Книга Улики горят синим пламенем - Алексей Макеев

«Странно, – подумала Элеонора, – где они тут туалет искать собираются?»

И тут же забыла о странных пассажирах. Она снова набрала на мобильнике номер полковника Гурова. Но тот снова не отвечал.

«Что же, – подумала она, – придется звонить в милицию».

И набрала ноль-два.

* * *

Будучи дисциплинированным в мелочах, Николай Всеволодович Ставрогин с утра пораньше прибыл к Гурову на допрос. Теперь он ждал конца совещания в компании дежурного по сводной группе майора Черушина.

Чтобы скоротать время, они дулись в железку, используя для игры номера своих служебных удостоверений. Черушин выигрывал, Ставрогин, по обыкновению, проигрывал. От увлекательной игры его отвлек звонок дежурного по городу.

– Слушай, майор, полковник Гуров сейчас у вас работает? – спросил дежурного коллега. – Тут с ним связаться хотят.

Черушин пожал плечами.

– Нет проблем, переключай на меня, – он подождал, пока звонившую соединят. – Здравствуйте, как о вас доложить? Так, пишу: Элеонора Литовченко. Нет, это не для предварительной записи, просто полковник Гуров сейчас на совещании. И полковник Крячко тоже. Как только освободятся, я передам. Не беспокойтесь, лично прослежу, чтобы с вами связались.

Услышав имя Элеоноры, Ставрогин переспросил дежурного:

– Вы сказали, Элеонора Литовченко?

– Да, а вы ее знаете?

– Знаю? Как сказать… Вряд ли. Однажды я на ней чуть не женился.

* * *

Совещание продолжалось. В процессе своего выступления Капец с каждой минутой все больше входил в роль начальника. Говорил он долго и нудно. С непривычки у него стало першить в горле. Тогда он решил, что совещание пора сворачивать.

– А теперь по местам. Работаем по плану. Задел у нас, товарищи, неплохой. Надо только довести дело до конца. Есть маньяк, имеется городской мститель и его партизаны. Плюс банда урюпинских. Думаю, не сегодня завтра все начнут колоться. Линии перспективные, за работу, товарищи. А полковника Гурова я попрошу остаться.

Сотрудники потянулись к выходу. В ожидании, пока кабинет совсем опустеет, Гуров пересел на свой любимый подоконник и закурил в форточку.

Капцу это явно не понравилось, но он смолчал. Последним выходил Крячко. Когда за ним закрылась дверь, Капец обратился к Гурову как старый приятель:

– Лев Иваныч, кончал бы ты свою инициативу проявлять. Дело-то, считай, закрыто. Так чего суетиться?

Гуров недобро усмехнулся:

– Хочешь сказать, поджоги прекратились и больше не повторятся?

Капец развел руками:

– Нет, я так не говорил. Может, еще что-то и спалят, но это голимое эпигонство, в смысле – подражание. Инерция. А со временем все прекратится само собой. Наша задача – представить виновных, а они у нас есть. Так что можем вернуться к нашим баранам. Сам понимаешь, теперь твой убойный материалец против Задумова потерял актуальность. Теперь начальник я. Хочу предупредить, что в отношении полковника Крячко начато служебное расследование. Поэтому я хотел бы задать тебе несколько вопросов.

Гуров презрительно прищурился.

– Не вижу протокола. И следователя.

Капец несколько растерялся и вынужден был признать:

– Да, протокол исчез вместе со следователем Никодиловым.

Гуров сделал страшные глаза.

– Ты это серьезно? А может, Крячко его… того? Убил и в землю закопал?

Но Капец отнесся к этому со всей серьезностью.

– Возможно и такое. Но, надеюсь, все обойдется. По крайней мере, свидетели…

Гуров перебил его без всякого почтения:

– А твои свидетели – это не та баба, накрашенная, как клоун-убийца? И ее пацан-головастик.

Капец обиженно поджал губы и нахмурился.

– Ты, Лев Иванович, с ней поаккуратнее. Зря ты так. У нее сын погиб, Ванечкой звали. Его машиной сбило год назад. Я с ней сам разговаривал. Такая, понимаешь, беда…

Гуров сочувственно покивал головой:

– Да, конечно, несчастная она баба.

– Ага… А? Что? – не понял Капец.

– Несчастная, говорю, она баба! – Гуров прокричал это ему в ухо, как глухому, и добавил уже тише: – А ты не считаешь, дружище Капец, что она и есть первый кандидат в поджигатели? Мстит за своего Ванечку проклятым водителям-убийцам.

Капец ухмыльнулся:

– Ага, ты еще скажи, что и убитые водилы в Гнилом овраге ее рук дело! Прикалываешься?

Гуров затушил окурок и встал с подоконника.

– Почему? Просто я ничего не исключаю. Во всяком случае, реальная версия, не слабее других. А что это ты ее так полюбил? Может, хочешь ее руками Станислава свалить? Так имей в виду: я тебя сам закопаю в том Гнилом овраге. Я ведь четверть века убийствами занимаюсь. Могу убить тебя прямо здесь и докажу, что ты первый начал. Веришь?

Капец поверил и испугался. Он засуетился и принялся лихорадочно перекладывать на столе перед собой какие-то бумаги. При этом он тихо бормотал:

– Ну, ты, Лев Иванович, знай меру! Не забывай, где я работаю. Очень может быть, что завтра и тебе моя помощь очень даже понадобится…

Гуров смерил его ледяным взглядом.

– Всем нам может понадобиться помощь. А пугать меня не надо, я не твоя группа товара. Ты на меня где сядешь, там и слезешь. Я ведь взяток не беру, говорил уже как-то.

И пошел к выходу. Капец не мог допустить, чтобы последнее слово осталось за противником.

– Так ведь ко мне в разработку не только за взятки попасть можно, – напомнил он. – Вот ты, Лев Иванович, например, оружие слишком часто применяешь. А это до добра не доведет, помяни мое слово!

Гуров с шумом захлопнул за собой дверь.

* * *

Оставив Гурова секретничать с Капцом, Крячко вышел в коридор. Тут его и заметил дежурный по сводной группе майор Черушин. Когда-то они работали вместе, но однажды люди из ведомства Капца разглядели в Черушине мелкого оборотня. Он был понижен в звании, должности и переведен в службу участковых.

– Привет, Станислав, – обратился к нему майор. – А где твой Гуров? Тут баба одна звонила, хочет встретиться.

– Что за баба? – заинтересовался Крячко.

– Какая-то Элеонора Литовченко. Она и тобой интересовалась. Вот ее номер с определителя.

Крячко тут же принялся ей перезванивать.

– Это полковник Крячко, – представился он. – Мы с Гуровым недавно приезжали к вам в поселок. Это мы нашли Алексея.

Элеонора в двух словах поведала ему о своих страхах. Крячко на минуту задумался.

– Гуров сейчас у начальника. Когда освободится – неизвестно. Я сам сейчас за вами заеду. Где вы?