Книга Гамбит Маккабрея - Кирил Бонфильоли

— …но, видите ли, мне нужно было убрать вас с улицы — и побыстрее, к тому же следовало удостовериться, что на, сторонний взгляд, это выглядит не так, словно вас забирают друзья, а в данной части города квалифицированных помощников у меня нет, и я полагаю, что эти деятели, э-э, как бы получили распоряжения из вторых рук, а они, ну, в общем, враждебностно-ситуационно-ориентированы…

— Еще раз?

— …ориентированы на враждебную ситуацию, и, можно сказать, когда такие парни берут кого-нибудь, они берут его по-настоящему крепко, хм?

— Вы хотите сказать, полковник, что эти люди превысили свои полномочия?

— Ну-у, да, я бы так сказал.

— И вы, разумеется, устроите им нагоняй?

— О да, полагаю, что и устрою. Эй, Элмер… — Это относилось к некрасивому малому рядом с моим креслом. — Элмер, не сходить ли тебе и не найти ли что-нибудь пожевать?

Когда Элмер отвернулся к двери, я встал на ноги и мерзким скрипучим голосом, который выработал у себя много лет назад, служа адъютантом в Гвардии, проскрежетал слово:

— Элмер?

Он развернулся по часовой стрелке, тем самым встречая мой хук слева в печень и даже помогая ему. Как же тот впитался — еще как! Мы все слыхали о чудодейственных ударах, что «пролетают не больше четырех дюймов», не так ли? Так вот — данный удар пролетел, должно быть, дюймов двадцать и подкреплен был 180-ю фунтами Маккабрейской мускулатуры, жира и ненависти, приведшей все это в совокупное движение. Некрасивый малый издал «Урррггххх» или нечто удивительно на то похожее и сложился, как плохо сделанные жалюзи. (Джок, изволите ли видеть, давно посоветовал мне, что «когда засаживаете хрюнделю в брюхо, не думайте ни о брюхе, ни о брюшной стенке: лупите сразу так, чтобы достать его хребет — спереди; ясно?». Джок в таких вещах петрит, сами понимаете.)

Блюхер, я полагаю, нажал звонок, ибо вошли двое других некрасивых мужчин и по мановению Блюхерова мизинчика выволокли своего поверженного соратника, пока тот не испортил ковер безвозвратно.

Я снова опустился в кресло, ощущая в себе несколько больше гармонии с бесконечностью. Блюхер не выразил ни одобрения, ни легкого упрека, хотя, как мне почудилось, уголок его рта дернулся — у кого-нибудь другого такая гримаска сошла бы за веселье.

— Ну что ж — на чем мы остановились? — уютно поинтересовался я.

18 Маккабрей не ловит нужных флюидов

С ложью, которая ложь целиком,

можно сразиться сразу,

Но ту, в коей правда сокрыта порой,

трудней извести, как заразу.

«Бабушка»

БЛЮХЕР ЛЮБЕЗНО ВСПЛЕСНУЛ РУКАМИ, указывая, что весь обратился в слух и готов предоставить его мне безоговорочно. Я оглядел кабинет — явно не Блюхеров, но позаимствованный у какого-то мидасообразного предпринимателя, ибо все стены здесь были заляпаны дорогостоящей до чрезвычайности графикой Мунка, Брака, Пикассо, Леже и подобных им ребят — за пределами любых алчных мечтаний, если вам подобное нравится; определенно за пределами Блюхерова жалованья и Ведомости канцелярского оборудования его Агентства. Тем не менее в Вашингтоне почти все помещения прослушиваются, это общеизвестно, не так ли? Я пустил второй тяжелый пакет порошка по замерзшему черному озеру его стола; пакет приземлился на колени Блюхеру, искупительно бумкнув, за чем сразу же последовал мужественный кряк неудовольствия от самого полковника.

— Я готов рассказать все, — пробормотал я, — но не в этих стенах, Я нацелен на выживание, изволите ли видеть, и в доказательство сего у меня имеется свидетельство моего старого директора школы. Давайте прогуляемся — чуточка свежего воздуха будет чертовски нам полезна.

Он посмотрел на меня безразлично, что, само собой, означало одно: он думает яростно. Я почти слышал, как потрескивают и пощелкивают его синапсы, точно питательные хлопья на завтрак. «Окажется ли ложь, которую мои парни могли бы выбить из него, ценнее той полуправды, которую он готов выдать?» — такой вопрос он явно скормил своему стриженному ежиком кочану. Полковник пришел к верному решению — в конце концов, этим ребятам платят за приходы к решениям, они вроде тех, кто «собирает морской укроп — ужасное занятье».[123]

— А ведь это великолепная мысль, Чарли! — ответил он. — Поехали.

В приемной двое некрасивых малых покрупнее по-прежнему играли в пинокль, но уже на двоих, поскольку из открытой двери уборной — иначе ванной — доносились ритмичные «урргх, урргх» Элмера. Я помедлил возле столика и откашлялся. Ни один игрок не повернул ко мне головы.

— Передайте Элмеру, — сказал я голосом избалованного гонорарами терапевта, — что ему следует делать зарядку и меньше пить. Крепкое в нем одно — его печень.

Один некрасивый малый не отрывал глаз от карт (и кто мог бы его упрекнуть, ибо даже одного назойливого взгляда в его карты хватило бы, чтобы подсказать ему: последней дамы довольно для сбора того, что игрокам в пинокль известно как «круглый дом»), но другой медленно перевел на меня взгляд и как мог разыграл убедительнейшего и хладнокровнейшего Эдварда Г. Робинсона[124]— предполагается, что такой взгляд напомнит вам о «волынах», цементных бушлатах и тротуарных плитах, сброшенных в Потомак с вашими лодыжками, прикованными к ним. Я, правда, видел, как такие взгляды исполнялись и получше.

— Что ж, покедова, ребятки, — сказал я, любезно воспользовавшись их диалектом. Никто из игроков в пинокль не отозвался, но Элмер сказал «уррргх» из своей уборной — иначе ванной.

Вашингтонский способ дышать свежим воздухом — поймать такси с кондиционером. Это я и сделал. И сел в первое попавшееся, что вызвало досадливый взгляд Блюхера. Что ж, очевидно, он счел, что я чересчур не вполне умен, если сажусь в первый же таксомотор; у него на содержании находился второй, именно поэтому, изволите ли видеть, я сел в первый. Господи, как же сообразителен я тогда был — а миновал едва ли год!

Таксист сощурился на нас из своей маленькой воздушно-кондиционированной утробы армированного стекла и стальной сетки (поскольку удары по голове — производственный риск, который недолюбливают даже таксисты) и учтиво осведомился, каким образом он сможет заработать себе удовольствие, оказав нам услугу. Вообще-то на самом деле он спросил «ну?», однако сразу было ясно, что это «ну» крайне воспитанно.

— Просто повозите нас по достопримечательностям, ОК? — сказал Блюхер. — Ну, сами знаете — Могила Гранта,[125]такие вот места?