Книга Ученица - Павел Давыденко

Стриженный умолк, будто из него вытащили батарейку. Он застыл и не мигая, таращился на историка.

— Это… Чушь. Посудите сами, меня пригласили в учительскую, чтоб… посидеть в общем. Она недалеко от туалета. И я хватаю девочку и тащу в туалет, чтоб изнасиловать?

— Возможно, она что-то такое вам сказала. И вы… вспылили. Ведь на уроках у вас иногда происходили вспышки злости?

— Допустим, — сухо ответил историк. — Но провалами в памяти я не страдаю. Из туалета кто-то вышел перед тем как в него зашел я. Я не успел разглядеть, кто именно из учеников.

— Зачем устраивать против вас сговор?

— Чтоб прикольнуться. Проучить. Не знаю! С кем… — почему-то у Андрея Викторовича пересохло в горле. — С кем же вы общались? Помимо Алины.

— Вопросы здесь задаем мы. А вот еще что… у нас есть информация, что вы вели себя не совсем так, как подобает человеку вашего статуса, — продолжал Стриженный. — Позволяли себе вольности в отношении учеников, рукоприкладство. Скажите, это верно?

— Я действовал в рамках школьного устава. Ничего такого я себе не позволял.

— Ага, значит и школьниц щупать — тоже в рамках устава?

— Чушь! — сверкнул глазами преподаватель. — Что за бред?

— И никаких неформальных отношений себе не позволяли? Флирт на рабочем месте? Внеурочные встречи?

— Чтоо-о-о?! Да это бред чистой воды.

— Присядьте! — бросил Селедка, буравя Андрея Викторовича таким взглядом, будто тот соблазнил и растлил его дочь. Покрасневший преподаватель огляделся затравленным взглядом, потом плюхнулся обратно на стул. Он даже не заметил, что вскочил. На шее его часто-часто билась вена.

— Да вы успокойтесь, Андрей Викторович. Мы знаем, что вы с нами откровенны, просто версии немного разнятся. Да и вообще, одни и те же факты можно подать под разным соусом. Вы, может, кофейку хотите? Или покурить?

— Нет, я не курю.

— Тогда присаживайтесь, — любезно улыбнулся Стриженный, однако, глаза его остались холодными. — Так… что можете сказать про неформальные отношения с ученицами?

— Такого не было. Тем более, в отношении Алины. Несколько раз я ее подвез до дому, когда случайно встретил. И как вы понимаете, ничего лишнего себе не позволял.

— Как вели себя ученики на ваших уроках?

— Как, как… В целом — нормально. Были отдельные личности, хулиганье. С ними я не церемонился, признаю, — Андрей Викторович облизал губы. Он хотел пить нестерпимо, изнутри его будто иссушало возмущение. Однако, соглашаться на кофе или там просить воду он не хотел.

— Например, выкидывали личные вещи учеников из окна? — вставил Селедка.

И тут же Стриженный запел:

— Мы понимаем, какие сейчас ребята, ни в грош не ставят взрослых, совсем охамели. А тем более, хулиганы. Ну, замахнулся, рука пошла, подзатыльник дал. Бывало?

— Нет. Личные вещи, это вы фонарик имеете в виду? Фонарик из окна выкинул, признаю. Но послушайте, я тогда тоже много чего могу рассказать. Может, заявление тоже написать на этих… кхм, учеников? И свидетели найдутся. Но никаких отношений с ученицами, как вы говорите, у меня не было. Я не знаю, зачем она меня оговаривает. Может быть, она чего-то и хотела, но я держал дистанцию. И уж тем более, ничего такого, что как вы говорите, есть в показаниях Воскобойниковой, в туалете не происходило. Ведь за клевету есть статья в уголовном кодексе, верно?

— Да это сейчас дело десятое, — буркнул Селедка. — Сейчас важно разобраться по факту. Школа и так проблемная. Девчонки пропадают… А тут такие показания на вас. Мы обязаны проверять.

— Ученица из семьдесят пятой школы пропала еще до того, как я устроился. Лена Конова.

— А откуда вы знаете, когда она пропала? И ее имя? — прищурился Стриженный, будто рентгеном пронзая преподавателя.

— Откуда — из газет. По телевизору мусолили сто раз. Директор мне рассказывал, с учителями общался, в конце концов. Вот недавно еще одна пропала, насколько я слышал.

— Ладно, допустим, вас оговаривает Воскобойникова, — кивнул Стриженный. — Но на предыдущем месте работы, в тридцать третьей школе, имела место ситуация с выпускницей одиннадцатого класса. Верно?

Андрей Викторович опустил глаза в пол, чувствуя, как пылают щеки.

— Или вас тоже оговорили, оболгали?

— Может, хватит в игрушки играть? — хмыкнул Селедка. — Мы ведь по-хорошему хотим. Чтоб рассказали вы нам все, объяснили. Мы больше вашего знаем, понимаете, тут обмануть не получится. Или все-таки вас и там оклеветали?

Андрей Викторович потер виски. Стены накатывали на него, наплывали. В ушах нарастал треск статических помех, голоса милиционеров тонули в шуме, а стул под ним вдруг исчез, и преподаватель провалился сквозь пол.

Глава 18. СКРЫТЫЕ МОТИВЫ

В одиннадцатом классе Юля влюбилась в историка. Конечно, эта история должна была стать рядовой, каких сотни, если не тысячи. Многие мальчики влюбляются в учительниц, многим девочкам нравятся симпатичные молодые преподаватели.

Здесь все произошло немного по-другому.

Юля всеми способами искала способ сблизиться с историком, ничего не получалось, а потом их столкнула судьба. Девушка шла домой, и к ней пристали двое отморозков. Попытались вырвать сумку, набитую по большей части учебниками, тетрадками и докладами. Притом случилось это уже за квартал от дома, когда она с улыбкой на лице спешила к приготовленным мамой вареникам.

Юля как могла защищала свое добро. Потом ее и грабителей осветили фары автомобиля, завыл клаксон. Нападавшие брызнули в разные стороны, а рыдающая от страха школьница осталась сидеть в луже, вцепившись в сумку.

К ней тут же поспешил водитель. Он что-то спрашивал, а она не могла даже слово выдавить, сотрясаясь в истерике.

Он усадил ее в машину. Девушке показалось, что в салоне пахнет чем-то знакомым. От этого на душе разлилось спокойствие, а дрожь отступила.

Бедняжка глянула на водителя и остолбенела. К щекам тут же прилила кровь, и Юля порадовалась, что в темноте не видно ее лица.

— Андрей Викторович! Как… как вы тут?

— Я живу тут… недалеко, — ответил преподаватель, который тоже узнал «огненную» девушку. Да и как не запомнить: такие яркие волосы, веснушки, белая кожа и самое главное — пронзительные зеленые глаза. — Что за уроды…

— Вообще ужас! Пристали. Блин, по улицам страшно ходить. У меня, собственно, ничего ценного в сумке нет, может, надо было отдать. А то еще ножом бы пырнули. Но сумку мама подарила на день рождения, вот я и отвоевывала ее, как могла! — нервно засмеялась девушка.

Преподаватель тоже засмеялся. Именно с этого момента и началась их… дружба? Зародилась она из искры, которая подпалила бикфордов шнур и тот медленно горел, приближая огонек к динамитной шашке — как в мультиках.