Книга Сталин - Аллилуевы. Хроника одной семьи - Владимир Аллилуев

И еще о двух моментах. Польша не была нашей жертвой. Ее судьба была решена еще 3 апреля 1939 года, когда Гитлер принял решение о войне с Польшей. Срок 1 сентября был определен в том же месяце и подтвержден 16 мая. И военный маховик был запущен. Американский историк Ф. Шуман заметил: "Все западные державы предпочитали гибель Польши ее защите Советским Союзом. И все надеялись, что в результате этого начнется война между Германией и СССР". Версия же, что пакт будто бы открыл зеленую улицу второй мировой войне, которую старательно дублируют наши "новые историки", сочинена в недрах послевоенной немецкой историографии, находившейся под влиянием национал-социализма. И второе. Что бы сегодня ни говорили о вхождении в состав Союза прибалтийских государств, Литва, Латвия и Эстония вошли в него в 1940 году совершенно добровольно и при заметном энтузиазме его народов (трудящихся, разумеется), на этот счет имеются многочисленные свидетельства западной прессы, передававшей свои репортажи с мест событий. Правда, оказалось, что правящая верхушка и владельцы капитала предпочитали бы власть германскую с ее новым порядком. И то, что под гитлеровским протекторатом эти территории становились не просто сателлитами, а заурядной колонией, которую хозяева просто в расчет не берут, их, видимо, не волновало. Как бы то ни было, но Советский Союз имел в 1940 году не враждебные государства на своих западных границах, а дружеские республики.

Иное дело обстояло с Финляндией. Здесь военный конфликт оказался неизбежным, хотя мы пытались его избежать и договориться на мирной основе. Вначале мы предложили заключить оборонный союз между СССР и Финляндией, но не нашли поддержки, затем попытались договориться о переносе советско-финляндской границы на Карельском перешейке на несколько десятков километров к северу от Ленинграда в обмен на вдвое большую территорию в советской Карелии. Переговоры по этому поводу начались в октябре 1939 года. С финской стороны их вел Ю.К. Паасикиви, будущий президент страны. Он считал эти предложения вполне приемлемыми, и войны можно было бы избежать. Паасикиви говорил впоследствии: "Со своей стороны, я считал еще во время переговоров, как и после них, лучшей для нас альтернативой достижение соглашения". Но эта разумная позиция не была поддержана финским правительством, переговоры были прекращены по указанию министра иностранных дел Элиаса Эрко, цинично заявившего, что у Финляндии есть "другие важные дела", видимо, он руководствовался девизом президента П.-Э. Свинхуда, считавшего, что "любой враг России должен всегда быть другом Финляндии".

Финны рассчитывали на свою мощную линию Маннергейма, которую они считали неприступной, и на свой альянс с фашистской Германией. Эту свою уверенность они не раз проявляли, совершая на нашей границе военные провокации. 28 ноября 1939 года СССР заявил о денонсации Договора о ненападении, заключенного между СССР и Финляндией в 1932 году, и отозвал своих представителей из страны. Через два дня началась война, которая завершилась 12 марта 1940 года заключением между СССР и Финляндией мирного договора. За месяц была сокрушена мощнейшая оборонительная линия Маннергейма в условиях, когда мороз в зоне боевых действий достигал 40–45 градусов, а глубокий снег при полном бездорожье сильно препятствовал применению военной техники.

Победа над Финляндией нам далась трудно, что позволило У. Черчиллю бросить фразу о том, что для Советской Армии финская кампания оказалась довольно плохой рекламой. На фоне фейерверковских блицкригов Гитлера эта трудная победа породила у некоторых политиков Запада, в том числе и в Германии, ощущение, что при более серьезном столкновении советский гигант рухнет и развалится.

В марте 1940 года Политбюро ЦК ВКП(б) критически проанализировало итоги этой войны и сделало важные выводы о необходимости значительного повышения боеготовности армии и флота. На расширенном совещании Главного военного совета, состоявшегося в апреле, Сталин призвал отказаться от преклонения перед старым опытом гражданской войны и ориентироваться на современный опыт войны в Европе и с Финляндией. И тем не менее победа была на нашей стороне.

В результате СССР получил даже больше, чем предлагал на переговорах: граница севернее Ленинграда была отодвинута на линию Выборг — Сортавала — Карельский перешеек; к СССР отошли небольшая территория с городом Куолоярви и часть полуостровов Рыбачий и Средний. СССР получил также в аренду на 30 лет с правом создания военно-морской базы, прикрывающей вход в Финский залив, полуостров Ханко. Одновременно договор предусматривал, что обе стороны "обязуются взаимно воздерживаться от всякого нападения одна на другую и не заключать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сторон".

Нельзя при этом не заметить, что финнов подначивали к конфликту с нами с одной стороны Германия, с другой — Великобритания и Франция. Последние даже рассчитывали: если мы увязнем в этом конфликте, под видом помощи Финляндии нанести удар по Ленинграду и Мурманску, предполагая при этом, что японцы втянутся в конфликт на востоке, а Германия ударит по нашим центральным районам. Вот какие планы вынашивала британская и французская военщина вместо организации военной помощи поверженной Польше, с которой эти страны были связаны договорами о взаимопомощи.

Таким образом в канун Великой Отечественной войны СССР удалось отодвинуть свои границы, обезопасить страну, что стало одним из слагаемых будущей майской Победы.

Теперь поговорим о начальном периоде войны. В наши дни, когда обнаружилось большое количество любителей переписывать отечественную историю под флагом стирания "белых пятен", именно этот, начальный период Великой Отечественной стал площадкой сомнительных упражнений, ложных версий и очернительской критики. Особенно с использованием нетерпимых для исторической науки сослагательных наклонений. Я надеюсь, что не за горами то время, когда таких "специалистов" будут судить так же, как фальшивомонетчиков, что в свое время предлагал великий Сааведра Мигель де Сервантес, справедливо полагавший, что лживый историк так же опасен для общества, как и фальшивомонетчик. Что было бы, если.

Одним из обвинений Сталину, партии, всему тогдашнему строю ставится в вину наше отступление от государственной границы и подчеркивается, что если бы не репрессии в армии, не ошибки, допущенные в довоенный и начальный период войны, мы могли разбить противника уже на границе и война обошлась бы без такого количества людских потерь. И никакой фактор внезапности существенной роли не играл.

Звучит заманчиво, притягательно: кто не мечтал бы о блистательной победе без большой крови, потерь и лишений? Вот только реализма здесь нет и суровой правды.

Напомню эту суровую и горькую правду. К моменту нападения на нашу страну Германия повергла Польшу, без особого труда оккупировала Бельгию, Норвегию, Данию и Голландию, применив фактор внезапности, в течение нескольких недель наголову разбила превышающие по численности и вооружению объединенные англо-французские войска, по существу поглотила Европу и ее развитый промышленный и военный потенциал, людские ресурсы, что значительно превосходило по всем параметрам наши тогдашние возможности.

Гитлер одерживал победу за победой, перед ним падали ниц страны и армии, хотя никаких репрессий там не было. Как их не было в России 1812 года, однако Наполеон, вторгшийся в российские пределы 12 июня и располагая лишь конной тягой, уже в августе подошел к Москве, произошло знаменитое Бородинское сражение, и Бонапарт оказался в Москве, охваченной пожаром.