Книга Искушение добродетели - Мэри Кэттон

…Вивьен чувствовала себя едва ли не хуже, чем Лоуренс. Во рту у нее пересохло, а руки под длинными кружевными перчатками заледенели. Ей казалось, что ничего ужаснее и быть не может, но когда она увидела Лоуренса, идущего к ним через холл, сердце ее еще сильнее затрепетало, а по телу пробежала нервная дрожь. В облегающем черном фраке, атласном жилете и стильно повязанном галстуке он был, несомненно, самым красивым из всех присутствующих мужчин. Все дамы оборачивались ему вслед, но глаза его были прикованы к ней.

Коротко кивнув матери, Лоуренс схватил Вивьен за локоть и потащил в оранжерею.

— Какого дьявола ты здесь делаешь? — прошипел он.

— Пришла потанцевать и завести новые знакомства, — невозмутимо ответила Вивьен.

— Я сейчас же отвезу тебя домой!

— Никуда я не поеду. — Вивьен вырвалась и, сердито пнув ногой длинный шлейф своего платья, направилась к дверям. Только звонок к обеду помешал Лоуренсу броситься за ней. Оставалось только надеяться, что за столом Вивьен не сможет нанести еще больший ущерб его и без того подмоченной репутации.

Лоуренс протиснулся вперед, чтобы сесть рядом с женой, но не тут-то было. Прежде чем он нагнал Вивьен, Сесилия уже представила ее ворчливому Уильяму Хартшорну и отправила обоих в столовую.

Столы были поставлены в два длинных ряда. Когда все расселись, Лоуренс отыскал глазами Вивьен и чуть не поперхнулся салатом. Его жена сидела чуть поодаль, на противоположной стороне, и оживленно болтала о чем-то с Хартшорном. Лоуренс пришел в ужас: сэр Уильям славился своими предрассудками, равно как и своим влиянием на королевское казначейство. О чем они могут говорить? Лоуренс напряг слух и вскоре расслабился. Они беседовали о путешествиях. Слава богу, вполне безопасная тема.

— Вам не понравилось в Венеции? — проворковала Вивьен.

— Ничуть. Гнуснейший климат, — отвечал сэр Уильям, — и туманно, как в старой доброй Англии.

— Вероятно, вы были там поздней осенью или зимой, это действительно не самые удачные сезоны, — Вивьен взмахнула ресницами и, заметив, что Лоуренс беззастенчиво пялится на нее, уже не сводила глаз с мужа. — Большинство людей любит ясную погоду, но я предпочитаю влажность. — Она улыбнулась, и ее губы в этот момент напомнили лук Амура. — Я обожаю Венецию, — продолжала Вивьен, и голос ее был таким теплым, что мог растопить льды Арктики. — Скажите, а вам довелось попасть в театр «Ла Фенис»?

Вивьен со знанием дела толковала о соборах и других исторических памятниках Венеции, и вскоре ее буквально засылали вопросами.

— Я страшно боюсь воды, — высказала свое мнение леди Чилтон. — А в Венеции повсюду каналы. Как вы, дорогая, справлялись с этой бедой?

— Я просто принимаю воду как благо. Как солнце и воздух. Кстати, должна вам признаться, больше всего на свете мне нравится смотреть, как вода омывает пристани и струится вдоль лодок, скользящих по освещенной луной глади, рождая чарующую музыку ночного города.

Лоуренс мечтательно прикрыл глаза. Перед его мысленным взором предстала лунная дорожка, он услышал плеск воды, ритмичный, возбуждающий… Из прострации его вывел резкий голос леди Мортон:

— Вивьен, дорогая, как чудесно вы это описали, я как будто сама побывала в Венеции. — Она искоса посмотрела на Лоуренса. — Вы так любите этот город, странно, что вы не отправились туда в свадебное путешествие. Может быть, лорд Сэндборн боится воды, так же, как и леди Чилтон?

