Книга Ах, война, что ты сделала... - Геннадий Синельников

— Я думаю, что спешить тебе с выводами не надо, — продолжил разговор секретарь комсомольской организации. — Скоро вернешься домой, встретишься со своей любимой, поговоришь с нею по душам и придешь к решению. Только не слушай никого, сам решай: тебе уже однажды насоветовали. Ведь получается, что в том, что случилось, ты тоже виноват. По-доброму поговорите, только виновных не ищите. Я думаю, что у вас все наладится. Я как-то с мужчиной одним разговаривал о жизни. Он много интересного поведал. Он считал, что у мужчины могут быть жена, несколько любимых женщин, но первая любовь не забывается никогда. Потому она и первая, что чувства только просыпаются и они самые сильные и самые чистые. Так вот, он прожил очень бурную любовную жизнь, имел нескольких жен, но всегда вспоминал об одной, дорожил памятью о ней. Хотя, когда был молод, об этом, да и о самой жене особо не думал. Это он с годами стал такой мудрый. Поэтому не спеши с выводами, все приходит со временем, с жизненным опытом. Первой своей любовью надо дорожить, за нее нужно бороться. Забыть, очернить, перечеркнуть — проще простого. Сохранить, сберечь, пронести через испытания и годы — это очень непросто. И не каждый выдерживает такие испытания. Да, трудно тебе, но любую трудность можно преодолеть, было бы желание и сила воли. У тебя они есть, у Кима их в нужный момент не оказалось. Так что не будь особо категоричен, не суди строго других, и сам не будешь судим, ну а жизнь, она сама подскажет, что и почем. Я вижу, парень ты не глупый, голова на плечах есть, все в твоих руках, а что вовремя одумался и не пустил себе пулю в лоб — это по-мужски. Молодец! Говорят, бог прощает человеку любые грехи, кроме самоубийства. Здесь тоже есть великий смысл. Мы все прошли через дружбу, любовь, предательство и измену, только не все вынесли эту горечь. Да, жалко Кима, парень-то был неплохой. С трудными боевыми задачами справлялся, награду имел, а с горечью предательства на любовном фронте справиться не смог. Жалко! Ты спрашиваешь: предавали ли меня? Конечно, и не раз, но первое помнится очень сильно.

Была и у меня первая любовь. Все было хорошо. Теперь от нее остались лишь теплые и грустные воспоминания. Но она была глупая, безрассудная, наивная и чистая. Все в жизни сложилось, как и должно было быть, а вот первая любовь не получилась. Но она была, и я только за это могу уже благодарить свою судьбу. Сначала все было хорошо, но потом мы поссорились. Я наивно думал, что уйду в армию и забуду ее. Много лет прошло с тех пор, женился, конечно же, по любви. Есть ребенок. Сильно люблю свою жену, дочь и не желаю в семейной жизни никаких перемен, но все годы я хоть изредка, но вспоминал о своей первой девчонке. Может, это просто ностальгия? Такой вот парадокс.

Это сейчас все забавным кажется, а тогда — трагедия, да еще какая! В восьмом классе учились. Готовились к выпускным экзаменам. К учебникам почти не прикасались — не до них было. Первая любовь! Днем сидели на консультациях к предстоящему экзамену, а вечером — гулянье до самых петухов. Оба мечтали о поступлении в медучилище, чтобы быть всегда вместе. Я до дружбы с ней даже целоваться не умел. Она меня научила. Целовались до самозабвения, и до того это было хорошо, аж голова кружилась от блаженства. Прошло время, и стал я замечать, что в наших отношениях что-то изменилось.

Однажды она сказала мне:

— Давай встретимся сегодня вечером не в клубе, а у меня. Приходи попозже к дому.

В назначенное время я был у ее калитки. Зина уже ждала меня.

— Пойдем! — И потянула во двор. Мы поднялись по лестнице на сеновал и сошлись в долгом и сладком поцелуе, упав на чистую постель.

