Книга Легионы-вперед! - Игорь Агафонов

По строю римлян прошло движение. «Ополченцы» слаженно отвели руки для броска, и в бургундов полетели тысячи дротиков. Падали люди, посылая небу последние проклятья. Хрипели раненые кони. Дротики римлян застревали в щитах, их мягкие наконечники сгибались, заставляя всадников бросить ставшее бесполезным снаряжение. Несколько десятков коней напоролись на колья, вбитые в дно реки, образовалась свалка.

Но даже это не могло остановить закаленных в боях бойцов. Клин тяжело вооруженных всадников прорывался через баррикады на мосту, длинные копья разили насмерть, пробивали щиты и шлемы, но римляне стояли крепко. Гунтер бросил в бой половину резерва, приказав своим спешиться и поддержать атаку, надеясь оттеснить врагов от реки и связать их до подхода подкреплений. Видя, что прорваться будет непросто, он надеялся на свой обходной маневр, кроме того, в резерве у него все еще оставалась тысяча всадников.

Обе стороны упорно рубились вдоль всего берега, не отступая ни на шаг. Трупы людей и коней запрудили реку, вода потемнела от крови. Крики сражающихся закладывали уши, звенела сталь. Люди бились в воде, на берегу и прямо на трупах. В ужасной толчее раненым некуда было деться, а те, кто падал на землю, оказывались мгновенно затоптаны. Тела бургундов и римлян валялись вперемешку.

Под Гунтером убили коня, половина его дружины пала, а сам он, чудом вырвавшись из боя, стоял на берегу и, видя, как гибнут его бойцы, нервно кусал губы, молясь всем богам, чтобы пришел Годомар. И боги услышали.

Слух Гунтера мгновенно уловил перемены в громе сражения. На правом крыле противостоявшего ему отряда возникло замешательство. Откуда-то с юга донесся клич идущих в атаку всадников. Гунтер возликовал.

— Коня! — крикнул он и, вскочив в седло, обратился к последнему своему резерву. — Братья! Годомар бьет их с тыла! Они бегут! Вперед! Смерть римлянам!

Удар бургундов был страшен. Охваченный с фронта и правого фланга, легион дрогнул.

Видя, что его солдаты заколебались, Варгунтий выхватил у аквилифера орла легиона и погнал коня на врага.

— Назад! Назад! — кричал он, размахивая мечом. — Рубите грязных варваров! Еще немного, и они побегут!

За легатом мчались контуберналы. Секунда — и они столкнулись с бургундами. Казалось, кучку отчаянных храбрецов сейчас сомнут, но ветераны-триарии, бившие еще Митридата в легионах Помпея, увидев, что орел вот-вот попадет в руки врагов, взревели и без команды бросились в бой. Они бежали, выставив щиты и подняв мечи.

— За Рим! За Рим!

Бургунды не успели удивиться этой невероятной атаке пехоты против тяжелой конницы, а римляне уже столкнулись с ними.

Варгунтий не видел броска ветеранов. Едва успевая отражать удары, он думал только о том, как удержать орла. Стараясь прикрыть легата, его контуберналы гибли один за другим, наконец и сам он, получив сразу несколько ударов, поник в седле. Орел начал падать, но его тотчас же подхватили чьи-то руки, а триарии, отбросив врага, вынесли командира из боя.

Открыв глаза, Варгунтий сквозь кровавую пелену увидел далеко впереди серебряного орла.

— Не отступать… — шептали его губы, рука тщетно искала меч. — Копоний… сейчас придет. Держаться… Держаться…

Красс отправил на помощь Варгунтию всю оставшуюся у него кавалерию. Больше резервов не было. Теперь оставалось надеяться на стойкость солдат и ждать, когда подготовленная бургундам ловушка захлопнется.