Лоуренс беспокойно заерзал, однако Вивьен адресовала ему столь откровенную обожающую улыбку, что он странным образом успокоился.

— Видите ли, мой муж не путешествует в то время, когда парламент на сессии, — объяснила она. — Он крайне предан своим обязанностям и общественному долгу. Кроме того, я училась во Франции и совсем недавно вернулась домой. Так что для меня сейчас именно Лондон таит в себе прелесть новизны и очарования.

Вивьен одарила Лоуренса еще одним чарующим взглядом. Нельзя сказать, что ему после этого стало легче. Теперь молодого мужа занимали проблемы совсем иного толка.

Молодая женщина была на вершине блаженства. От нее не ускользнула реакция Лоуренса, а это значит, что она на верном пути. Правда, она не была уверена, что ей удалось вернуть его расположение, но ведь вечер продолжается, и у нее в запасе еще много уловок из арсенала Арабеллы. Итак, что у них там по плану? Ага, чувственность! То, что надо.

Отпивая шампанское, Вивьен украдкой прикасалась языком к краю бокала и старалась как можно ниже наклоняться над столом, чтобы дать Лоуренсу возможность получше рассмотреть прелести, таящиеся за корсажем. К тому времени, когда подали фрукты, Лоуренс уже еле сидел на стуле. Казалось, еще минута — и он набросится на нее на глазах у восхищенной публики. Но Вивьен и этого было мало. Она сорвала с кисти одну виноградинку и принялась зубами счищать с нее кожуру, позволяя соку смочить губы манящей сладостью. Лоуренс, не отрываясь, смотрел на нее. Вивьен довольно улыбнулась и наконец положила ягоду в рот.

К счастью для Лоуренса, возбуждающая пытка скоро закончилась: леди Мортон поднялась и увела дам в гостиную. Бедняга кипел и плавился. Да что же это такое? Она опять сумела превратить его в клубок страстей и необузданных желаний. Мало того, Вивьен сумела очаровать таких монстров, как ворчун Хартшорн и лорд Розберри!

А она их действительно очаровала. И не только их. К концу трапезы сэр Уильям был само благодушие, скупердяй Розберри поклялся ассигновать на благотворительность сумму, впятеро превышающую обычную, а леди Чилтон высказала желание научиться плавать.

Чуть позже обе группы объединились в гостиной для танцев. К этому часу Лоуренс уже вполне овладел собой и твердо решил не обращать никакого внимания на Вивьен. Едва он успел перемолвиться парой слов со спикером палаты общин, как его атаковал Розберри. Отвязаться от него было не так-то легко, а учитывая, что лорд был из команды Гладстона, Лоуренс даже и не пытался это сделать. Сначала ему пришлось выслушать поздравления с удачным браком, а потом взять на себя кучу невыполнимых обязательств.

Кое-как удрав от Розберри, Лоуренс тут же наткнулся на Вивьен, которая стояла рядом с Сесилией и Беатрис. Его мать что-то оживленно говорила хозяйке дома.

— …прекрасная пианистка, знаете ли, — уловил он конец фразы.

— О, так это же просто замечательно! — немедленно отозвалась леди Мортон. — Вивьен, дорогая, надеюсь, вы нам сыграете? Просим! Просим!

Вивьен торжественно препроводили к фортепиано. Лоуренс уныло поплелся следом. Он ничего не мог поделать, лишь наблюдать за позором своей жены, а в том, что она опозорится, он нисколько не сомневался. Когда она устроилась за клавиатурой и закрыла глаза, Лоуренс приготовился к самому худшему.

Чарующие звуки «Лебединого озера» наполнили комнату. Музыка, нежная и величественная, казалось, пронизывает насквозь и проникает в самое сердце. Лоуренс оторопел. Он и не предполагал, что Вивьен, оказывается, мастерски владеет инструментом. Внезапно ему стало неловко от того, что он так плохо знает свою жену.