Книга Безнадежность - Колин Гувер

Он обнимает меня за плечи и прижимает к себе.

— Не могу, — говорит он. — По нескольким причинам. Моя мама замучает меня вопросами, где я прошатался целые сутки. Ты обещала своей маме, что в полночь я уйду. И ещё: наблюдая за тобой весь день, я непрестанно думал о том, что скрывается под этим платьем.

Он обхватывает ладонями моё лицо и смотрит на мой рот. Веки его тяжелеют, а голос опускается до шёпота.

— Не говоря уже об этих губах. Ты и представить не можешь, насколько это было тяжело — слышать каждое слово, срывающееся с твоих губ, и только и думать, какие они мягкие. Какой невероятный у них вкус. Насколько безупречно они сливаются с моими губами. — Он мягко целует меня и отстраняется ровно в тот момент, когда я начинаю плавиться. — И платье. — Его рука отправляется вниз по моей спине, скользит по талии и останавливается на бедре. Я дрожу под кончиками его пальцев. — Это платье — главная причина, по которой я не вхожу в твой дом.

Да, пожалуй он прав: раз моё тело так на него реагирует, пусть лучше он уйдёт. Как бы мне ни хотелось быть с ним, как бы мне ни нравились его поцелуи, очевидно, что сдержать свои порывы мне не удастся и мы можем зайти слишком далеко, а к этому «первому разу» я пока не готова.

Мой вздох больше похож на стон. Конечно, мы приняли разумное решение, но моё тело в бешенстве, что я не умоляю Холдера остаться. Знаете, странно. Я провела с ним целый день и в результате моё желание быть с ним рядом только усилилось.

— Это нормально? — спрашиваю я, глядя в его глаза, до краёв залитые желанием — более сильным, чем прежде. Я знаю, почему он решил уйти — ему тоже было бы трудно удержаться и не пройти этот «первый раз».

— Что нормально?

Я прячу голову у него на груди. Лучше не смотреть на него. Иногда я такое несу, что самой стыдно, но, тем не менее, мне просто необходимо высказаться.

— То, что мы чувствуем друг к другу — это нормально? Мы познакомились совсем недавно, и больше были врозь, чем вместе. Не знаю, у нас всё как-то необычно. Само собой, когда люди начинают встречаться, первые несколько месяцев они стремятся наладить контакт. — Поднимаю голову и смотрю на него. — А у меня такое чувство, что он уже существовал, когда мы впервые встретились. Все происходящее между нами так естественно, так само собой разумеется — словно что-то уже было и мы пытаемся к этому вернуться. Словно стараемся узнать друг друга заново и подсознательно не торопим события. Разве не странно?

Он отбрасывает прядь волос с моего лба и смотрит на меня с совершенно новым выражением лица. Желание в его глазах сменяется страданием, и у меня тяжелеет на сердце.

— Как бы то ни было, я не хочу анализировать. И не хочу, чтобы ты анализировала, ладно? Давай просто будем благодарны, что я в конце концов тебя нашёл.

Последняя фраза вызывает у меня смех.

— Ты так говоришь, будто давно меня искал.

Он хмурится, обхватывает ладонями мою голову и приподнимает к себе.

— Я искал тебя всю свою грёбаную жизнь.

Как только у него вырывается эта фраза, он с непреклонной решимостью сминает мои губы в жадном, страстном поцелуе. Я уже готова силой втащить его в дом, но в тот момент, когда я зарываюсь пальцами в его волосы, он резко отстраняется.

— Я живу тебя, — произносит он, заставляя себя сойти по ступенькам. — Увидимся в понедельник.

— Я тоже тебя живу.

Я не спрашиваю его, почему мы не встретимся завтра, ибо знаю — нам обоим нужно время, чтобы осмыслить всё случившееся за последние сутки. К тому же мне действительно надо поговорить с Карен и рассказать ей о своей новой любовной жизни. Вернее, о своей новой живой жизни.

Понедельник 22 октября, 2012
12:05

Прошёл уже почти месяц с того дня, как мы с Холдером объявили себя парой. И за всё это время мой бойфренд не выкинул ни одного финта, от которого у меня могла бы поехать крыша. Наоборот, некоторые его милые привычки вызывают у меня всё большее восхищение. То, каким изучающим взглядом он подчас на меня смотрит; как играет желваками в раздражении; как облизывает губы, когда смеётся. Очень сексуально. А уж ямочки… нет, лучше вообще не начинать, иначе не остановлюсь никогда.

К счастью, с того момента, как он проник в мою спальню и мою постель, со мной всё тот же Холдер. Ни намёка на Холдера мрачного или бешеного. На самом деле, мы с ним всё глубже настраиваемся на один лад, звучим в унисон, и чем больше времени мы проводим вместе, тем лучше я начинаю понимать его, почти так же глубоко, как он понимает меня.

Поскольку Карен никуда не уезжает на выходные, у нас с очень мало возможностей побыть наедине. Мы вместе за ланчем, а по выходным ходим на свидания. По какой-то причине он не хочет появляться в моей спальне, пока Карен дома, и когда я пытаюсь заманить его, вечно придумывает какие-нибудь отговорки. Так что мы посмотрели уже кучу фильмов и периодически тусуемся с Брекином и его новым бойфрендом Максом.

В общем, мы с Холдером развлекаемся как можем, но этим развлечениям не хватает главного. Мы оба досадуем из-за отсутствия подходящего места, где можно было бы вдосталь пообжиматься. Его машина маловата для таких целей, но за неимением лучшего… По-моему, он, как и я, уже считает часы до отъезда Карен в ближайшие выходные.

Я сажусь за стол к Брекину и Максу, жду, пока Холдер принесёт нам обоим еду. Макс и Брекин встретились в местной галерее искусств, даже не зная, что учатся в одной школе. Я счастлива, что Брекин нашёл себе пару — мне кажется, он чувствовал себя третьим лишним, хотя никакой он, конечно, не лишний. Мне нравится его общество. Но теперь, когда он весь сосредоточен на собственных отношениях, общаться стало намного проще.

— Вы с Холдером заняты в эту субботу? — спрашивает Макс, когда я устраиваюсь за столом.

— Кажется, нет. А что?

— В центре города есть галерея, они устраивают выставку местных художников, там будет и моя картина.

— Круто, — говорит Холдер, усаживаясь рядом со мной. — А что ты собираешься выставлять?

— Пока не знаю, — пожимает плечами Макс. — Выбираю между двумя работами.

Брекин закатывает глаза.

— Я знаю, какую работу тебе нужно выставить, но среди этих двух её нет.

Макс впивается взглядом в бойфренда.

— Мы живём в Восточном Техасе. Сомневаюсь, что картина на гейскую тему соберёт много поклонников.

Холдер переводит взгляд с одного из собеседников на другого.

— А какая к чёрту разница, что думают другие?

Улыбка Макса меркнет.

— Для моих родителей есть разница.

— Они знают, что ты гей? — спрашиваю я.

— Да, — кивает он. — По большей части, они меня поддерживают, но всё-таки надеются, что их друзья по церкви ничего не проведают. Не хотят, чтобы их жалели — как же, их дитя проклято и попадёт в ад.