Книга Ах, война, что ты сделала... - Геннадий Синельников

— Ну что, все испробовали и ничего не помогает? — переспросил я майора. — Может, помочь вам?

— Если «разговорите» этого душмана, я буду очень вам благодарен.

Шедший со мной офицер батальона принес полевой телефон, который мы видели в одной из служебных комнат, крутанул ручку индуктора, проверяя его на исправность и наличие тока. Потом зачистил концы проводов, освободив их от изоляции. Через переводчика мы еще раз попытались поговорить с пленным, но он даже не удосужил нас своим вниманием, очевидно, посчитав ниже своего достоинства разговор с нами. Скоро Сафар услышал долгожданные ответы на поставленные нами вопросы: зачищенные концы проводов, намотанные на жизненно важные органы, и пропущенный по ним ток дали требуемый результат и помогли разговорить их пленного.

Ночью батальон снялся и пошел к постоянному месту дислокации в Кандагар. Уставшие, измотанные трудными бессонными сутками рейда, мы пришли в 5 часов утра. Возвращались как в другой мир, в расположении бригады шла совсем другая жизнь.

Пока солдаты разгружали имущество, боеприпасы, мылись, отдыхали после рейда, офицеры уже трудились над поставленной командиром бригады задачей. Ожидался приезд в часть командующего армией, генерал-лейтенанта Тухаринова. В связи с этим все усилия личного состава подразделений направлялись на наведение должного порядка. Необходимо было помимо всего выпустить боевые листки, стенгазеты, провести комсомольско-молодежный воскресник и сделать многое другое. Поэтому в рейды шли с большим удовольствием, считали там себя мужчинами, боевыми офицерами. Возвращались в бригаду, а там все совсем другое, оторванное от боевой жизни, ради которой мы здесь и находились.

— М-а-… м-… а! — этот душераздирающий крик, казалось, был слышен на многие километры вокруг. Рота спешила на помощь подразделению, но когда мы подошли, она уже была не нужна. Ни выстрелов, ни разрывов, будто и не было этого скоротечного боя и этой оборванной молодой жизни.

— Саша, а ты куда? — спросил я солдата, когда в апреле 1981 года батальон готовился на выход, и он вместе со всеми суетился у боевой техники.

— Александр, — снова окликнул я, когда тот захлопнул дверцу кабины, выставив наружу ствол автомата. — Ты куда?

— Да все туда же! — улыбнулся он.

Не желая унизить его в глазах сослуживцев, напомнил:

— Не шути, оставайся лучше в батальоне, готовься к дембелю, к тому же ваш взвод сегодня остается на месте. Не рискуй!

— Да где наша не пропадала, товарищ старший лейтенант! Все будет хорошо, — и он на прощание помахал рукой.

— Товарищ старший лейтенант, это он у меня попросился с моим взводом идти. У меня как раз людей не хватает, я его и взял — начальник штаба разрешил. Он уже не раз ходил с моими ребятами. Парень толковый, тем более что уже дембель, дело свое знает хорошо. Пускай идет, — сказал командир хозяйственного взвода прапорщик Твердохлебов.

— Ну, раз уже решили, то пускай, к тому же колонна уже тронулась. Будьте только повнимательнее, берегите солдат, а дембелей — особенно: не дай-то бог, что случится. А вообще, можно было их и не брать. Они свою задачу уже выполнили, отвоевали. У вас своих во взводе двое, Саша — третий. Нет, все-таки, наверное, зря вы их взяли, ну да ладно. Вы что, не знаете, что он единственный ребенок у матери? А случись что?

— Я не знал, что он один у матери, — ответил прапорщик. — Конечно, это меняет дело, а в то же время их никак не удержишь на месте. Все идут, и им хочется. Мои старослужащие говорят, что не представляют теперь, как будут жить без войны, без острых ощущений и повседневной опасности. Конечно, я своим солдатам постоянно напоминаю, чтобы не рисковали. Вчера они пообещали мне, что сходят сегодня в последний раз. А вообще они даже и думать не хотят о том, что могут быть убиты или ранены.

