Книга Конан и тень ветра - Питер Нейл

Вышел месяц, свет которого временами пробивался сквозь плотный слой темных облаков, правда, уже не таких мрачных, как когда они плыли по морю.

Дорога выделялась на фоне темной массы деревьев и лугов как белая ленточка на коже негритянки.

— Идите скорее, — крикнул им Ханнаор, который со своей площадкой уже прошел половину дороги от леса к храму.

— Такие храмы бывают только у могучих богов, — сказала Соланна.

— И столь могучий бог был побежден обычным хилым чародеем, таким как Сунт-Аграм, — ухмыльнулся Конан.

— Хилым чародеем? — вопросительно подняла бровь Соланна. — Если бы не я, ты до сих пор бродил бы в лабиринте или вообще переваривался бы в желудке какого-нибудь чудовища, которое Сунт-Аграм выдумал для своего развлечения.

Конан в раздумье почесал левую щеку и молча поспешил за жрецом.

Глава XX

«Ворон»

Каждый может выбрать себе келью, — Ханнаор обвел рукой вокруг себя. — Здесь их достаточно. Я помню время, когда в храме было две тысячи триста жрецов, — сказал он грустно и так тихо, что почти никто не услышал.

Огромный киммериец, презрительно усмехнувшись, завернул в первую дверь, которая встретилась ему на пути. С когда-то белых стен уже давно опала штукатурка и виден был голый камень. Маленькое окошко, пробитое в толстых каменных стенах, все еще закрывала деревянная доска, которую приспособил видимо последний обитатель кельи, прежде чем покинуть ее. Конан снял доску и невольно отступил на шаг. Его рука метнулась к кинжалу за поясом.

Снаружи был виден все тот же гигантский ворон, который перелетал от окна к окну, с любопытством заглядывая в них. В лунном свете его перья слабо отливали стальным блеском. Подобно морской чайке он реял в порывах ветра, расправив крылья.

Заметив в окне лицо киммерийца, ворон издал резкий крик и замахал крыльями, стремительно набирая высоту. Рука Конана мелькнула в воздухе и из нее вылетела серебряная молния. С тихим свистом кинжал прорезал воздух и его острие вонзилось в птичье крыло рядом с телом. Ворон отчаянно закаркал, стараясь удержаться в воздухе.

Этого Конан, мчавшийся по коридорам к выходу, уже не видел. Под ногами хрустела опавшая штукатурка и ему приходилось тщательно выбирать дорогу, чтобы не поскользнуться. В храме было тихо, все его спутники разошлись по кельям.

Огромный воин, выскочив из храма, побежал вдоль закругляющейся стены к тому месту, где в пирамидальной стене виднелось окошко его кельи. Ворон метался в нескольких десятках футов над землей, пытаясь спланировать прочь в потоках ветра. Махать крылом он уже не мог, кинжал прочно застрял в нем. Со злобным карканьем он сумел в конце концов присесть на узком каменном карнизе, спиралью обходящем пирамиду храма. Своим острым клювом он пытался выдернуть кинжал из крыла, но ему никак не удавалось дотянуться до торчащей рукоятки, несмотря на то, что гибкая шея его изгибалась в самых невероятных углах.

В то время как ворон старался избавиться от причиняющего ему боль предмета, Конан переместил меч в ножны на спине и стремительно начал подниматься вверх по наклонной стене храма.

Подъем оказался довольно несложным, поскольку раствор, которым были соединены каменные блоки, был разъеден непогодой, а во многих местах и просто выпал. Благодаря этому камни, из которых было сложено могучее здание, превратились в удобные ступеньки для ног и рук. Конан лез наверх ловко, как кошка. Ворон, занятый вырыванием кинжала, что, кстати, у него постепенно получалось, киммерийца пока не замечал.

В тот момент, когда выпавший кинжал звякнул о край карниза, Конан вспрыгнул на узкую каменную полоску шагах в четырех от обессилевшего ворона и кинулся к нему. Однако огромная птица, голова которой доставала киммерийцу почти до пояса, не собирался легко сдаваться. Ворон быстро огляделся и взмахнул оставшимся крылом, собираясь кинуться вниз, чтобы спланировать куда-нибудь в безопасное место и там передохнуть. Конан, прыгнув вперед и схватившись одной рукой за огромную лапу, не позволил ему это сделать. Ворон покачнулся и упал на бок. Тем самым освободилась для борьбы его вторая лапа. Ее растопыренные когти разрезали воздух в опасной близости от лица воина. При одной из неудачных попыток задеть Конана коготь врезался в каменную стену. Воздух прорезал скрежещущий звук, который заглушил и шум прибоя и свист ветра. Наконец Конану удалось навалиться телом на вырывающегося ворона так, чтобы тот не смог пустить в ход ни свой мощный клюв, ни когти.

Киммериец, глубоко дыша, лежал на бешено бьющейся груде перьев и мяса. Ему хотелось вытереть пот с лица, ибо ни подъем по каменной стене, ни бой с раненым вороном не были легким делом, но не получалось. Он задумался, что делать дальше. Он не мог ни на мгновение ослабить свою хватку, иначе снова бы закипел бой. Он, конечно, мог бы убить ворона, но решил избежать этого. Ему было ясно, что ворон — один из Сунт-Аграмовых союзников, и его допрос мог бы принести много ценной информации.

Ветер с моря понемногу осушил лицо Конана, и воин огляделся.

Ширина карниза не превышала пяти футов. Киммериец постепенно перевалился на бок, одной рукой продолжая сжимать горло ворона, а другой прижимая к себе обе лапы.

Затем он с трудом встал, перекинув тяжелую птицу через плечо, и медленно двинулся по карнизу вниз, рассудив, что этот путь должен привести его на твердую землю. Он шел осторожно, потому что тучи каждое мгновение закрывали месяц, а карниз находился далеко не в лучшем состоянии. Некоторые камни уже давно из него выпали, и время от времени под ногами Конана раскрывалась нагоняющая страх глубина. Ворон не успокаивался, стараясь вырваться.

Конан передвинул птицу так, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Если не перестанешь, — заорал он, заглушая свист ветра, — сверну тебе шею!

Его стальные пальцы стиснули горло ворона. Тот несколько раз дернулся и затих. Киммериец улыбнулся и отпустил горло. Пернатая масса неподвижно повисла у него на спине. Взглянув вниз, Конан увидел, что земля уже недалеко. Он повернулся лицом к стене и начал сползать прямо по поверхности пирамиды.

* * *

— Ханнаор! — раздавался в пустом коридоре рев Конана, рассыпаясь эхом. — Ханнаор!

Темный коридор на мгновение осветился, когда распахнулась одна из дверей. Жрец вышел из-за нее и остановился в снопе света, падающем из его кельи. Этот свет был таким ярким и резким, что Конан прищурил глаза.

В этот момент ворон подал первые признаки жизни. Он заметался так, что Конан должен был снова напрячь мускулы, схватив его обеими руками.

Скрипнули еще одни двери.

— Что происходит! — раздался из темноты голос Соланны.

— Я кое-кого поймал, — улыбнулся Конан и, хотя в темноте не было видно, в его голосе явно слышалась радость. — Ворона размером с морского орла. Как ты думаешь, такое бывает?

Раздались приближающиеся тихие шаги. Глаза Соланны, привыкшие к темноте, ясно различали темную пернатую массу, лежащую на плечах Конана.