Книга Пропустите женщину с ребенком - Ирина Лобановская

Наташа в замешательстве молчала. Она не знала, можно ли доверять сидящему напротив солнечному юноше или стоит его остерегаться. Хотелось верить… Но именно этого хочется каждому, что здесь нового и оригинального? Наташа жила, как любой на земле, просто и обыденно, желая того, чего желают все, и стремясь к тому, чего все хотят… Только притягательный молодой человек неестественно торопился. Наташа не знала и не узнала никогда, как мучительно пытался Борис в то время умертвить память об ОйСвете, как терзался, пробуя задушить всякие воспоминания. И не мог, как ни старался…

Перед глазами постоянно, независимо от воли, не способной помочь, а, напротив, мастерски делающей все, чтобы сломать его, — казалось, воля ему уже не принадлежала, а пошла на поводу у памяти — возникала снежная пустыня. В лицо вновь хлестал ледяным крошевом бешеный, осатаневший от власти и могущества ветер… И к груди Бориса зябко, в последней надежде, прижималась худенькая девочка, имени которой он не помнил, но которую он должен, обязан спасти от холода и снега, вынести отсюда в лагерь, где тепло и можно поесть и попить… И растереться спиртом, и глотнуть его, обжигающего горло, но несущего спасение и надежду…

Они тогда первым делом схватились за спирт. Но откуда-то издалека, словно из другой, непонятной, неосознанной жизни, донесся вдруг, прорвался страшный, отчаянный, истошный, похожий на вой, крик Леонида:

— Света!.. Светлана!.. Нет, нет, ты не умерла!.. Этого не может быть!.. Света!.. Она совсем холодная!.. Нет, этого не может быть!..

Почему именно увлекающаяся спортом Светлана не дожила до лагеря, осталось неизвестным. Переохлаждение, сказали врачи…

Борис никогда ничего не рассказывал Наташе. Зачем? Он старался не посвящать в свои личные тайны многих. Достаточно тех, кто знает.

— Все так неожиданно, — пролепетала Наташа. — Спасибо вам… Я постараюсь…

Они выпили. Торжественный ужин потек своим чередом.

— Неожиданно? — вдруг недобро усмехнулся Борис. — Почему неожиданно? Ведь вы с мамой все распланировали и учли, все неплохо продумали. Что же тут для вас неожиданного? — И прежде чем Наташа сумела что-то ответить или возразить, поспешно добавил: — Я не в упрек… ни в коем случае… Просто так получилось… И это хорошо. Во всяком случае, мне так кажется… А вам?.. И никому не надо врать. — Он снова наполнил рюмки. — Наташа, я устал… Пусть вас не удивляет такое заявление человека, которому сравнялось всего-навсего двадцать семь. И даже довольно успешного для своих лет. Меня уже неплохо знают в мире подсудимых, прокуроров и защитников.

— Я знаю, — прошелестела Наташа. — Мама рассказывала…

— Да, — продолжал Борис. — И тем не менее, несмотря на мои успехи и удачи, меня гнетет это одинокое существование, эта жизнь, словно в камере-одиночке, без семьи, без жены и детей… Вы меня понимаете?..

— Кажется, да… — неуверенно прошептала Наташа.

На самом деле она понимала не очень. Казалось странным, противоестественным, что едва знакомый человек так мгновенно хочет раскрыться перед ней. Но Борис всегда был таким — что называется, душа нараспашку. Было бы что распахивать… Только Наташа к этим искренним относилась с опаской. Она подозревала, что такой человек либо выбалтывает себя, свою суть, будто чересчур тяжкую для него самого, либо, наоборот, прикрывается болтовней, скрывая главное. И она была недалека от истины.

А Борис уверенно двигался к намеченной цели.

— Нам стоит пожениться! — объявил он. Наташа вздрогнула и отложила вилку.

— Зачем тянуть и откладывать? Мы нравимся друг другу и друг другу подходим. Сколько ни узнавай человека до свадьбы, все равно не узнаешь! Так что все основные постижения и глобальные открытия происходят позже. И я бы с этими открытиями тянуть не стал! Вы как считаете?

Лилия Ивановна будет в восторге, подумал Борис.

«Мама обрадуется, — вздохнула Наташа. — Она очень хотела нашей свадьбы». Наверное, этот солнечный юноша прав… Конечно, он очень странный… Но именно его чудаковатость придает ему шарм. Подруги обзавидуются…

Последний аргумент оказался решающим.

Они вышли из ресторана на потемневший, вечерний, парадно сверкающий Новый Арбат и пошли вдоль него немного прогуляться. Снова под руку. И теперь ладонь Бориса стала куда уверенней и спокойней.

У одного из небоскребов паренек начал свистеть, пытаясь вызвать кого-то живущего в доме на этаже двадцатом, судя по сильно запрокинутой назад голове свистуна.

Наташа и Борис переглянулись и дружно захохотали.

— Так и до утра высвистывать можно! — сквозь смех подытожил Борис. — Друг, ты бы лучше поднялся наверх! Оно надежнее будет!

Парень рассеянно взглянул на Бориса и продолжал упорно свистеть на весь проспект.

— Вот дурень! — сказал Борис и перестал смеяться. — А знаете, Наташа, ведь мы все поступаем, как он: кричим невесть куда и неизвестно кому в заоблачные выси, чтобы только докричаться, дозваться нужного нам человека. А скорее всего, мы ему совершенно не нужны, и он нас не слышит… Не хочет слышать…

И Наташа вновь с уважением и гордостью подумала о том, какой он умный, этот Борис… Хотя чересчур торопливый…

23

Кристина приходила домой к Борису. Она знала, что он женат, у него двое маленьких детей-погодков — мальчик и девочка. Что из-за малышей его жена не смогла поехать с ним в Германию и ждет его в Москве.

— Да они уже давно сами ложки ко рту подносят! — говорил Борис о детях. — Но Наталья почему-то считает, что возить их никуда пока нельзя. Мол, с ними ездить тяжело. Предпочитает сидеть рядом с мамочкой. Вот и славненько! У меня полностью развязаны руки. — Он усмехался. — Она вообще у меня немножко тормозная. Ее просто жизнь заставила измениться, принять другие правила игры и действовать по несвойственным ей, непривычным законам. Хотя сейчас она умышленно замкнулась на детях. Разве можно так жить? Надолго не хватит! Я пытался объяснить, что дети вырастут, отдалятся, уйдут. Это неизбежно. И с чем она тогда останется? До нее не доходит… А знаешь, как она ужаснулась, когда увидела, что у меня протез?

— Ты от нее это долго скрывал? — спросила Кристина.

Она вспомнила и свое недоумение, хотя довольно быстро с ним справилась. А потом… Несмотря на увечье, Борис оказался несравненным любовником… С ним не мог тягаться ни развязный веселый Виталий, ни мрачноватый, обожающий ее Егор… Ни случайный, но милый Кирилл, с которым Кристина познакомилась на курорте, куда поехала залечивать раны после развода.

Борис казался Кристине человеком, ни в чем не знающим меры и границ: ни в любви, ни в ненависти, ни в эгоизме, ни в открытости, ни в бесстрашии, ни в карьере, ни в заботе о семье… Она понимала и оценивала его правильно и точно. Бескрайняя, как называл ее когда-то отец, теперь Кристина выучилась вовремя отходить от опасной кромки. И очень хорошо умела и вычислять в толпе таких же, как она сама.