Книга Будь моим врагом - Йен Макдональд

Шарль Вильерс нашпиговал тринскими механизмами все его тело. Может быть, теперь и мысли Эверетта Л ему не принадлежат? Его убедили, что он выберется из скафандра, когда пожелает. Но если шлем захлопнется, а он случайно забудет кодовое слово? Сумеет ли он снять его?

Контакт с Нано через три минуты.

Нано надвигались с северо-запада, словно грозовой шторм. Эверетт Л остался один на один с грозными наноубийцами, а его единственным союзником был инопланетный боевой робот.

Оказалось, что принять решение совсем нетрудно.

Более не мешкая, Эверетт Л шагнул внутрь мадам Луны. Доспех неслышно захлопнулся. Однажды, увидев на уроке биологии венерину мухоловку, он, как любой мальчишка, был заворожен медленными и неумолимыми движениями цветка. С такой же неумолимостью вобрал его в себя тринский доспех. Ступни, икры, бедра. Эверетт Л вскрикнул от резкой боли, когда доспех соединился с его имплантами. Кончики пальцев удлинились, слившись с перчатками. Теперь скафандр был внутри него. Скафандр был им.

Шлем впечатался в лицо, словно инопланетный монстр в «Чужом». На миг Эверетт Л оглох и ослеп, однако спустя пару секунд видел и слышал не хуже прежнего. В мышцах и нервах пульсировала энергия. Захочу — и деревья вокруг превратятся в пеньки, захочу — сровняю с землей Парк-лейн.

Его ступни промокли.

Небо почернело от летящих Нано. Не требовалось настраивать усовершенствованное Трином зрение, чтобы различить птиц и то, что на глазах превращалось в тварей, которые не могли, не должны были существовать. Эверетт Л выбросил руку навстречу ревущей наногрозе.

— Получите!

— Дважды в день, — пошутил Эверетт, заняв стул, который уже считал своим, за столом для совещаний. — Идем на рекорд.

Эверетт осекся. Хмурые лица команды отбили у него желание продолжать в том же духе. Он не имел права смеяться над корабельной историей и традициями. Эверетт уже не был пассажиром, он был полноправным членом команды, но не до конца. Возможно, ему никогда не удастся стать здесь своим.

— Сен, карты, — приказала капитан Анастасия.

Так вот для чего созвали дивано. Ритуал не предназначался для посторонних глаз. Для глаз оксфордских умников, недоверчивых и рациональных, способных посмеяться над варварскими предрассудками.

Сен медленно вытащила колоду из потайного места под сердцем, поцеловала и, что-то пробормотав, одной рукой перетасовала. Затем аккуратно положила на стол перед капитаном Анастасией. Та, тряхнув головой, одним движением разложила колоду через стол, еще пахнущий мебельной полировкой.

Внезапно Эверетт испугался. Он не мог заставить себя дотронуться до карт, ведь он и сам был из умников, недоверчивых и рациональных. Он не верил в магию, он верил в силу.

Несмотря на страх, в глубине души Эверетт гордился собой. Ему доверяют; хотя он не аэриш, но и не земляная крыса, не трюмный балласт. Он принадлежал двум мирам. Он был странником. Не таким, как все. А еще он знал правила. Три раза перетасовать, разложить крестом верхние шесть карт рубашкой вверх, последнюю — поперек той, что в центре.

— Это не магия, — сказала Сен в их первую встречу в вагоне электрички, когда задумала выманить у него «Доктор Квантум». Ни то ни се, за гранью здравого смысла. Видеть истинную природу вещей.

Затаив дыхание, Эверетт перевернул первую карту.

Мужчина, засыпанный камнями, из последних сих карабкался вверх. Сколько осталось до поверхности: мили, миллиметры? Мужчина не знал.

— Пузыри земли, — сказала Сен. — Враги наседают, шансы победить туманны. Что-то рождается или перерождается. Пустая надежда. Следующая.

Небоскреб в классическом манхэттенском стиле, ступенчатый купол завершал острый шпиль. На нем — помещенный в треугольник зрачок, окруженный кольцом огня. Вылитый глаз Саурона.

— Высоты Андромеды, — сказала Сен и умолкла. Воспоминания о темной башне из лиц, башне, испускающей неумолчный, нескончаемый вой, были еще свежи в памяти.

Эверетт уже видел эти карты, уже переворачивал их в грязном вагоне электрички. Он видел, с каким мастерством Сен тасует колоду. Неужели она мухлюет? Манипулирует колодой — и сознанием членов команды, — добавляя в расклад свои надежды и страхи. Возможно, это не магия, а заклинание?

Следующая карта. Такой Эверетт еще не встречал. Мужчина сидит на крыше поезда и ухмыляется. В одной руке зажат бокал с вином, в другой — целый свиной окорок. Подозревает ли он, что поезд вот-вот нырнет в глубокий туннель за его спиной?

— Гуляка, — объявила Сен. — Бона времена не могут длиться вечно, впрочем, как и мииз. Знаешь ли ты, что ждет тебя впереди? Следующая, Эверетт Сингх.

Младенцы в коконах свисают с веток фруктовых деревьев, женщины в платьях по моде восемнадцатого века собирают их в корзинки за спиной. Всмотревшись в карту, Эверетт заметил, что коконы сплетены из паутины, а у младенцев глаза насекомых и крохотные коготки.

Сен ойкнула.

— Паучьи детки. Кому доверять? Любовь меняет обличье. Бижу семена прорастают странными всходами.

Остались две последние карты, крест-накрест посередине стола.

Штормовое море и чайка на гребне волны, ее лапки касаются воды, поднимая брызги. Слепящий луч белого света из-за горизонта словно прожигает рисунок насквозь. Источника света не видно: маяк, сигнальный огонь, солнечный луч? Но птица упрямо летит к дому.

— Сияющая тропа. Дорога открыта, однако конца ей не видно. Знаешь ли ты, куда держишь путь? Солнце ослепляет идущих.

Эверетт перевернул последнюю карту.

Время волка.

Эверетта охватило искушение перевернуть карту обратно. Капитан Анастасия удержала его руку.

Солнце и планеты в волчьей пасти. Пожиратель миров. Время тьмы, время торжества злых сил. Такую карту капитан Анастасия перевернула перед схваткой над Гудвиновыми песками. Злые силы — это не Бромли. Настоящее зло — Шарлотта Вильерс и Орден, это они выбросили Теджендру в случайную вселенную, они обрекли Эверетта и команду «Эвернесс» на бесконечные скитания между мирами. Тьма до сих пор правит бал. Но господству злых сил придет конец, иные времена не за горами. Сияющая тропа укажет путь к свету. Птичка над гребнем волны похожа на «Эвернесс». Свет укажет им путь домой.

А ведь Сен никогда не толкует карты, внезапно понял Эверетт. Она лишь называет их. Карты — слова, но Сен никогда не строит из них предложения. Это делаем мы. Каждый из сидящих за столом домысливает сам.

А что думаешь ты, Эверетт Сингх? Каков твой расклад?

Лучше не пробовать. Это похоже на волну, которая смывает замок, построенный на песке. Хотя то, что я думаю о реальности, не есть сам песок. Наши мысли испытывают реальность на прочность, и там, где тонко, там, где ты можешь дать слабину, ты можешь, напротив, стать сильнее. Вселенная рациональна, даже если порой тебя охватывают сомнения. Да, существуют правила. Но, кроме правил, есть люди, и они не подчиняются правилам. И будущее, которое пророчат карты, может устремиться по другому руслу.