Книга Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330 - Клод Каэн

Розничная торговля в городах проходила на рынках – «суках», о которых мы ничего особенного не знаем. Иногда попадаются упоминания о ярмарках, но у нас нет свидетельств о них. В мусульманских странах, как и в Византии, настоящие ярмарки были редким событием и не имели большого значения в сравнении с обычной постоянной торговлей. Естественно, что иностранные купцы приезжали в определенное время года, и, вероятно, как и в других странах, в окрестностях крупных городов провинций устраивались периодические встречи, во время которых кочевники обменивались товарами с оседлым населением. Но на данный момент это не более чем гипотетические рассуждения.

Подводя итоги, можно с уверенностью сказать, что в промежутках между тяжелыми испытаниями в начале и в конце Средних веков в Малой Азии примерно в течение века (в том числе в начале монгольского владычества) имело место исключительно бурное экономическое развитие, которого она не знала ни до того, ни долгое время после того.

Денежная система и цены

Денежная система в турецком государстве Малой Азии представляет определенную проблему.

Совершенно очевидно, что в течение периода, последовавшего сразу же за переселением туркменов, в стране не чеканили никаких денег, кроме тех, которые переселенцы обнаружили там и которые они наверняка получали в достаточно больших количествах либо в виде дани, либо в результате грабежей. Альтернативным источником были деньги, спрятанные местными жителями, когда это представлялось возможным. Только во времена правления Данишмендида Гумуштегина Гази, а возможно, немного позже, при Сельджукиде Масуде, началась чеканка собственных монет. По меньшей мере до середины века это были только медные монеты, иными словами, деньги, предназначенные исключительно для местной торговли. Серебряные монеты появляются только при Кылыч-Арслане II, а золотые – только в XIII веке.

Не стоит удивляться, что на некоторых монетах Гумуштегина, его преемника Мухаммеда, брата последнего Инала и даже Зу-л-Нана и Зу-л-Карнайна из Малатьи встречаются греческие надписи, как и на печати последнего, чему нет подтвержденного аналога у других правителей. В то же время на древних монетах, выпущенных Сельджукидами в других регионах, эллинизированных ничуть не меньше, нет никаких греческих надписей. На монетах Данишмендидов отсутствует указание места, где они были отчеканены, на монетах Сельджукидов встречается только Конья. Но что еще более удивительно, на монетах Данишмендидов присутствуют либо совершенно христианские изображения (голова и плечи Спасителя, Христос, возлагающий руку на голову суверена), либо полухристианские (святой Георгий, поражающий дракона), либо изображения нейтральные с религиозной точки зрения, но определенно византийского типа (портрет суверена или изображение льва). На сельджукских монетах встречается только последний тип, и это монеты первых Сельджукидов.

Первая мысль, приходящая в голову в качестве объяснения этой особенности, состоит в том, что чеканкой монет занимались работавшие в византийской традиции местные ремесленники, поскольку других просто не было, и пользовалось ими преимущественно местное население, которое не разбиралось в других монетах и не признавало их. Но проблема несколько сложнее, чем кажется, поскольку монеты, о которых мы говорим, не единственные монеты того периода, имевшие эти особенности, по меньшей мере что касается изображений византийского типа. Подобные монеты ходили при «франке» Танкреде в Антиохии, и даже в Сирии во времена царствования рьяного мусульманина Нур ад-Дина. И в любом случае они в изобилии имели хождение при Артукидах в Диярбакыре. По отношению к этой стране, давно принявшей ислам и торговавшей более активно со всей Месопотамией, чем с Византией и Малой Азией (иногда встречавшиеся медные монеты не имели коммерческой значимости), а также с другими странами, привыкшими к мусульманским арабским монетам, уже нельзя использовать аргументы, применимые к Данишмендидам. Следовательно, возникает сомнение в справедливости тех аргументов, которые иначе могли бы быть приняты в отношении Данишмендидов. Далее при обсуждении другой темы будет отмечено, что, в отличие от арабов, у турков не было ограничений на изображение человека, но монеты, которые найдены у них, выполнены не в византийской традиции, и, следовательно, это не проливает свет на данную проблему. Можно согласиться с тем, что в момент становления Артукиды, как и Данишмендиды, получили в свое распоряжение большое количество византийских монет, совершая набеги в Малой Азии (но эти тоже были золотыми или серебряными), и что некоторые из их собственных монет были просто «перевыпуском» более старых монет этого типа. Однако трудно согласиться с тем, что эта ситуация длилась в течение нескольких поколений. Конечно, влияние византийской традиции невозможно отрицать, как собственно влияние военных трофеев и выплачиваемой дани (которую платили не медью), но нужно объяснить, почему оно было таким сильным и продолжительным. И на данный момент я должен признать, что у меня нет никаких предположений.

Более того, эти рассуждения так же хорошо применимы и в отношении Сельджукидов, но их монеты существенно более мусульманские (если не считать изображения льва). Возможно, что вначале они использовали имевшие хождение в то время византийские монеты, которые оказались в их собственности, что могло бы объяснить полное отсутствие признаков чеканки монет до того времени, когда они достигли положения, позволявшего выпускать мусульманские монеты. Впоследствии их желание иметь мусульманские монеты становится очевидным. Может показаться странным, что султаны, чья относительно мирная политика в отношении Византии была отмечена выше, оказались более непримиримыми в этом отношении, чем Данишмендиды, олицетворявшие собой дух гази, присущий туркменам. Но это видно и в их политическом поведении, ни в коем смысле не препятствовавшем (скорее обратное) любым проявлениям исламизации в классическом понимании, в то время как туркмены находились в тесном контакте с местными жителями и в мирное и в военное время и не имели практического интереса в исламизации монет.

До наших дней сохранились серебряные монеты начиная с времен Кылыч-Арслана II. Этот факт, вероятно, означает, что во времена его царствования возобновилась работа серебряных рудников. В следующем веке Симон из Сен-Кантена хвастался количеством имевшихся у него монет, которые благодаря этим шахтам смогли чеканить султаны. Такое исключительное использование серебра (в отличие от меди) в определенный период объясняется просто и не вызывает проблем, тем не менее это необходимо подчеркнуть как некую особенность. В Иране в течение достаточно долгого времени серебро было основным платежным средством, но в тот период, о котором мы говорим, оно почти полностью исчезло в пользу золота. В Византии, несмотря на трудности, в XIII веке золото тоже оставалось основным металлом, в особенности для крупных платежей. Золото, которое в XIII веке начали использовать для чеканки монет в Малой Азии, добывали не внутри страны, следовательно, оно могло быть получено только посредством торговли (или в некоторых случаях в виде дани). В своем роде это подтверждает развитие торговли. Но что еще более знаменательно, приближались времена, когда мусульманские государства на Ближнем Востоке, как и Византия, начинали испытывать все возрастающие трудности с добычей золота, и чеканку монет пришлось перенести в купеческие города Италии.