Книга Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду - Мэри Карр

Отец завел автомобиль, и мы снова поехали. Через некоторое время отец посмотрел на мое отражение в зеркале заднего вида, подмигнул и сказал, что ему тоже хочется продолжить путешествие. Маме не хотелось уезжать из этих мест. Она начала спорить, сначала вежливо, а потом в таких выражениях, что мы с Лишей заткнули уши. Через минуту настроение в машине кардинально изменилось. С разговора о том, остановиться нам или нет, разговор перешел на личности и на то, что каждый из родителей делает или не делает. В конце концов мать бросила в отца спичечным коробком, и тот свернул в городок, который я в этом повествовании назову Каскейд, куда мы вскоре переехали.

Мать купила дом, который непонятным образом приютился на самом верху скалы. Существующие фотографии являются тому доказательством. Казалось, что если поддеть ломом под основание дома или просто хорошенько толкнуть его плечом, то он упадет вниз на дорогу и расположенный под ним городишко.

Покупка этого дома показала, как «мудро» мать распорядилась деньгами, оставленными ей бабушкой. Уже в Техасе мы могли себе представить, что нас может ждать. Перед нашим отъездом отец поставил кондиционеры в каждой комнате. Можно сказать, что в смысле социального окружения мы переместились в высшие слои населения Личфилда. В Хьюстоне мать купила себе пальто из кожи настоящего леопарда и казацкую шапку (очень похожую на ту, которая была нарисована на водочной этикетке). Вполне вероятно, что невозможность носить леопардовое пальто в жарком климате Техаса и побудила маму на путешествие и переезд в Колорадо, хотя она это горячо отрицает.

Наше путешествие сильно испортило и без того не лучшие отношения с соседями. Отец взял отпуск на три недели. Обратно мать планировала вернуться на самолете.

– Представьте себе, на самолете, – говорила наверняка миссис Фонтенот другим соседкам.

Полный скандал, возвращаться домой без мужа. Дальняя поездка, по мнению соседок, не сулила ничего хорошего. Никто из жителей города не уезжал на запад дальше Аламо, а на восток дальше Бро Бридж – на фестиваль крабов в Луизиане. Новый Орлеан находился в четырехстах пятидесяти километрах на восток, но про этот город жители знали только из песни «Дом восходящего солнца»[41].

В тот день, когда мы выехали из города, соседские детишки вышли на улицы, чтобы пожелать нам доброй дороги. Сначала они махали нам, а потом бросали вслед целые горсти гравия. За этой сценой наблюдали стоящие на своих верандах родители детишек, которые считали, что именно так и должны провожать тех, кто уезжает из города. Наше путешествие казалось всем излишне роскошным и крайне экстравагантным, своего рода предательством родного и до слез любимого города, поэтому все воспринимали нашу поездку в штыки.

В некотором смысле новый дом на вершине горы был красивым. Никто из наших знакомых не имел второго загородного дома, за исключением старого трейлера или сарая для охоты. В нашем городе было всего одно здание, построенное семьей банкиров из Денвера, которое с натяжкой можно назвать загородным домом или дачей. Это было большое здание на огромном фундаменте, похожее на средневековый замок. Мне кажется, что оно возникло по волшебству, потому что стоило лишь ковырнуть ложкой поверхность земли, как тут же бил фонтан воды, напоминавший о том, что Личфилд построен на болоте.

Гостиная в новом доме была такой длиной и просторной, что в ней можно было играть в боулинг. Мать моментально купила низкие изогнутые оранжевые кушетки, на которых можно было валяться. В торце комнаты был огромный камин ростом приблизительно с отца. За несколько дней нанятые рабочие пробили в стенах отверстия и вставили такое количество окон, что дом стал похож на аквариум. Вместо плиты, работающей на дровах, поставили газовую плиту. В журнале Architectural Digest мать высмотрела плитку, которую приклеили в ванной прямо на деревянные стены.

На протяжении нескольких недель мы жили, как в сказке Диснея. По ночам приходил лось и терся рогами о растущую рядом с домом сосну. По утрам мы с Лишей забирались в кровати родителей (теперь у них были отдельные кровати) и наблюдали за медведями, копающимися в стоявшем на улице мусорном бачке. Мать заклеила выходившее на мусорный бачок окно скотчем в виде креста, вероятно, для того, чтобы медведи в округе могли точно найти место, где можно поесть.

Рано утром я сидела в папиной двуспальной кровати. Из-под одеяла высовывались его ступни, кожа на которых была словно дубленой. Я не хотела прикасаться к ним и страдала из-за того, что меня сослали в папину кровать. Сестра в это время нежилась с матерью.

Я была мокрым и немытым ребенком и неоднократно пыталась залезать в кровать к маме, но каждый раз, когда я обнимала ее за шею, та говорила, что ей жарко, и высвобождалась из моих объятий.

Однажды утром мы услышали, как к нашему дому приближаются медведи. Сквозь сосны мы заметили огромную и мохнатую медведицу. Как только я ее заметила, по спине пробежали мурашки. Я немного расслабилась только тогда, когда в поле зрения появились двое медвежат.

Звук падающего мусорного бачка разбудил отца, который с криком вскочил с кровати. Он спросонья принял зверя за грабителя. Я не успела остановить отца, как он бросился к заклеенному окну и начал в него колотить кулаками. Мы с Лишей смотрели на происходящее, разинув рты. Мать пару раз пыталась остановить отца, но безрезультатно. Он продолжать молотить кулаками стекло, кричал медведице, чтобы она проваливала ко всем чертям, так громко, что медвежата, разбросав очистки дыни, спрятались за матерью.

Медведице не понравилось поведение отца, она встала на задние лапы, поднялась во весь рост и грозно двинулась к окну, за которым он стоял. На протяжении нескольких секунд отец и медведица стояли в метре друг от друга, от дыхания медведицы на стекле появился туман конденсации. Я спряталась под одеяло и молила Бога о том, чтобы он вернул нас в Личфилд, в котором живут только пауки и змеи.

Отец, наконец, окончательно проснулся, понял, что с ним происходит, и попятился от окна. Он дошел до кровати и сел. Вид у него был удивленный. Медведица зарычала и показала свои лакированные когти. Мы сидели, затаив дыхание. Потом она развернулась, встала на четыре лапы и пошла в сторону гор. Медвежата побежали следом.

В этих краях можно было за семь долларов в день взять лошадь. Мама всегда перемещалась исключительно на автомобиле, в котором был кондиционер. Но несмотря на это, однажды она вошла в конюшню молодого ковбоя по имени Рик МакБрайд, который в тот момент чинил уздечку. Мать была в своем пальто из леопарда. Она захлопнула за собой дверь стойла, что вызвало бурный энтузиазм и дружное улюлюканье собравшихся во дворе ковбоев. Мама вышла и сказала нам, что договорилась с владельцем ранчо о покупке двух лошадей: одной поменьше, коричневой в яблоках по имени «Достаточно большая»[42], для меня и покрупнее и порезвее по кличке «Еще бы»[43] для сестры.