Книга Спасти Каппеля! Под бело-зеленым знаменем - Герман Романов

— Так, так…

— А потому «К» есть фамилия оружейника!

— А что тогда «М»?

— Модернизированный вариант, — Фомин чуть хмыкнул, глядя на задумчивое лицо друга.

— А тогда почему пулемет не модернизировали?

— Резонный вопрос. Мы также им задались и прикинули варианты. Я тебе рассказывал об унификации оружия?! Может быть, их сделали похожими, допустим прикладами. Но с пулемета стреляют с упора, с сошек. А потому приклад к АК не подошел.

Или вместо деревянного приклада, автомат модернизировали и снабдили складным металлическим, как у ППС. Тот намного удобнее, и можно стрелять с рук очередями.

— Молодцы вы у меня! — Михаил возбужденно привстал, затушил окурок в пепельнице, и тут же потянулся за новой папиросой. Однако закурить не успел — дверь отворилась и в комнату вошел генерал Войцеховский.

— Простите, ваше величество! Но новости безотлагательные!

— Что случилось в городе? — вскинулся Михаил Александрович.

— Телеграмма от Каппеля или Молчанова? — тут же спросил Фомин. Таким расстроенным он Сергея Николаевича еще не видел.

— Я только что говорил по телеграфу с Черемхово, с полковником Арчеговым. В Иркутске эсеры перешли к террору. Убит министр внутренних дел Яковлев, ранены председатель правительства и военный министр. Генерал Сычев, по всей видимости, тяжело, так как сложил с себя должность. Военным министром назначен полковник Арчегов, оставаясь при этом командующим армией.

Войцеховский говорил напряженно, но при слове «полковник», Фомин уловил некоторые нотки сарказма. Он искоса глянул на Михаила, стремясь понять, уловил ли тот эту неуместную язвительность.

— Новый военный министр, с одобрения правительства, приказывает немедленно произвести массовые аресты эсеров, их партия объявлена вне закона. И взять подписку. Кроме эсеров черновского толка — тех немедленно предать военно-полевому суду. Участникам мятежей и террористам никакого снисхождения. Приказ адресован коменданту города.

— Выполняйте его, Сергей Николаевич, раз вы таковым являетесь, — тихо произнес Михаил Александрович. — Со своей стороны обещаю помощь. Полковник Макри со своим отрядом особого назначения и все военные юристы в вашем распоряжении. Приказ я отдам незамедлительно.

— Ваше величество, я…

— Когда у больного высокая температура, — неожиданно вмешался Фомин, понимая, что сейчас Войцеховский может наговорить резкостей, типа я не жандарм или каратель. — То прежде чем его лечить, сбивают жар. Так вот, эсеры и есть этот жар, если его не сбить, то высокая температура приведет к смерти. В отдельном случае человека, а в целом — государство. Вы, надеюсь, Сергей Николаевич, хотите спасения смертельно больной России? Лекарство противно, мерзостно, но оно необходимо. Но вначале надо сбить жар, а потом лечить организм. Сибирское правительство такое лечение начало. Теперь вы понимаете, почему в них стали стрелять?

— Да, понимаю, — Войцеховский несколько стушевался.

— Вам мало примеров Новониколаевска, Томска, Красноярска и Иркутска, — звенящим от гнева голосом проговорил Михаил Александрович и подошел к генералу, пристально глянул ему в глаза.

— Вам надо чтобы они дальше плели заговоры и стреляли нам в спину. Вы этого хотите? Или вы хотите увидеть, чтобы они застрелили и меня?! Ну, что ж, генерал…

— Ваше величество! Простите, я все понял. Приказ будет выполнен незамедлительно! — Генерал Войцеховский ожесточился лицом, на скулах заходили желваки. — Разрешите идти, государь?!

— Идите, Сергей Николаевич. Я надеюсь на вас!

После ухода командующего 2-м корпусом, Михаил Александрович еще немного прошелся по комнате и невесело рассмеялся, будто выдавливая из себя сарказм.

— А генерал сильно недолюбливает полковника Арчегова, Сеня. С такой язвительностью напирает на чин. А сам уже запамятовал, что всего два года назад был сам подполковником, а от Арчегова его отделяла одна ступенька.

— Недолюбливает. Он же его любимых «братушек» под Иркутском раскатал. Я представляю, как генералы вскинутся, когда Сибирская армия подойдет. Такой разброд пойдет…

— А потому его надо на корню пресечь. Я подготовил Вологодскому телеграмму. Так как Арчегов категорически отказался от производства в генерал-майоры, а это говорит о том, что он умный человек, то надо принудить его стать генералом. Я ходатайствую перед Петром Васильевичем об утверждении моими генерал-адъютантами тебя и Арчегова. С определенными правами и обязанностями. Вы сможете готовить армию к будущей войне, тогда как наши генералы, — последние два слова Михаил Александрович произнес с особым нажимом, в котором чувствовался невеселый смешок. И закончил твердым голосом, как рубанул шашкой.

— Будут готовить армию к вчерашней. Да еще они будут надеяться выиграть ее оружием прошлой войны. Я не желаю такого. Мы не настолько богаты, чтобы впустую растратить золотой запас империи. Хм… АКМ и РПК, значит. Хотелось бы мне посмотреть на эти штуки.

— Да и меня любопытство прямо распирает. Тогда давай подумаем, под каким соусом мы ему телеграмму отправим, Мики. Нам нужно поторопиться, времени в обрез!

Петровский завод

Интересная велась беседа в вагоне контр-адмирала Смирнова, командующего военно-морским флотом Сибири. Да и собрались за широким столом из пяти присутствующих трое, кто хоть раз, но оттоптал своим собеседникам любимые мозоли. И было отчего…

Кряжистый и плечистый походный атаман казачьих войск войсковой старшина Семенов был самым младшим и по чину, и по возрасту. Но именно он насмерть сцепился год назад с Верховным Правителем России адмиралом Колчаком, который как раз и находился напротив атамана. Вернее, уже бывший правитель и бывший адмирал. И орден святого Георгия 3-й степени на шее уже отсутствовал.

Слева от Колчака сидел в кресле бывший командующий Восточным фронтом генерал-лейтенант Дитерихс, уставив в стороны кончики своих знаменитых усов. Правитель отстранил его от должности, когда тот предложил начать эвакуацию заблаговременно, отдав красным столицу — Омск. Но прошло совсем немного времени, и город был взят красными, а в отступающей белой армии начались генеральские раздоры.

В начале декабря генералы потребовали у Колчака вернуть Дитерихса. Но тот отклонил предложение Колчака, заявив, что пока адмирал у власти, в армию не вернется. И вот они сидят за одним столом.

Двое других — генерал-лейтенант Лохвицкий и хозяин салона, сидели рядышком. Они хорошо понимали некоторую щекотливость момента, пытались сгладить острые углы, но напряженность не спадала. Дело было в том, что генералы снова были, фигурально выражаясь, «на коне». Правительство назначило их на высокие должности — командующими военными округами.

Николай Александрович Лохвицкий вернулся из Франции, где командовал Особой русской дивизией, посланной на помощь союзникам для борьбы с германцами. И вот он в Сибири, где успел какое-то время повоевать, пока Правитель не снял его и не отправил в резерв чинов в Иркутск.