Книга Кризисы взрослой жизни. Книга о том, что можно быть счастливым и после юности - Ольга Хухлаева

Однако у многих народов, в том числе и славянских, не существовало инициаций девочек в чистом виде. Хотя имелись некоторые посвятительные обряды, включающие, прежде всего, таинство сексуального. В качестве примера можно привести обряд, называемый Лазарки (Болгария, Македония). Девушка должна была три года подряд принимать участие в лазарских обходах, в процессе которых посещались дома, где живут потенциальные женихи. По завершении трехлетнего цикла девушка могла принимать ухаживания парней, особым образом заплетать волосы, носить венок и девические головные уборы и получала возможность выходить замуж. Этим обходам предшествовало длительное обучение девушек обрядовым песням.

Итак, мы рассмотрели обряды инициации мальчиков и девочек, целью которых являлось достижение качественно нового состояния – мужчины и женщины.

Как видим, в традиционной культуре проблемы родительско-детских отношений в подростковом возрасте не существовало. Не было конфликтов между подростком и взрослыми, основой которых является неопределенность прав и обязанностей подростка, стремление его отстаивать права, пренебрегая обязанностями.

Поэтому наличие столь трудного периода в отношениях между родителями и детьми сегодня можно считать следствием утраты традиций и обращать особое внимание на необходимость гармонизации этих отношений.

Какое общение между родителями и подростками можно считать оптимальным и возможно ли оно вообще?

Как нам представляется, оптимальным можно назвать не бесконфликтность отношений родителей и детей, которая скорее свидетельствует о задержке процесса отделения подростка от семьи. Оптимальным является общение кризисное, если понимать кризис как дуальное явление, представляющее, с одной стороны, опасность, трудность движения и развития, с другой – пробуждение новых возможностей, раскрытие новых внутренних измерений. Однако если рассматривать общение подростка с родителями как кризисное, то необходимо ожидать отражения в нем первого этапа любого кризиса – периода разрушения. В это время происходит ломка привычных стереотипов общения, его форм, содержания. Понятно, что никакое подлинное созидание невозможно без разрушения старого, без символической смерти прошлого опыта. Но старое, хотя и не приносящее удовлетворения сегодня, часто кажется надежней и безопасней нового. Кроме того, в отличие от древних культур современное общество построено на отрицании смерти, то есть о ней не принято думать, говорить, помнить. Человек живет так, будто он убежден в своем бессмертии. Но когда происходит ломка, отмирание некоторых естественных способов видения мира, познания самих себя и отношения к окружающему – это порой весьма схоже со смертью. Возможно, отрицание смерти культурой в целом приводит к тому, что людьми недооцениваются и периоды разрушений. Э. Йоманс говорит: «Нам необходимо понять, что маленькие смерти необходимы, они являются неотъемлемой частью жизни и неотделимы он нее».

Большинство современных родителей и подростков пытаются построить, казалось бы, новые взаимоотношения, оставаясь на старых позициях: подросток – на детской, родитель – на опекающе-запретительной. При этом подросток отстаивает свои взрослые права, используя инфантильные средства: крики, плач, обиды и т. п. Родители продолжают применять те же воспитательные воздействия, которые были эффективными в прошлом. Таким образом, обе стороны должны разрешить старым формам общения символически «умереть», несмотря на то, что этот процесс может быть достаточно тяжелым и болезненным. И тогда общение приобретет новое качество. Оно станет действительно свободным, полным любви, а не скрытой или открытой ненависти. Родители смогут получать от подростка поддержку и стимул к дальнейшей жизни и развитию.

Заканчивая обсуждение отделения подростка от семьи, стоит заметить, что во многих семьях полностью этот кризис не разрешается никогда. Его «хвосты» тянутся и тянутся даже тогда, когда ребенок вырастает и приобретает самостоятельность, с которой уже невозможно бороться.

«Она как будто вырвалась на свободу. Гуляет напропалую, дома почти не бывает. Я за ней бегаю, пытаюсь заставить учиться, да и думать вообще хоть иногда. Но она постоянно закатывает истерики, когда я пытаюсь что-то объяснить. Совсем не слушает. А когда бывает все-таки дома, закрывается в своей комнате и включает музыку». Ж., 42.

Юность

Если подросток должен отделиться от семьи психологически, то наступает время, когда молодой человек должен уйти из семьи реально, то есть начать жить самостоятельно и устраивать свою индивидуальную взрослую жизнь. В отличие от подросткового возраста, которому свойственен негативизм, повышенная критичность, оппозиция родителям, для юности характерно обособление и даже временное отстранение от семьи, после которого эмоциональный контакт восстанавливается на более высоком уровне. Отношения становятся действительно партнерскими, в которых и взрослый ребенок, зачастую уже имеющий собственную семью, и родители просто помогают друг другу.

«Интересными стали отношения с родителями. Вдруг возникло такое ощущение, что тебя пустили за ширму кукольного театра или дали рецепт сказочного пирога. Теперь ты узнаешь, как все делается. Ты видишь все возможности и трудности». Ж., 19.

«С дочерью у меня великолепные дружеские отношения. Интересуемся любимой нами тяжелой музыкой, много разговариваем. Нам вместе очень интересно». М., 44.

Однако часто к реальному отделению от семьи не всегда бывают готовы ни родители, ни сами выросшие дети. Причиной этому является неразрешенность основных задач юности: формирования социальной зрелости и личностного самоопределения. Но чаще основное сопротивление оказывает семья, которая не может отпустить молодого человека.

«Несмотря на то, что я приобрела больше доверия, я не получила желанной свободы. По-прежнему я должна во всем зависеть от родителей. Иногда мне кажется, будто все, что я делала или делаю в своей жизни, я делаю только ради них. Даже живу только ради них. В какой-то степени это так. Я обязана им всем. Но так хочется разрезать эту пуповину и стать собой, а не их тенью». Ж., 22.

«Общение с родителями стоит у меня на третьем месте. Хотя съедает оно едва ли не половину времени, отведенного мне на земле. Мои родители относятся к категории тех людей, которые никак не хотят предоставить самостоятельность своим детям, невзирая на их возраст. Постоянно контролировать каждый мой шаг, отслеживать мою жизнь по телефону, а также периодически обыскивать мои вещи – их хобби. Все мои попытки призвать родителей к здравому смыслу и нормальному поведению не увенчались успехом, поэтому мои отношения с ними становятся все более формализованными и обостренными. Хотя очень хочется, чтобы все было не так». Ж., 21.

В особо трудной ситуации оказывается молодой человек, выросший в неполной семье, поскольку его отделение может во многом лишить мать смысла существования. Страх отпустить от себя ребенка возникает задолго до наступления этого периода.

«Я боюсь, что сын вырастет и покинет меня. Я, конечно, понимаю, что у него будет своя семья, дом. Но мой самый страшный сон, что я сижу в своей квартире и праздную Новый год одна. Это мне часто снится. И каждый раз я вскакиваю в страхе. Я отдала сыну столько любви и так боюсь, что он бросит меня». Ж., 38.