Книга Главный соперник Наполеона. Великий генерал Моро - Алексей Зотов

Ришпанс, прибыв со своей дивизией: 8-й, 48-й полки линейной пехоты и 1-й конно-егерский полк (эти строки Наполеон писал на Св. Елене и полки уже не называл на старый манер — полубригадами. — А. З.), оказался в тылу у неприятеля, то есть именно там, где находился весь артиллерийский парк и обозы главной австрийской колонны. Миновав деревню, он занял близлежащие высоты и развернул войска к атаке. Восемь эскадронов австрийской кавалерии из арьергарда также приготовились к атаке. 1-й полк конных егерей стремительно атаковал, но был отброшен. Положение генерала Ришпанса становилось все более критическим. Ему сообщили, что он не сможет рассчитывать на генерала Друэ, который был остановлен превосходящими силами австрийцев. Сведений от Декана у него не было. Находясь в безвыходном положении, Ришпанс принимает отчаянное решение. Оставив генерала Вальтера с его кавалерией с задачей не упускать из виду австрийских кирасир, он во главе 8-го и 48-го полков линейной пехоты вошел в лес Гогенлинден. Три батальона венгерских гренадер из состава охранения артиллерийского парка построились к атаке и двинулись на Ришпанса в штыки, думая, что его солдаты — нерегулярные войска. 48-й полк опрокинул их. Этот небольшой бой решил судьбу дня. Хаос и паника распространились по всему артиллерийскому парку и обозу. Возницы рубили упряжь и в беспорядке бежали, оставив 87 орудий и 300 повозок. Паника от арьергарда распространилась на авангард. Те колонны, которые далеко продвинулись по дефиле, расстроили свои шеренги — они были напуганы катастрофической летней кампанией (здесь Наполеон имеет в виду сражение при Маренго. — А. З.). Кроме того, большую их часть составляли рекруты. Ней и Ришпанс соединились. Эрцгерцог Иоанн отступил в полном расстройстве на Хааг с остатками своей армии. Вечером 3 декабря штаб-квартира Рейнской армии была перенесена в местечко Хааг. В этом сражении, которое решило исход всей кампании, шесть французских дивизий, которые составляли половину армии, связывали почти всю австрийскую армию. Силы, участвовавшие непосредственно в битве, были почти равны — по 70 000 с той и другой стороны. Эрцгерцог Иоанн не смог бы собрать больше, в то время как Моро мог выставить на поле боя в два раза больше солдат. Потери французской армии составили 10 000 человек убитыми, ранеными и пленными, как в деле при Дорфене, Ампфинге, так и в сражении при Гогенлиндене. Потери противника составили 25 000, исключая дезертиров. Семь тысяч пленных, в том числе два генерала, 100 пушек и большое число фургонов обоза — стали трофеями этого дня. Надежды Австрии вновь были рассеяны в результате фатального для нее сражения при Гогенлиндене. У этой страны более не оставалось надежды на иные альтернативы, кроме заключения мира на лучших условиях, которые она сможет себе выторговать. Окончательный договор был подписан в Люневиле 9 февраля 1801 года».

Мы привели здесь почти полностью описание сражения при Гогенлиндене, сделанное самим Наполеоном значительно позже события. И хотя нам не приходится удивляться его гению, феноменальной памяти, военному профессионализму и т.д., тем не менее в его словах угадываются оттенки если не зависти, то, по крайней мере, явной критики Моро (…использовал только половину армии; …не было связи между дивизиями Ришпанса и Декана;

…французские войска блуждали всю ночь со 2-го на 3-е декабря и поэтому не все дивизии успели подойти к началу сражения; …лишь благодаря усилиям Нея, а также импровизированной атаки Ришпанса была добыта победа и т.п.).

