончины тело умершего было вскрыто. Эскулапы были удивлены тем, что все органы полководца были поражены гораздо сильнее, чем это бывает в его возрасте. Безусловно, сказались бесчисленные походы, ночевки под открытым небом, в стужу, в дождь и на ветру, грубая пища, нервные перегрузки и старые раны.

Решено было тело забальзамировать и перевезти в Россию. Сердце же после бальзамирования было помещено в урну и захоронено в 300 метрах от дома, где он скончался.[101]

Фридрих Вильгельм III выслал в Штилитцен почетный караул и прусский эскорт, сопровождавший гроб Барклая де Толли до русской границы.

11 июня в Риге состоялась торжественная церемония похорон. На улицах шпалерами стояли войска. Во время гражданской панихиды с прочувствованными надгробными словами обратился генерал-губернатор города маркиз Ф. Паулуччи (бывший начальник штаба 1-й Западной армии). Во время отпевания по обеим сторонам гроба стояли два священника: лютеранский и православный — символизировавшие близость умершего к обеим религиям. Под колокольный звон, траурную музыку военных оркестров и гром артиллерийских залпов останки полководца перевезли в часовню гарнизонного кладбища, а затем в родовую усыпальницу Смиттенов, в имение Хельме, что неподалеку от местечка Тырве.

В последующем (1823 году) на средства жены покойного в Бекгофе было закончено строительство мавзолея (по проекту зодчего Аполлона Щедрина). Над двухколонным портиком усыпальницы помещено изображение княжеского герба Барклая де Толли. Внутри мавзолея — скульптурное изображение полководца и барельеф «Вступление русских войск в Париж», выполненные скульптором В. И. Демут-Малиновским. Мавзолей размещен на возвышенном месте, где Михаил Богданович часто любил прогуливаться, предаваясь воспоминаниям и размышлениям. Здесь же, еще при жизни полководца, был захоронен под курганом его боевой конь. Через десять лет после ухода полководца рядом с ним была упокоена и его жена Елена Ивановна.

В 1826 году имя полководца было присвоено 2-му карабинерскому полку, некогда сформированному и руководимому Барклаем де Толли. В 1849 году по проекту Демут-Малиновского на деньги, собранные сослуживцами, в городе Тарту был установлен памятник, на пьедестале которого были высечены слова: «Незабвенному полководцу от войск, под начальством его состоявших, в память военных походов в 1812, 1813 и 1814 годах». Другой памятник полководцу «В ознаменование столетней годовщины избавления России от нашествия Наполеона» был воздвигнут в Риге в 1913 году.[102] Барклай изваян был во весь рост с фельдмаршальским жезлом в руке, в плаще и треугольной шляпе.

Судьба памятника оказалась довольно трагичной (как и биография полководца). В ходе Первой мировой войны, в связи с выходом немецких войск на подступы к Риге и планируемом демонтажом монумента (после захвата Риги) с последующим водружением его на территории Германии, памятник был спешно снят с пьедестала и погружен на корабль для перевозки в Петроград. Однако судно при выходе из Рижского залива было атаковано немецкой подводной лодкой и затонуло. Так и покоится поныне на дне Балтийского моря памятник выдающемуся полководцу. Лишь в 90-х годах прошлого века памятник по чертежам и снимкам усилиями русской диаспоры Риги был заново изготовлен и установлен на прежнем пьедестале.

Курьезным следует считать установку скульптуры Барклая де Толли в знаменитой регенсбургской Валгалле — гигантском мемориале выдающихся германских полководцев. Считая Михаила Богдановича Барклая де Толли немцем, учредители мемориала поместили фигуру его среди выдающихся прусских полководцев и военачальников. Так русский дворянин, граф и князь, убежденный в своем шотландском происхождении, оказался «чистейшей воды арийцем».[103]

Кроме того, бюсты Барклая де Толли были установлены в Смоленске и Москве (у Кутузовской избы).

Вернемся, однако, снова в столицу государства российского, где о Барклае де Толли тоже не забывали.

В декабре 1826 года взору восхищенной публики Петербурга предстала Военная галерея Зимнего дворца. В ней во всем великолепии представлены были генералы русской армии — участники Отечественной войны 1812 года. Здесь были все: герои Смоленска и Бородино, Москвы и Тарутино, Березины и Немана, Лейпцига и Парижа. Тут мудрый Кутузов соседствует с бесстрашным Витгенштейном, а пылкий Багратион — с хладнокровным Барклаем, а также Милорадович, Дохтуров, Волконский, Раевский, Коновницын, Платов и многие другие их сотоварищи по минувшей войне, те, кто пал на поле брани, и те, кто праздновал победу.

Выдающиеся мастера кисти, художники Д. Доу, А. В. Поляков и В. А. Голике, великолепно представили генералитет русской армии Отечественной войны 1812 года. При этом портреты фельдмаршалов Михаила Илларионовича Кутузова и Михаила Богдановича Барклая де Толли, в отличие от остальных, выполнены в полный рост.

В годовщину кончины Барклая де Толли рескриптом царя велено было установить памятники М. И. Кутузову и М. Б. Барклаю де Толли перед Казанским собором Петербурга.

Во исполнение повеления монарха статуи полководцев выполнены были скульптором Борисом Ивановичем Орловским (Смирновым). Посетив мастерскую скульптора в период работы над образами полководцев, Александр Сергеевич Пушкин, восхищенный увиденным (как и Военной галереей Зимнего дворца), написал замечательное стихотворение «Полководец», посвященное Михаилу Богдановичу Барклаю де Толли. Вот строки из него: