Книга Утром деньги, вечером пуля - Наталья Александрова

Стало быть, эти четверо были как-то связаны, была у них какая-то общая тайна, и если я ее отгадаю, то выйду на заказчика всех убийств.

– А что вы знаете про этих четверых? – спросила я, осторожно подбирая слова и наклонив голову, чтобы Эльвира не видела моих горящих глаз.

– Немного, – вздохнула Эльвира, – скажу только, что с Колей и Антоном познакомились мы в поезде. Ехали они все четверо в одном купе, познакомились на отдыхе, комнату вместе снимали.

Эльвира кивнула мне, чтобы открыла форточку, и вытащила сигареты. Я тоже закурила за компанию. Мейерхольд поглядел на нас укоризненно и отошел в дальний угол кабинета.

– Было это в восьмидесятом году, – заговорила Эльвира, невидяще глядя перед собой, – как сейчас все помню… Такое, знаешь ли, не забывается… – Значит, конец августа, все с юга возвращаются, народищу в Симферополе – страшное дело! Билетов, как тогда часто бывало, на всех не хватает, люди с ночи стоят, чтобы хоть как-то уехать – хоть в общем вагоне, хоть стоя, хоть сидя… Ну, мы с подружкой тоже на вокзале едва ли не сутки провели, достали билеты в плацкартный вагон на боковые полки, в самом конце, возле туалета. Так и тому обрадовались, потому что занятия в институте начинаются, опаздывать нельзя, тогда с этим строго было. Пока стояли, со всеми перезнакомились, тогда Коля в меня и влюбился. С первого взгляда… – Эльвира поглядела на меня с легкой улыбкой.

Сигарета у нее погасла, чихуа-хуа Мейерхольд мелкими шажками приблизился к столу и вспрыгнул Эльвире на колени. Она погладила его машинально и продолжала:

– А ребятам достался купейный вагон.

– Повезло… – не удержалась я.

– Это теперь так кажется, что повезло, а тогда они не очень обрадовались. Купейный-то дороже, а у них денег было впритык. Сама посуди, люди из отпуска возвращаются, все деньги кончились. Короче, выгребли они последние гроши, в карманах пусто, а ведь ехать больше суток. У нас тоже денег осталось – кот наплакал, но хозяйка квартирная, добрая душа, дала нам с собой помидоров и груш, а хлеба мы на вокзале сами купили. Ну, думаем, доедем уж как-нибудь, а дома мама откормит.

Мейерхольд исхитрился и лизнул Эльвиру в подбородок.

– Ну что ты, маленький… – растрогалась она, – не волнуйся, я тебя не брошу…

Надо же, а в театре мне песик показался злобным, капризным и истеричным. Наверное, все зависит от хозяина…

– Погрузились в поезд вечером, пока все утряслось, – продолжала Эльвира, – только угомонились, решили ложиться, как вдруг приходят к нам Коля с приятелем. А время-то уже позднее, двенадцатый час, в вагоне темно, все спят. Что еще в поезде делать? Есть да спать. Тем более ночью…

Мне потом Николай рассказывал, что это Антошка его подбил. Пойдем, говорит, да пойдем к девчонкам, а то гляди, уведут твою Элечку, познакомится в вагоне с кем-нибудь – и поминай как звали! На самом-то деле он есть хотел, надеялся, что мы ему хоть помидоров с хлебом дадим. Он вообще в юности ужасно прожорливым был, даром, что худой такой.

Ну, пошли они у проводницы чаю просить, а та ругается, неохота ей заводиться. А напротив нас тетка ехала с ребенком маленьким. Как начала она орать! Обозвала нас по-всякому, тогда взяли мы свои помидоры и пошли в тамбур. Там окошко открыто, ветерок свежий, а то в вагоне не продохнуть.

Ну, сидим, болтаем, Антошка всю еду нашу съел до корочки, мы с Колей друг на друга глядим, подружка моя, Лида, над Антоновым аппетитом посмеивается, тут поезд притормаживать начал на повороте. Глянула Лидка случайно в окно да как заорет:

– Пожар, глядите, ребята, пожар в нашем поезде!

