Книга Уведу родного мужа - Мария Ветрова

— Лизочка, — нежно проворковал мой телохранитель, — скажи, пожалуйста, ты в состоянии идти? Можешь сама подняться наверх, войти в свою квартиру и никуда оттуда не выходить, пока я не вернусь?

— Нет! — произнесла я твердо, имея в виду, что без меня он никуда не пойдет и уж тем более не поедет. Но на сей раз проницательность Федору Степановичу, видимо, изменила. Потому что он, тут же выскочив из машины, обошел ее кругом, открыл мою дверцу, и в следующую секунду я оказалась у него на руках. Если дело и дальше так пойдет, у меня выработается идиотская привычка подниматься на свой этаж исключительно в его объятиях! Поскольку продолжалось это, если вы заметили, буквально с момента нашего знакомства.

— Ты что?! — попробовала я воспрепятствовать телохранителю, но было поздно, поскольку вознес он меня молниеносно и мы уже входили в квартиру… И первое, что я увидела и услышала, заставило меня тут же отвлечься от возмутительного поведения Фрэда. Потому что услышала я донельзя фальшивое пение Таньки. Наряженная в новую юбку, она уже была готова выйти из дома. Танькина физиономия сияла, светилась и переливалась всеми доступными ей оттенками радости и счастья…

По-моему, в последний раз подобные переливы я видела на Татьянином лице около двух лет назад, когда все-таки прорвалась на секундочку в ресторан «Русская песня» и, прежде чем ушлый охранник вытолкал меня на улицу, успела разглядеть тающую от любви Вилькину невесту…

Поинтересоваться, в чем дело, я не успела, потому что Танька и сама на меня набросилась, делая вид, что не замечает Фрэда.

— Отец согласился со мной встретиться и обсудить ситуацию! — радостно заорала моя подруга, едва телохранитель поставил меня на ноги. — Так что я надеюсь его упросить оставить мне машину, а то и новую купить… Вот увидишь!.. А квартира эта после покойника мне и самой не нужна, пусть он ее продает, а мне другую покупает… А?..

Никаких сомнений в том, что лично Татьяне удастся сделать со своим папашкой то, что не удалось по телефону, и даже больше, у меня не было. Уж если прокурор, прославившийся своей принципиальностью и тем, что никогда не отменяет собственных, в том числе ошибочных, решений, согласился повидаться с опальной Танькой, следовательно, она и впрямь его единственная ахиллесова пята… Что ж, хоть в чем-то наш дядя Витя остался похожим на человека!

В этот момент за моей спиной хлопнула входная дверь, и, обернувшись, я убедилась, что подлый телохранитель покинул место своей службы, предварительно не согласовав это со мной…

— Танька! — заорала я таким голосом, что отплясывающая вокруг меня танец радостной встречи любимой хозяйки Варька немедленно поджала хвост и шариком укатилась под тахту.

— Ты че?! — Подружка тоже испугалась и перестала переливаться. — Ты че орешь, Лиз?!

— Молчи! — прошипела я. — Говоришь, машина пока у тебя?

— Ну!.. Я ж тебе рассказываю…

— Молчи!.. Сейчас же едем в Куницыно!

— К-куда?.. — обалдела Танька, но быстро пришла в себя и завизжала: — К этой ведьме?! Никогда!!!

— Слушай меня внимательно, — закричала я так, что Танька поняла: снова стряслось что-то ужасное. — Дача по-прежнему Шуркина с… С Ларисой…

Труднее всего мне далось Ларкино имя. Танька открыла рот от удивления, потом закрыла его, лязгнув зубами. И, почти зажмурившись от страха и волнения, я произнесла остальное:

— Вилька сидит там, у них на даче. Он у Ларки. И думаю, это было никакое не отравление, а то, что мы поняли с самого начала… От него…

Я наконец посмотрела на Татьянину вытянувшуюся физиономию и, вновь неожиданно для себя, возрыдала… Но тут же взяла себя в руки. А потом и Таньку взяла за руку и потащила в прихожую.