Здесь невольно вспоминается проигранное в 16.00 и выигранное через час сражение при Маренго. Вот как описывает драматические минуты этой легендарной битвы уже цитированный нами Адольф Тьер: «…каре смыкает ряды, но еще держится. Наконец, расстреливаемый со ста шагов в упор, этот “гранитный редут”, консульская гвардия, ведет стрельбу до последнего патрона и затем под огнем вражеской артиллерии отступает… Бонапарт, сидя на насыпи у большой дороги …видит, как мимо него, справа и слева, в сильном беспорядке отступает пехота. Некоторые батальоны шли толпой, без всякого строя…

16 часов. Французы продолжают отступать…» Куанье писал в своих мемуарах, что «…видел колонну беглецов, удиравших со все ног…»

16 часов 30 минут. В рядах австрийцев раздаются уже ликующие победные крики. Непобедимый Бонапарт разбит! Раненный в руку Бертье считает сражение проигранным.

17 часов. Генерал Дезе во главе шеститысячной дивизии Буде показывается перед Сан-Джулиано-Веккьо. Он с ходу вступает в бой, опрокидывает ошеломленных австрийцев, часть из которых уже села готовить себе суп, и погибает, сраженный пулей в сердце, принеся победу Наполеону.

Хотя в анналах Истории сохранилось описание ошибок, совершенных Наполеоном в сражении при Маренго, мы не беремся анализировать здесь действия великого человека, ведь победителей не судят, да и, по словам самого Наполеона, «победа всегда достойна похвалы, независимо оттого, что ведет к ней — удача или талант главнокомандующего». На наш взгляд, этот афоризм справедлив как для Маренго, так и для Гогенлиндена.

* * *

Итак, перед нами два сражения, отделенных исторически ничтожным промежутком времени — 5,5 месяца. Оба равны на чаше весов. Или все же нет? И да и нет. Да — потому что ими руководили два великих французских полководца. Напомним читателю, что Бонапарт и Моро как военачальники в общественном мнении французов в конце 1800 года воспринимались равными, и Наполеон еще не был тем, кем он станет через 5—10 лет. Да — потому что оба сражения были выиграны, хотя исход их висел на волоске.

Нет — потому что, во-первых, Гогенлинден был грандиознее Маренго, хотя бы по численности противоборствующих сторон, которая в 2 —3 раза превосходила Маренго. Во- вторых, Гогенлинден на некоторое время затмил своей славой Маренго, и если бы не наполеоновская пропаганда, ограничение свободы печати, сейчас о Гогенлиндене говорили и писали бы больше, чем о Маренго. И, наконец, в-третьих, что самое главное — политические последствия Гогенлиндена были куда более значимыми для судеб Французской республики, чем последствия Маренго. Именно Гогенлинден Моро, а не Маренго Бонапарта привел к краху второй коалиции и подписанию Люневильского мирного договора. И здесь своей победой Моро вновь помог Бонапарту. И если бы не жестокая цензура, введенная Наполеоном, то сражение при Гогенлиндене считалось бы жемчужиной в череде побед республиканских армий, и о нем и о Моро писали бы куда больше!

Однако, как мы вскоре сможем убедиться, Наполеон не простит этой победы ни Ришпансу, ни Гренье, ни многим другим способным офицерам, кто был вместе с Моро в этот знаменательный день, ни самому Моро. Пользуясь своей властью, Наполеон постепенно удалит из окружения Моро его сподвижников. Так, Гренье отправится с экспедиционным корпусом в Сан-Доминго, Ришпанс — в Гваделупу, Декан — в Индию, Иль-де-Франс и на Сейшельские острова, Лекурб будет смещен, а затем вовлечен в какую-то аморальную аферу.

* * *

Маренго и Гогенлинден — эти два блестящих сражения в истории революционных войн, увы, явятся для двух великих полководцев двумя яблоками раздора. Причины, полагаем, понятны.

Через шесть лет в битве при Ауэрштедте маршал Даву разобьет почти всю прусскую армию, имея под рукой только один корпус, а «бог войны» при Иене уничтожит лишь фланг пруссаков. Маршал превзойдет императора, зажав в тиски войско короля прусского; и это будет не менее ярко, чем Аустерлиц. Но об этом мало кто знает!