Книга Обнаженные мужчины - Аманда Филипаччи

Еще один трюк, который она добавляет к своему шоу, – это ответы на мысли зрителей. Она просит каждого придумать важный для себя вопрос. Потом спускается в зал и изображает гадалку. Она останавливается перед каждым и говорит: «Все зависит от того, здоровы ли вы», или: «Вам бы следовало быть умнее», или: «Не нужно так спешить», или: «Иногда вам это не удается», или: «О'кей, но сначала сходите к парикмахеру». Хотя люди, по-видимому, удовлетворены ее ответами, однажды я прошу ее ответить на один из моих безмолвных вопросов, чтобы проверить, удается ли ей это на самом деле. Она соглашается. Я думаю: «Полюбит ли меня когда-нибудь Генриетта?»

Не то чтобы мне этого хотелось. Я спрашиваю просто из любопытства, от недостатка воображения и от неспособности придумать более интересный вопрос. «Нет, пока я жива», – отвечает Лора.

Гм-м. Интересный ответ. И все же он не доказывает ее способности читать мысли.

И еще один, самый хитроумный трюк. Лора подходит к зрителям и дотрагивается до их лиц. Она стоит перед ними, наклонившись к ним, прищурившись, изучает их черты, осторожно дыша им в лицо, и наконец кончиком указательного пальца дотрагивается до определенного места на их лице. Это самое приятное с эстетической точки зрения место у этой конкретной персоны, в этот конкретный день, в этот конкретный момент.

Возможно, ее вдохновила наша игра в тайные дотрагивания.

Она дотрагивается до подбородка, челюсти, щеки, брови, уголка глаза, рта, кончика носа, усов, бороды. Зрители находят волнующим, когда она дышит им в глаза и щурится на их поры. Однажды она проделывает это со мной перед всеми этими зрителями, которые, затаив дыхание, созерцают это романтическое зрелище, и сердце мое тает от любви. Я жду, пока она решит, до какого места дотронуться. Хорошо бы это не было что-то смешное – например, кончик носа. Мне не хочется, чтобы это выглядело комично.

Она дотрагивается до моего правого виска. Горло у меня сжимается. Я слегка разочарован. Я надеялся, что она сделает что-то особенное – например, поцелует меня. Но она, очевидно, хочет проявить профессионализм, показать, что сейчас у нее нет фаворитов, что все подчинено строгой дисциплине и тут не место легкомысленным выходкам. Она всерьез относится к этим своим прикосновениям.

Как-то раз, в метро, какой-то человек показывает фокусы. Мы смотрим, как он вытаскивает кролика из шляпы, и Лора смеется.

– Почему ты смеешься? – спрашиваю я.

– Представила себе, что бы подумала об этом моя публика. Они нашли бы это таким вульгарным, таким грубым.

Как вы, наверно, уже заметили. Лора отказалась в своем шоу от танца. («Чем утонченнее зритель, тем больше ему хочется простоты»).

Появляются статьи о ее шоу.

Есть и подражатели, но большинство изысканной публики их не принимает. Она считается лучшей, потому что была первой.

За Лору сражаются две балетных труппы.

– Но это же не балет, – говорю я ей. – Ты же больше не танцуешь.

– В этом-то все и дело. Точно так же, как это и не фокусы.

И тем не менее ее по-прежнему называют «Танцующей фокусницей».

Лора подняла фокусы до уровня самых важных форм искусства.

Насколько сильна ее власть? Может ли она заставить людей себя любить? Не находимся ли мы под воздействием ее чар?

Я часто ловлю себя на том, что задумываюсь: можно ли счастливо жить с женщиной, которая, быть может, заколдовала меня с помощью любовных чар. И мне действительно стоит подумать на эту тему, подсказывает мне логика. И я задумываюсь.

Глава 9

Я не был у леди Генриетты почти две недели. Она меня не приглашала. Когда я пытался напроситься, она отговаривалась тем, что занята. Судя по голосу, она была подавлена. Наконец она говорит, что я могу прийти, и я вхожу в ее квартиру, собираясь поздороваться с ней на кухне, но замираю при виде Сары, которая стоит у мольберта своей матери и пишет мужскую одежду, – впрочем, в этом нет ничего необычного, она часто это делает. На ней сверкающее желтое платье до пола, с огромным кринолином. Я никогда не видел ничего столь лучезарного. На мольберт уселся большой попугай, голубой с белым.

Я подхожу к ней и спрашиваю:

– Что все это значит?

– Я рада, что ты здесь, – отвечает она. – Можешь познакомиться с моим новым попугаем. Мама его мне вчера купила.

– Зачем?

– Потому что я его хотела.

– Это мило. Наверно, он дорогой.

– Десять тысяч.

Я довольно хорошо разбираюсь во всем, что связано с домашними животными, поэтому понимаю, что она, вероятно, не лжет.

– Единственное, что тебя интересует, это деньги, – говорит она. – Ты не хочешь узнать его имя?

– Хочу.

– Ричард.

– Почему Ричард?

– Это имя моей старой собаки, которую назвали в'честь предыдущей, которую назвали в честь моего прежнего кота, которого назвали в честь моего синего одеяла, которое назвали в честь моего отца.

Ах, ее отец, эта загадочная личность, которую называют ее отцом. Какое странное, чуждое слово слетело с ее уст. Ну что же, это, несомненно, удовлетворит тех, кто полагает, будто отец этой маленькой девочки – важное отсутствие в ее жизни. Придурки вы фрейдистские.

– Ричард, скажи «привет», – говорит она попугаю.

Попугай молчит.

– Он еще не научился говорить, – поясняет она. – Спроси меня, сколько стоит мое платье цвета солнца.

– Сколько?

– Две тысячи. А все, что ты мне подарил – это кукла Джейн. Ты это сознаешь?

– Я об этом не думал, но сейчас, когда ты сказала, полагаю, что ты права.

– Тебе не стыдно?

– Но еще не было ни твоего дня рождения, ни Рождества.

– Как типично!

– А что не так?

– Я хочу что-нибудь получить от тебя. Я этого несомненно заслуживаю, и я этого требую.

– Чего ты хочешь?

– Погоди минутку, мне нужно решить. – Немного поразмышляв, она продолжает: – Я хочу Шалтая-Болтая, сделанного из золота, еще одного из платины и третьего – из золота и платины, с бриллиантовыми глазами, ртом из опала, ямочками из сапфиров, с изумрудной сережкой, ожерельем из рубинов, в шапке из засушенных цветов, из-под которой высовывались бы желтые соломенные волосы, а еще я хочу, чтобы он сидел на хрустальном блюде с ароматической смесью из сухих цветочных лепестков.

– А что, если я подарю тебе только сухие цветочные лепестки?

– Нет.

– Я не думаю, что существуют подобные Шалтаи-Болтаи.

– О, в самом деле, Джереми? А я-то думала, что их можно купить в любом супермаркете, – язвительно замечает она. – Я не хочу того, что уже существует – кроме Ричарда. – И она целует попугая. – Эти Шалтаи-Болтаи должны быть сделаны на заказ. Как это платье цвета солнца. – Она медленно поворачивается, демонстрируя свое платье.