Книга Семейная тайна - Тери Дж. Браун

Пока они летели, Ровена разглядела Саммерсет и соседний Тетфорд. Джонатон оставил позади гряду пологих холмов. Поля лежали, испещренные большими и малыми домами, и Ровена задохнулась при виде родного поместья. На миг ей захотелось взмолиться, чтобы Джонатон свернул, но она тут же сообразила, что снизу ее никто не увидит. Ровена расхохоталась от вдруг обретенной свободы и обернулась к Джону. Тот подмигнул из-за очков. Она ухмыльнулась, кивнула, и вот они снизились. Вскоре аэроплан уже пролетал над башенками поместья — так близко, что стали видны лица работников, которые потрясенно глазели на них. Ровена приметила одинокую женскую фигуру — Пруденс или Виктория? Она завертелась, чтобы привлечь внимание Джона, и указала на женщину. В ответ он развернул аэроплан и снизился еще, а пролетая над ней, приветственно покачал крыльями. Та вскинула голову, прикрыв ладонью глаза, и Ровена узнала Пруденс.

Все завершилось обидно быстро: Джонатон повернул к холмам и устремился обратно к полю. Ровена закрыла глаза, вновь охваченная страхом. Она вспомнила, чем закончился последний полет Джона, и ей уже слышался треск сучьев и скрежет металла.

Мягкий толчок известил о благополучном приземлении, и Ровена открыла глаза. Джонатон выруливал к огромному жестяному ангару и ждавшим снаружи людям.

Двигатель смолк, но в ушах продолжало гудеть, и Ровена усомнилась, вернется ли слух. Но ей было все равно, игра стоила свеч.

Механик помог Джону выбраться из кабины, пока другой высвобождал Ровену из ремней. На сей раз Ровена не колебалась, когда Джонатон протянул к ней руки. Он ненадолго прижал ее к груди и бережно поставил на ноги.

Со смехом она сорвала кожаный шлем.

— В жизни не делала ничего удивительнее!

Джон все еще придерживал ее за плечи; обоих разделяли считаные дюймы. Голубые глаза изучали Ровену, на губах играла улыбка. Ровене хотелось броситься к нему в объятия и поблагодарить за полет, за новый взгляд — просто за то, что он рядом. Она смущенно посмеялась над своими мыслями, но посмотрела ему в глаза, будучи беспечнее и смелее, чем когда бы то ни было.

На долгий миг ей почудилось, что он собирается ее поцеловать, и часть ее существа надеялась, что так и будет. Она почти призывала его, но Джонатон отстранился и выставил локоть. Ровена взяла его под руку.

— Видите, совсем не страшно, — улыбнулся Джонатон, пока они шли к машине.

Она испытала легкое разочарование, но полет был слишком свеж в ее памяти.

— Ужасно страшно! Но там, наверху, просто здорово. Мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось.

К ним подошел мистер Диркс:

— Все прошло безупречно. Королевские ВВС получат королевское удовольствие.

Ровена взглянула на Джонатона:

— А трудно научиться летать? Вы давно этим занимаетесь?

— Последний год. И научиться не очень трудно. Самое сложное — действия при аварии. Иногда остается только держаться изо всех сил.

— Слава богу, тебе это выпадало редко, — усмехнулся мистер Диркс.

— Так это не в первый раз? — тревожно вскинулась Ровена.

— Это было четвертое крушение, хотя в двух случаях я ошибся при взлете. Даже не оторвался от земли. Но современные машины намного надежнее.

— А что случилось в последний раз?

— Я испытывал новую модель. Воздухоплавание — еще молодая наука, и не все эксперименты проходят гладко.

— А женщины-пилоты бывают?

Мужчины рассмеялись, и она напряглась.

— В Англии их мало, — ответил мистер Диркс.

— Почему?

— Не думаю, что это им интересно.

— Я хочу научиться управлять самолетом. — Ровена постаралась произнести это со всем возможным достоинством.

Мужчины снова развеселились.

— Вы приняли это решение через считаные минуты после первого полета. Наверное, вам стоит подумать еще, — отозвался мистер Диркс, качая головой.

— Но должен признать, что из вас получился бы отличный второй пилот, — заметил Джонатон.

Он устало улыбался, и Ровена моментально раскаялась.

— Извините. Вы, наверное, выбились из сил, вам нужно отдохнуть.

— Да, просто с ног валюсь, — признался Джон.

— Тогда поехали обратно, а после я отвезу домой мисс Ровену.

Возле гостиницы Джонатон взял ее за руку:

— Надеюсь, что сюрприз загладил мою грубость в больнице. Я буду очень рад увидеться снова. Может быть, еще полетаем.

В его глазах отражалась синева далекого неба над облаками.

— С большим удовольствием, — ответила Ровена, и сердце ее чуть сбилось с ритма.

Джон сжал ее руку и заковылял к гостинице. Когда он скрылся за дверью, Ровене почудилось, что мир, еще недавно столь ослепительный, вновь сделался привычно серым и тусклым.

* * *

Затаив дыхание, Ровена проскользнула в особняк. У нее уже была готова на случай расспросов история о том, где она была и что за незнакомец доставил ее домой.

Она отдала пальто Кэрнсу; тот вышел в Главный зал через секунду после нее. Уму непостижимо, как он ухитрялся не пропустить ничего, что происходило в доме. На него, несомненно, работала целая шпионская сеть.

— Добрый вечер, Кэрнс. На улице очень холодно. Попросите, пожалуйста, Пруденс принести чай ко мне в комнату.

Ровена твердо решила рассказать Пруденс все и попросить прощения за былые просчеты. Жизнь вдруг показалась слишком прекрасной, чтобы ссориться с близкими.

— Мисс Ровена, ваш дядя просил, чтобы вы сразу, как придете, зашли к нему в кабинет.

Она застыла. Неужели дяде что-то известно? Откуда?

— Боже мой, и давно он ждет? Я, знаете ли, потеряла счет времени.

Ровена следила за лицом дворецкого в надежде уловить намек и уяснить, насколько опасна ситуация.

— Точно не могу сказать, мисс.

Лицо осталось бесстрастным, но в голосе прозвучало неодобрение.

— Я только на секунду поднимусь в свою комнату, приведу себя в порядок. Представляю, как я выгляжу. Отнесите мой чай прямо в дядин кабинет.

Ровена поспешила наверх, на бегу снимая перчатки. Что вдруг понадобилось дяде? Ее охватило дурное предчувствие. Неужели он прознал о ее чаепитии с двумя незнакомцами? Почему бы и нет? У дяди наверняка имелись обширные связи в городе.

Ровена ворвалась в спальню, трепеща от впечатлений и в то же время тревожась насчет приглашения на ковер к дядюшке. Надо привести себя в порядок, но где Пруденс? Тут она вспомнила, как они расстались с утра, и на нее навалилась действительность. О господи! Ровена тяжело опустилась на край кресла и приложила ко лбу ладонь, в очередной раз сломленная неумением поступать правильно.