Пахло сеном, свежестью и молодостью. Еще днем, получив приглашение, я понял, что сегодня должно произойти что-то особенное, то, о чем уже мечтал давно.

Я ждал и боялся этого вечера. И сейчас, чувствуя, как руки любимой пытаются расстегнуть пуговицы моей рубашки, понял, что «это» обязательно произойдет.

— Ты не хочешь лечь с другой стороны? — спросила она меня, а пока я мучительно думал, какая разница, где лежать, девушка нежно и настойчиво стала подталкивать меня, чтобы я перелез через нее.

Когда я оказался над ней, Зина сильно прижала меня к себе и крепко поцеловала. Осмелившись, я провел ладонью по ее бедру. Сквозь тонкую ткань платья ощущалось волнение ее трепетного молодого тела. Почему-то мне показалось, что своим поведением я унижаю и оскорбляю ее. Мне стало нестерпимо стыдно за свое поведение, я слез с нее и лег рядом. Возникла неловкая пауза. Через несколько минут она вновь предложила мне перебраться на другую сторону. И снова я стыдливо сполз с нее. Видя желание Зины и понимая, что она хочет того же, чего и я, я мысленно приказывал себе не робеть. И когда уже был почти готов к решительным действиям, девушка встала, поправила волосы, уняла дыхание и как-то очень буднично и равнодушно сказала:

— Все. Иди домой!

На мой прощальный поцелуй ответила непривычно сухо. Всю ночь я не спал, ожидая утра. Хотелось побежать, объяснить Зине, что наши чувства и желания взаимны, что первая ночь — это только первый шаг, и сегодня все будет по-другому, что я уже созрел и готов к близости. Но утром ее брат сказал, что сестры нет дома. Весь день я искал ее и не мог найти. Вечером поспешил в клуб. Моя любимая шла под руку с парнем более старшего возраста. На мое радостное приветствие ответила небрежным кивком головы и прошла мимо. Через несколько шагов ее спутник остановился, что-то сказал ей, видимо, пытаясь понять, что между нами происходит. Ведь все в деревне знали о нашей сильной любви. Но девушка не стала ничего объяснять Василию и потянула его за собой. Совсем еще недавно мы считали себя чуть ли не женихом и невестой, думали о вечности и силе наших чувств и представить себе не могли возможную разлуку. Но вчерашний вечер стал единственным и последним в нашей несостоявшейся любви. Только тогда я отчетливо понял, как быстро повзрослела моя одноклассница, и я потерял ее навсегда. Я окликнул девушку, но она даже не обернулась. Впервые в жизни я плакал от предательства. Как много отдал бы я, чтобы вновь вернуться на тот сеновал. Я бы удержал свою любовь, исправил свою ошибку, я бы…

В медучилище поступать не стал, не мог представить, как мы ежедневно будем встречаться на занятиях, будто ничего между нами не было. Потом — армия, остался на сверхсрочную. Как-то с годами стал забывать те давние события, а в Афганистане, когда жизнь однажды прокрутилась в голове за несколько секунд, вдруг снова вспомнил о ней и захотелось, если останусь жив, повидать ее. У меня хорошая семья. Зина тоже давно замужем. Я люблю жену и счастлив в семейной жизни, и ничего не хочу в ней менять. К чему я это тебе говорю? Да к тому, что, если ты сделаешь неправильный ход, будешь об этом жалеть всю жизнь. Понял? Так что думай, и очень хорошо думай, и смотри — не ошибись!

Ну а ты, Саша? Слышал я как-то, как ты рассказывал, что девчонок у тебя было… почти целая рота! Поделись опытом. Интересно, да и время быстрее пройдет.

Саша долго молчал, а потом как-то, не то виновато, не то облегченно, словно сбрасывая с себя тяжелую ношу, сказал:

— А никаких девчонок у меня еще и не было, и в отличие от Николая, я даже еще ни разу и не целовался.