«Эх, Саша, Саша, и зачем же ты сел в эту „консервную банку“?» — думал я, глядя на молодое бездыханное тело солдата, и не находил ответа. Не возьми командир взвода его с собой, не было бы сейчас этой трагедии. Не сядь он в грузовой автомобиль, а в БТР, возможно, что и остался бы жив. Эх, если бы все в этой жизни можно было бы предусмотреть, предугадать!

Заканчивался очередной день рейда. Где-то впереди пехота прочесывала кишлаки, выбивая из них бандитов. Хозяйственный взвод, с которым пошел в этот рейд Александр, обнаружив источник питьевой воды, решил наполнить ею пустые емкости. Солдаты жадно пили прохладную воду, смывали с себя пот, скинув на землю раскаленную от жары одежду.

— Все! — подал команду прапорщик. — По машинам!

После небольшого отдыха настроение у всех заметно улучшилось.

— Скоро вечер. Переночуем в кишлаке, завтра вернемся в бригаду — и конец нашей войне! Скоро домой! Дождались! — ликовали дембеля.

Водитель «ЗИЛа», в котором ехал Александр, тоже увольнялся в запас. Не верилось, что через неделю-другую не будет этого жаркого солнца, постоянной опасности. Какой долгой для них была эта война!

— Ну что, домой и сразу свадьба? — спросил Александр у водителя, зная, что тот рассказывал об этом своим друзьям.

— А знаешь, никакой свадьбы у меня не будет. Была девчонка. Была любовь. Но ничего из этого не получилось. Не дождалась. Замуж выскочила. А такие письма писала!

И, словно кому-то подражая, немного развязно добавил:

— Что переживать, этого «добра» на гражданке пруд пруди. Не дождалась, подумаешь, какая великая потеря! Приду домой, а у нас в селе такие хохлушки, одна красивее другой. Уж я-то отыграюсь на них за все: и за обман, и за то, что я здесь два года пыль глотал, а они в это время радовались и других любили. Все это будет впереди, а сейчас главное — вернуться домой.

— Стоп! Смотри, красавец какой выискался! Я и не знал, что у нас в батальоне есть такие ребята. Мстить другим в отместку своей подруге? Тем более девчонкам, и за что? Это же совсем не серьезно. Ну, раз так судьба распорядилась и мы оказались здесь, то теперь нужно мстить всем, кто избежал этой участи? Не смеши и будь выше своих обид. Может, когда-нибудь они будут завидовать тебе, что ты был здесь, а они — нет, — прервал Николая сидевший с ними в кабине секретарь комсомольской организации батальона прапорщик Иванов. — Ты лучше скажи, у вас отношения серьезными были или так? Может, это просто увлечение, влюбленность и не больше?

Солдат немного помолчал, устыдившись своей глупой бравады, потом, заметно погрустнев, ответил:

— Самое страшное в этой истории то, что мы действительно любили друг друга, и хоть и не были расписаны в ЗАГСе, считали себя мужем и женой. Однажды решили оформить наш союз официально, даже хотели ребенка перед армией сделать, но друзья-приятели посоветовали не спешить, любовь проверить разлукой. Вот и проверили… И отбил-то ее мой друг, тот, кто больше всех меня убеждал в этом. Написала она, что была в компании, немного выпила, дружок мой рядом с ней оказался. Обо мне говорили, а когда поняла, в чем дело, уже было поздно. Скажу честно, когда я узнал про это, даже жить расхотелось. Только спасибо Киму, это он меня опередил и остановил от последнего шага. Ему ведь девчонка тоже написала, что сошлась с другим, а он, не долго думая, сразу себе автоматную очередь в рот и пустил. Это было рано утром, а я планировал в тот же день, только вечером или ночью. А когда увидел Кима в крови, бездыханного, во мне так все и перевернулось. И я словно отрезвел. До этого момента не думал ни о матери, ни об отце, только о ней. Как сейчас представлю, какое бы горе я причинил своим родным, стыдно становится. Но тогда об этом не думалось, помните, как-то замполит говорил нам: если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло. Я раньше думал, что это чья-то пошлая и неудачная шутка, а когда самого коснулось, когда переосмыслил все случившееся, понял, что это большая жизненная мудрость. Ну а свою девчонку, раз так получилось, выброшу из головы и забуду. Найду, возможно, еще и лучше. Ведь не сошелся же на ней свет клином?!