Книга Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

— Эту фразу поняли так не только мы! — вскинулся Хинчук.

— Да, — устало согласился Бюлов. — Первоначально все неправильно восприняла «Дейли геральд» — газета, Германии враждебная…

Бюлов вздохнул и закончил:

— Германия в отношении СССР неизменно стоит на точке зрения традиционных дружественных отношений, никогда не примет участия ни в каких интервенционистских планах в отношении СССР и не имеет никаких территориальных претензий….

Начавшись в 1933 году, подобные провокации литвиновского НКИД в отношении Германии, ставшей национал-социалистической, продолжались почти до самой отставки Литвинова… Но эта крупная провокация была одной из первых…

И ведь Литвинов в Лондоне был. И знал полный текст. И вырвал из него, стервец, нужную ему фразу просто-таки с мясом. Да и, похоже, не сам выдернул, а воспользовался подсказкой «Дейли геральд»…

Да еще при этом, надо сказать, и Молотова дезинформировал и спровоцировал.

Увы, в точно такой же манере, тут же подхватывая и охотно раздувая любые оплаченные врагами европейского мира провокации западной прессы, действовала «советская» печать и в отношении «Пакта четырех»…

А ведь Муссолини СССР не игнорировал — мы в этом еще убедимся! И «Пакт четырех» был, по его замыслу, не антисоветским.

Он был антиверсальским!

ДА, ПАКТ атаковали и «справа», и «слева»… И он вскоре скончался, так никем и не ратифицированный… Ведь сразу же после его подписания в Риме французский министр иностранных дел Бонкур и французский премьер Даладье откровенно признавались 6 июля советскому коллеге Литвинову, заехавшему в Париж проездом из Лондона с Международной экономической конференции, что «Пакт четырех» интересен для Франции только как средство сближения с Италией…

«Очевидно, есть стремление оттянуть от Германии Италию, чтобы окончательно ее изолировать», — сообщал в НКИД его шеф.

И хотя в Италии писали, что «миссия Рима благодаря дуче становится всемирной!», а Гитлер прислал дуче особенно восторженную телеграмму с поздравлениями, пакт не стал значительным реальным фактом политической жизни мира. Поджигателей войны за океаном и их европейскую агентуру мир в Европе итало-германского образца не устраивал.

Однако пакт стал мостиком к первой личной встрече рейхсканцлера Гитлера и дуче итальянского народа Муссолини…

Эта встреча в Венеции 14 июня 1934 года напоминала встречу учителя —дуче, затянутого в парадную фашистскую форму, и ученика— фюрера, одетого в мешковатый цивильный костюм…

Основной темой стала судьба Австрии… Ведь в то время Альпийская республика находилась под влиянием не Берлина, а Рима. Так, в Австрии был весьма активен хеймвер — вооруженный фашистский легион, требовавший фашизации страны по итальянскому образцу. Возглавляли хеймвер молодой кавалерист князь Штаремберг и мрачноватый майор Фей, а финансировал — Муссолини.

Укреплялись, впрочем, в Австрии и местные нацисты, поддерживаемые, естественно, Берлином.

Венецианская встреча закончилась ничем. И даже можно сказать — крахом. После нее дуче заявил: «Этот назойливый человек, этот Гитлер— существо свирепое и жестокое. Он заставляет вспомнить Атиллу… Германия — страна варваров и извечный враг Рима»…

Вообще-то в 1932 году Муссолини издал небольшую работу «Доктрина фашизма», где называл немецкий народ «народом высшей культуры»… Так что Гитлер мог выбирать из двух противоположных оценок ту, которая ему была удобна.

Он одну и выбрал — что ж — Атилла, так Атилла… И коль так, Гитлер решил действовать иначе, и 28 июля 1934 года австрийские нацисты пытаются совершить государственный переворот. Но единственный успех — гибель проитальянского канцлера-католика Дольфуса, которого сменил канцлер в том же роде Шушнинг.

Дуче тоже решителен — он перебрасывает на перевал Бреннер 4 дивизии и готов вступить в Австрию. В то время он был увлечен идеей Дунайской конфедерации под гегемонией Италии, и его очень волновало возможное продвижение Германии к итальянскому Тиролю, Адриатике и Балканам. А Муссолини очень хотелось превратить Средиземное море в «итальянское озеро».

Австрийский путч провалился, и Муссолини делает заявление для прессы: «Германский канцлер не раз давал обещание уважать независимость Австрии. Но события последних дней со всей очевидностью показали, намерен ли Гитлер соблюдать свои обязательства перед Европой. Нельзя подходить с обычными моральными мерками к человеку, который с таким цинизмом попирает элементарные нормы порядочности».

Дело было, конечно, не в морали — дуче прекрасно понимал, что компетентный, национально мыслящий глава государства обязан руководствоваться его интересами и может быть «порядочен» лишь в той мере, в какой это не противоречит национальным интересам. Весь пыл Муссолини на деле мог быть объяснен одной фразой из служебной записки заместителя Литвинова — Стомонякова, который уже после аншлюса Австрии в 1938 году писал о проблемах Муссолини, получившего соседом «сильную Германию вместо слабой и полувассальной Австрии»….

Понимали, понимали Макс Литвинов и его замы всю естественность аншлюса, хотя и кричали публично о «насильственном лишении австрийского народа его политической, экономической и культурной независимости»…

Понимал это заранее и дуче, потому и пытался избежать неизбежного… Потому и не мог тогда простить «ученику» его напора…

В августе 1934 года его раздражение выплеснулось вновь публично — в беседе с журналистами в Остии.

— Ваши личные впечатления от фюрера? — спросили у него.

— Отвратительный сексуальный выродок и опасный сумасшедший!

— А насколько близки фашизм и нацизм?

— Германский национал-социализм — дикое варварство! — в запале дуче не заметил тавтологии и забавности мысли, допускающей варварство «культурное». — Европейская цивилизация будет разрушена, если позволить этой стране убийц и педерастов завладеть нашим континентом!

Давний друг, талантливый сумасброд и путаник, поэт и писатель Габриэле д'Анунцио, получивший от дуче титул князя, откликнулся еще более резко и еще более восторженно: «Я знаю, что прозорливость помогла тебе отбросить сомнения и вытолкать взашей этого подлеца, Адольфа Гитлера, с его мерзкой, вечно перемазанной в краске мордой. С его чудовищной клоунской челкой… Этот пачкун способен своей неповоротливой кистью измазать кровью все человеческое и божественное».

Вскоре д'Анунцио издаст сборник речей и статей «Teneo te, Africa» («Держу тебя, Африка!»), где воспоет итальянскую агрессию в Эфиопии, когда кровью женщин и детей были густо измазаны развалины эфиопских деревень… И уже это несколько обесценивало пафос «разоблачителя» — нацизм и немцев он не любил из-за крайней собственной неряшливости мыслей и чувств, которым был чужд германский рационализм.

Эмоционален и дуче. И 11 апреля 1935 года он собирает конференцию в Стрезе в связи с отказом Гитлера 16 марта от дальнейшего соблюдения военных статей Версальского договора и решением Германии восстановить всеобщую воинскую повинность.