Битва шла третий час, и проконсул с минуты на минуту ждал вестей с правового фланга. Восемь когорт четвертого легиона форсированным маршем двигались по Фламиниевой дороге, и их появление должно было решить исход сражения. Одновременно третий легион шел от Америи, но солдатам Октавия приходилось двигаться через холмы, и они должны были появиться позже.

Уже два часа Гундобад наблюдал за тем, как его люди штурмуют вал. Поначалу он ждал, что сопротивление римлян вот-вот будет сломлено, и, жадный до боя, готовился повести дружину в последний решающий натиск. Но время шло, а все атаки разбивались о несокрушимую стену римских укреплений. С каждой минутой вождь все больше впадал в бешенство. Несколько раз он выезжал к самой линии вала и, ободряя людей, уговаривая, угрожая, снова и снова гнал воинов в бой. Все было тщетно.

Был момент, когда вести от Гунтера заставили учащенно забиться сердце. Несколько минут казалось, что победа близка, Гунтер опрокинул правый фланг римлян и сейчас ударит в тыл защитникам вала. Но этого не случилось, натиск Гунтера увяз в подошедших к римлянам подкреплениях. И некого было отправить на помощь, у Гундобада осталась лишь сотня личной дружины. В отчаянии он отправил гонца к Одоакру, требуя немедленно вести к Нарни все четыре тысячи федератов. Он готов был рискнуть, бросив на чашу весов все, что возможно. Пробиться, проломить оборону врага — лишь это было сейчас важным.

Прошел час, как гонец умчался к лагерю, и Гундобад все чаще смотрел на север, ожидая увидеть на горизонте пыль. Но Одоакр не шел, и это тревожило вождя. Что могло задержать федератов? Вилимер все же пришел? Но тогда Одоакр прислал бы известия. Впервые Гундобад растерялся, не зная, что делать, как поступить, чтобы переломить ход сражения. Впервые он столкнулся с тем, что одной доблести недостаточно.

«Где же проклятый Одоакр? — думал он. — Где его люди?»

Взгляд упал на берег реки. Сотни трупов громоздились повсюду. Вперемежку с ними там и тут лежали раненые, сумевшие выползти из страшной мясорубки у вала. На них не обращали внимания, не до того было. Зажимая раны, они стонали, кричали, слали небу проклятия.

— Это не ополчение, — сказал кто-то из дружинников. — Это настоящие воины.

Гундобад мрачно посмотрел на него, но ничего не ответил. Он и сам думал так же, и это тревожило еще больше. Где-то на краю сознания зарождалась мысль, которую он гнал всеми силами — неужели измена?

И тут судьба нанесла новый удар.

— Вождь! Посмотри туда!

Далеко на юго-востоке, где проходила Фламиниева дорога, пока едва различимой дымкой поднималась пыль, раз и другой сверкнули стальные блики. К полю сражения подходил крупный отряд врага.

Гундобад яростно выругался. «Где же ты, Одоакр?! Где ты?!»

Едва бургунды скрылись из виду, Одоакр отправил Алу с небольшим отрядом навстречу Вилимеру, а своим людям велел отдыхать, но быть готовыми к выступлению в любой момент. Он не собирался раньше времени вмешиваться в битву. Незачем понапрасну губить воинов. Пусть бургунды выдохнутся в бесплодных атаках на римские укрепления. Да и римляне пусть умоются кровью, не жалко. Все равно судьба Гундобада уже решена. Ему не пережить этот день.

Он знал, что солдаты удивлены поведением своего командира. Они не оставили лагерь, не пытались занять удобную позицию и вроде бы даже не готовились к бою, а между тем, всем был известен приказ Гундобада — встретить идущих с севера готов. Но Одоакра не заботило мнение солдат. Не сомневался — они верят ему и выполнят все, что он велит. Если же кто-то вдруг вспомнит о «чести», найдется, чем их заткнуть. И в самом деле, о какой чести может идти речь? Они не присягали Гундобаду, да и с его бургундами их ничего не связывает.