Книга Маледикт - Лейн Робинс

— В своих поисках ты потерпишь неудачу. Ты всегда будешь чужим, всегда — предметом подозрений, и они набросятся на тебя, не колеблясь. Лучше бы я позволил тебе заколоть Ласта со спины, чем учил понятиям чести и благородства. Антир — не Итарус, где восхищаются хитростью и коварством принцев, воспитанных как наемные убийцы.

Маледикт куснул пальцы барона, подобравшиеся близко к его рту, и Ворнатти отдернул руку.

— Так вот чему ты учил меня? А я еще называл твои уроки безнравственными.

Ворнатти хихикнул.

— Ах, мальчик, у тебя такой злой, грубый язык. — Признаки хорошего настроения исчезли с лица барона, их место заняла меланхолия. — Я стар, Маледикт, и, как выяснилось, подвержен самой коварной и глупой болезни стариков. Я оставлю тебя, с твоим злым языком, твоими полными слез глазами, твоим изменчивым настроением и вспышками гнева, только для себя. Только для себя одного.

Отвращение вспыхнуло в Маледикте, он скривился. Остаться здесь? Всю жизнь прикасаться к дряблой коже, когда его ждет Янус? Маледикт попытался встать; его терпению пришел конец, кровь стучала в висках.

Схватив юношу за волосы, барон рванул его вниз, заставляя опуститься на колени перед креслом.

— Послушай меня, мальчик. Выжди время. Ласт никуда не денется, покуда ты лучше устроишься; или же я умру, чтобы не видеть твоего краха. Мое имя гарантирует тебе определенную безопасность, но недостаточную для того, чтобы ты мог нападать в открытую — иначе тебя ждет тюрьма или смерть. Оставайся у меня. Будем жить, как жили прежде, и я обеспечу тебе достойное существование. Ты знаешь, что можешь верить мне: я не нарушаю обещаний. Разве я не сохранил других твоих тайн, моя девочка? Останься — и я вознагражу тебя. В самом деле сделаю тебя своим воспитанником. Своим наследником.

— Неужели ты думаешь, что меня можно купить? — спросил Маледикт; руки его сжались в кулаки. Меч с протестующим лязгом соскользнул со столика и упал на устланный коврами пол.

— Разве я не купил тебя однажды? И потом, я покупаю лишь твое время. Ты… молод. Ласт, будь он проклят, здоровьем не обижен. А я, Маледикт, просто старик. Под моей кожей кровь теряет силу. Но даже умирающим есть чем одарить. Подожди — и у тебя будет достаточно денег, чтобы покинуть Антир, когда они начнут на тебя охоту, оскалив окровавленные клыки.

Маледикт проговорил:

— Ты клялся, что ненавидишь Ласта.

— И я довольствуюсь мыслью о том, что ты уничтожишь моего врага. Мне не нужно видеть этого. Быть может, мне стоило осуществить возмездие, когда впервые запылал огонь ненависти в моей крови. Но, как бы то ни было, теперь то пламя остыло, и я готов обменять холод на тепло. Желательно твое тепло. Если же ты упрямо последуешь своим путем, если проявишь нетерпение, мне придется довольствоваться Мирабель и вышвырнуть тебя обратно на улицу.

— Ты говоришь о том, что твоя жажда мести убывает, и одновременно хотел бы, чтобы я и дальше откладывал месть. Я не могу позволить себе подобной роскоши. У тебя не было такого побуждения к действию, как у меня. — Маледикт вывернулся из цепких рук Ворнатти, подхватил рубаху и быстро набросил ее.

— Янус, — прорычал Ворнатти.

— Ани, — возразил Маледикт под хихиканье барона. Юноша проснулся, заново ощутив Ее присутствие, Ее удовлетворение оттого, что их сделка скреплена, оттого, что прольется еще новая и новая кровь. Болтовня Ворнатти о задержке заставила Ее недовольно свернуться в кольцо, подобно змее, готовой напасть.