И верно, поезд изогнулся, так прямо видно, что из окон дым валит, и внутри огонь полыхает!

– Елки-палки! – Антон аж взвыл. – Это же наш вагон, четвертый купейный!

Побежали они туда по вагонам, а мы к проводнице давай стучать! Пока добудились, пока она спросонья соображала, что делать…

Эльвира дрожащими руками достала новую сигарету. Мейерхольд на этот раз не ушел, а только наморщил нос.

– До сих пор, как вспомню, так внутри все прямо переворачивается, – призналась она, – ужас, какой пожар был, про это в газетах писали. И даже фильм художественный потом сняли. Только я смотреть не пошла, сил душевных не было. Там ведь людей много погибло, больше десяти человек. И ожоги многие получили, инвалидами на всю жизнь остались.

– А с чего загорелось-то? – спросила я.

– Кто его знает… Следствие было, Николая с Антоном допрашивали, как выживших. Дескать, когда они уходили ночью, может, что видели… Кто-то из пассажиров курил в тамбуре, выбросил горящий окурок, а он в окно залетел… Это железнодорожное начальство так пыталось дело представить. А на самом деле вагоны старые были, спокойно могла проводка перемкнуться… А там кругом пластик, вспыхнул мгновенно. Да еще дым ядовитый, многие просто в дыму задохнулись. Паника опять же, люди мечутся, поезд мчится, еще какая-то сволочь дверь в соседний вагон закрыла. Коля с Антошкой сунулись, да и уперлись. Может, это им жизнь спасло, а другие люди погибли. Ох, Василиса, как же все было страшно! Встал поезд в степи, к станции боялись подъехать, пожар вроде своими силами потушили. Мы все из вагонов высыпали, запах стоит жуткий: пластик этот горелый и человеческая плоть… Как вспомню, так тошнит… Раненые кричат, трупы выносят и прямо на землю складывают. Ты представляешь, как выглядит человек, сгоревший на пожаре?

– Н-не очень, – призналась я.

– И не дай тебе бог такое увидеть!

– Как же те двое, что в купе оставались, Слава… второго как звали?

– Кажется, Вениамин, – подумав, сообщила Эльвира, – фамилий их я не знала… В общем, там такая история. Они все вроде спать легли, а потом Антон с Колей тайком ушли. Так Антошка рассудил – куда еще всем четверым тащиться? Девчонок всего двое, я Коле понравилась, так зачем лишние люди? Как бы не поперли такую толпу девочки…

Славка вроде сквозь сон слышал, что дверь щелкнула, проснулся – нет ребят. Полежал немного, а потом у него живот прихватило, он и выскочил в туалет. Да так до самого пожара там и просидел. А как услышал шум и крики, выскочил – а там уже полный коридор огня и дыма. Он еще помог женщине с детьми из ближайшего купе выбраться и в соседний вагон перебежать, с той стороны дверь открыта была.

– А четвертый парень, этот самый Вениамин? Неужели погиб?

– Да нет. Он проснулся – никого нет, дымом пахнет, гарью. Дверь открыл – а там огонь стеной. Он тогда решил через окно выбираться. Разбил стекло да и выпрыгнул, хорошо, что поезд уже тормозить начал.

– Выжил?

– Выжить-то он выжил, только сильно руки порезал, долго болел. А учился в консерватории, собирался пианистом стать, так что пришлось про это забыть. Николай первое время с ним перезванивался, потом как-то расстались они и со Славкой, и с Веником этим, они его так называли в шутку. Коля с Антоном близко дружил, а с теми двумя только в Крыму познакомился. У нас тогда как раз любовь закрутилась, о свадьбе Коля заговаривать начал. Историю ту мы позабыть старались как могли – зачем такое в памяти держать, ведь так и свихнуться можно. Помню, бабушка меня тогда уговорила в церковь сходить да свечку поставить за спасение… Вот и вся история…