Она шла за мной, как сомнамбула. Или как человек, внезапно увидевший привидение и не верящий своим собственным глазам. Но до нее вообще всегда все доходило дольше, чем до нас с Ларкой… Ларкой… Имя любимой подруги звучало в моем мозгу перекатами, наподобие эха. Наверное, потому, что я наконец произнесла все вслух, а до этого только мысленно сходила с ума, не в силах понять и осознать… И пытаясь из последних сил доказать себе, что Вилька и Лариска не преступники.

Еще мне показалось, что к Танькиной машине мы шли минимум час, а вовсе не считанные минуты. К реальности меня вернула она же.

— А как же отец? — вдруг вспомнила она, уже садясь в машину. — Он же меня ждет!.. Ой, Лизочка, а ты вообще серьезно?.. Ерунда какая-то выходит… Не поеду я никуда! Папа не простит, если…

— Замолчи! Еще как поедешь! — заверила я Татьяну. — А иначе выгоню тебя к чертовой матери, будешь жить в своей трупарне!

Танька вся съежилась и сделала попытку еще раз открыть рот, но я ее пресекла.

— Твой отец, — пояснила я, — если мы отыщем наконец Вильяма, только спасибо тебе скажет… Может быть, даже и мне тоже… Пойми, если Вилька жив, он там… Женщина, о которой рассказывала Эльвира, оказалась нашей… Словом, Ларисой…

— Ты хочешь сказать… — отчего-то шепотом начала Татьяна.

— Я ничего не хочу сказать! — рявкнула я. — Я проверить хочу, правда это или нет, ясно?! А ты, что ли, не хочешь? В конце концов, он не только мой муж, но и твой тоже, тупица ты эдакая!..

— Бывший… — прошептала Татьяна и завела машину.

Спустя несколько минут мы уже мчались по каким-то длинным и извилистым переулкам, направляясь кратчайшей дорогой к Волжскому шоссе.

Татьяна, видимо научившись этому от нас с Фрэдом, неожиданно приступила к самому настоящему допросу. И вела его с профессиональным занудством вплоть до поворота на Куницыно.

— Ну, что я тебе, дурище, говорила? — ядовито спросила Танька. — Всю жизнь тебе пытаюсь втолковать, что твоя обожаемая Ларочка еще та сволочь… Всегда такой была, еще в школе. А ты не верила, вот и получай теперь по полной программе! Вот только не понятно, почему я-то вместе с тобой страдаю!

— Да?! — немедленно взорвалась я. — Неужели и впрямь не понятно? Может, тогда напряжешь для разнообразия мозги и перечислишь мне десять признаков, отличающих тебя от Ларки?.. Разумеется, если про нее и Вильку все правда, а не просто идиотское стечение случайностей и нелепостей!

Припарковались мы, не доезжая до Шурочкиного гнезда. А дальше пошли пешком, причем Татьяна, к моему раздражению, почему-то двигалась перебежками от дерева к дереву, как партизан.

— Ты можешь идти нормально?! — окликнула я подружку. — На нас вон уже бабка какая-то вылупилась, как на ненормальных… Хочешь, чтобы какой-нибудь мнительный пенсионер милицию вызвал, что ли?

— Н-нет… — прошептала Танька и густо покраснела. — Я не знаю, почему так иду, просто не могу по-другому — и все тут!

К счастью, мы уже дошли до дома Ларки и ее сестры и стояли почти рядом с утопающей в зелени дачей. На вид гнездышко выглядело воплощением тишины и мира во всем мире. Увы, жизнь уже сумела меня научить простой истине, гласящей, что форма, вопреки утверждениям марксистско-ленинской философии, далеко не всегда соответствует содержанию. А точнее — и вовсе крайне редко… Поэтому, оставив снова задрожавшую от страха Татьяну на страже напротив калитки, я мужественно двинулась на территорию, принадлежащую коварным сестрицам.