Книга Могуто-камень - Эмма Роса

Это же…

— Мне пора! — сказала она так резко, что Лёнечка не посмел перечить. Лишь улыбнулся тёплой и виноватой улыбкой.

— Не смею задерживать, — галантно поклонился и поцеловал ручку. — Благодарю за чудесный вечер. И за арию.

Лёнечка отказался провожать Клару, сославшись на подготовку к выходу на сцену. Она вышла на узкую лестницу и вдруг услышала, что внизу открылась дверь. Ей стало страшно, что кто-то вдруг увидит её здесь и подумает бог знает что. В одиночестве и без могуто-камня Клара трусила как заяц. Она юркнула за портьеру маленького окна и затаилась.

Тяжёлые шаги, дверь в гримёрную Лёнечки открылась, и она услышала голос, который показался ей знакомым.

— Пожалуй, стоит поискать другого солиста для ансамбля, раз любая заблудшая овца блеет лучше тебя. Ты обещал мне полный зал посетителей. И где он?!

— Мне нужно время, Исайя! Есть положительный эффект.

«Ба! Да это никак сам Майер!»

Она вдруг вспомнила едва освещённую аллею, по которой они приехали сюда.

«Неужели — это «Жар-птица»?»

— Вижу я твой положительный эффект. Простую песню осилить не можешь!

— Простую? Тогда попробуй — осиль сам одновременно и солиста, и цыганский хор!

— Плевал я на хор. Не можешь — выбери другой репертуар, попроще. Но собери мне полный зал! Так чтобы тебе хлопали так же, как этой курице.

Клара задохнулась от возмущения. Всё-таки права она была, когда думала, что Лёнечка тут ни при чём, и во всём виноват этот жулик Майер! Каков негодяй!

Она выскользнула из-за портьеры и, сняв босоножки, на цыпочках спустилась по лестнице. Больше ни минуты она не останется в этом… курятнике! Больше никогда в жизни она не придёт в «Жар-птицу»! Открыла дверь и врезалась в Иннокентия.

— А, вот вы где! — на лице его читалось беспокойство и облегчение. — А я потерял вас. Меня ж за это… Того… Не уходите так больше, фройлян!

Кларисса с благодарностью кивнула. Какой же, оказывается, милый, этот Иннокентий. И надежный. Как скала. Как Гоша.

[1] Любовь — строптивая птица,

Которую никто не может приручить,

И совершенно бесполезно звать её,

Коль ей угодно отказать…

Глава 16. Буря

За время её отсутствия ничего не изменилось. Профессор Кравцов, казалось, спал, Гоша увлечённо рисовала пальцем на столе какие-то схемы, Пьетро Шляйфмен — будущий председатель правительства, хмурил брови и сосредоточенно следил за манипуляциями Гоши. Иннокентий, успокоившись и развалившись на диванчике, раскурил огромную сигару.

Клара, улыбнувшись мрачному Шляйфмену и стрельнув глазами слесарю, «похитила» Гошу попудрить носик. Схватив за руку, она вывела ее на улицу. Ночь влажно обняла за плечи и взлохматила кудри свежим ветерком.

— Ты хоть понимаешь, с кем ты сейчас разговариваешь? — накинулась она на подругу, как только входная дверь заглушила шум заведения.

— Понимаю, дорогая. Ты вовремя пришла!

— Ты знаешь?

— Конечно. Он же представился.

— Послушай! Этот Шляйфмен… Он не так прост. Он связан с политикой, с какими-то людьми, которые хотят… Хотят… — Клара понизила голос и оглянулась. — Свергнуть правительство!..

— Но как иначе приходят к власти, дорогая? — тоже понизив голос проговорила Гоша с улыбкой.

— Что ты там ему рассказывала?

— Правду. Я рассказывала о том, что с нами станет через пятьдесят лет. Но это неважно.

— Как неважно? — кипятилась Клара. — Как неважно?! Ты же сама вкладываешь ему карты в руки! Сама рассказываешь, как сделать нашу жизнь такой… невыносимой… как сейчас. А ведь могла бы что-нибудь и изменить. Взять хотя бы проклятый Жилкоммаг! Или запреты на использование магии!

— Нет, дорогая. Будущее надо менять в настоящем, а не в прошлом. Что бы мы сейчас ни сделали, прошлое всё равно пойдёт по заданному курсу. Поэтому нам так нужна книга. И вот что, — она крепко взяла Клару за плечи. — Запоминай адрес: улица Пробуждения, дом ноль-дробь-двадцать восемь. Мы со Шляйфменом едем туда. Уверена, что найду либо саму книгу, либо её концы. Вы поедете за мной. Да я и сама, если честно, не доверяю Пьетро. Но он настаивает, а нам это на руку.

Клара всхлипнула — ей было так страшно как никогда в жизни. Гоша оставляла её с калекой-профессором, ладно хоть Иннокентий с ней. Всё так закручивалось, что непременно должно было привести к катастрофе. Она чувствовала это.

— Кларисса! Не время сачковать, — строго сказала Гоша. — Помни — Гретхен ждёт нас, и ждёт с книгой!

— А если нас убьют? — прошептала Клара.

— Не посмеют! — Гоша выпятила нижнюю челюсть. — Верь мне.

Дверь распахнулась и на пороге возникла невысокая коренастая фигура Шляйфмена.

— Ах, вот вы где! — прогундосил он.

Клара сразу узнала этот гнусавый до омерзения голос — сколько раз она слышала его по радио — запреты, запреты, запреты! Новые законы, штрафы, наказания! Ему удалось воплотить задуманное! Вся жизнь Клары прошла под запретами. Вся жизнь в страхе. Что еще ей было делать, как не шляться по праздникам, если этот гад не оставил другого выбора?!

И все же в лице этого молодого и здорового мужчины пока еще чего-то не хватало. Какой-то ускользающей от внимания Клары детали, которая делала бы его настоящим Шляйфменом.

— Погода меняется! — сказала Гоша.

Клара оглянулась — и правда! На улице поднялся ветер. Вдали прогремел гром. Редкие капли начинающегося дождя падали холодными плевками на оголённые плечи. Клара обхватила себя руками.

— Тем более пора, — сказал Шляйфмен, и по-хозяйски приобняв Гошу за талию, повлёк её на стоянку автомобилей. — Чудный голос, мадмуазель, — бросил он Кларе. — Хорошего вечера.

Гоша, подмигнув ей напоследок, позволила себя увести и посадить в длинный автомобиль. Пыхнув бензиновыми парами и моргнув огнями, он скрылся из виду.

Иннокентий добыл где-то деревянную швабру. Конечности профессора пребывали как раз в нужном расположении — рука справа, а нога слева — и он неловко прыгал вперёд по аллее, которую Клара окончательно опознала — всего пару дней назад, а, казалось, целая вечность прошла, Гоша тащила её по этим дорожкам вон из «Жар-птицы», только там, в настоящем. В том уютном и безопасном настоящем.

Страх сжимал сердце. Страх за Гошеньку, за себя, за профессора, который был сосредоточен и бледен. На вопрос о самочувствии, он, ухмыльнувшись, ответил:

— Ресурсоёмкость твоего могуто-камня не безгранична. Это можно исправить, но сейчас нет времени, — он достал из нагрудного кармана часы с цепочкой. Клара тотчас узнала их — те самые, бабушкины, на обратном ходу. Открыл крышку, захлопнул и сердито буркнул: — Поторопимся!

Фонари, подвешенные на цепи, качались от ветра. Над головой громыхало. Редкие капли пронзали душный, наполненный энергией дождя воздух. Гроза копилась, но никак не могла прорваться. Чем дольше она искрила