Ворнатти подался вперед в кресле, судорожно вцепившись пальцами в кожаные подушки на подлокотниках.

— Забудь мальчишку. Он наверняка забыл тебя. Что он может тебе предложить? Он всего лишь незаконнорожденный племянник короля-мечтателя. Ему никогда не стать графом, никогда не быть наследником. Уж попомни мои слова, Ласт о том позаботится. И он ни разу не попытался отыскать тебя. Твое стремление односторонне, мальчик мой. Отсрочь свое возмездие.

Маледикт укрылся за фразой, позаимствованной из любимых книг Ворнатти.

— Ах, сэр, все это так неожиданно. — Едкий тон лишил слова всякого комизма.

Ворнатти пристально смотрел на него. Маледикт отступил дальше в тень, избегая взгляда барона и начиная непроизвольно дрожать. Он трепетал всем телом, словно испуганная лошадь, однако голова оставалась ясной. Слишком скоро он рисковал лишиться покровительства Ворнатти — и еще навлек на себя гнев барона, когда до бала солнцестояния осталось так мало времени.

— Это отказ? — спросил Ворнатти. — Значит, просто вышвырнуть тебя на улицу недостаточно? Сначала я мог бы разоблачить тебя, девчонка. Или прогнать Джилли вместе с тобой. Что-то он начал мне докучать. Я знаю других, кому интересны его услуги; впрочем, они не станут обращаться с ним столь любезно.

Дрожь унялась так же быстро, как возникла; самообладание вернулось к юноше.

— Неужели ты не дашь мне времени поразмыслить? У героинь в твоих романах всегда есть время подумать.

— Ты никакая не героиня, — отозвался Ворнатти.

— А ты не джентльмен.

Ворнатти захохотал.

— Оставайся или уходи. Да или нет, Маледикт.

— Будь ты проклят! — Маледикт вырвался из объятий барона, как будто намереваясь бежать, но тут же вернулся. — Да, будь ты проклят.

— Ты жаден и переменчив, как я и предполагал. В конце концов, Янус — лишь юноша, которого ты больше не знаешь. — Ворнатти наклонился вперед, взял ладони Маледикта в свои. — Поблагодари меня, мальчик. Ты научился тому, на что у меня ушли годы: мы все вырастаем из своего прошлого. А теперь поцелуй меня и давай мириться.

Маледикт поцеловал Ворнатти в сухую щеку, поразившись тому, что тлеющей в нем ярости не хватило, чтобы ожечь кожу барона.

— Мне позвать Джилли, чтобы он переодел тебя к выходу?

Ворнатти ответил:

— Всенепременно позови Джилли. Сообщим ему, что ты остаешься. Только сначала… — Ворнатти привлек Маледикта, снова усадил его к себе на колени, сбросил рубашку…

* * *

Маледикт тихо кипел, пока Ворнатти дергал за шнур колокольчика. И даже старательно контролировал эмоции, пока Джилли выслушивал новости. Юноша поднял взгляд, чтобы увидеть выражение лица друга: чистейшее, неподдельное беспокойство. Вот только Джилли верил в присутствие Ани, а Ворнатти, дурак и еще раз дурак, не верил. Для него будущее уготовило только месть.

Маледикт поднимался по лестнице, по пути гася газовые лампы и оставляя за собой удушливый след темноты: так он надеялся задержать Джилли, шедшего за ним по пятам. Пусть он сам решил остаться — и все же вспыльчивая часть его натуры винила в том и Джилли.

Однако последний, обладатель длинных ног, нагнал юношу на первом же пролете и схватил за плечо.

— Что ты замышляешь?

— Не трогай, — предупредил Маледикт; Ани обозначила свое присутствие гневной вспышкой в крови. Позволить тормошить себя было сейчас выше сил юноши. Джилли, не подозревая об этом, встряхнул Маледикта.