Книга Меньшее зло - Андрей Красников

– Понимаю. Знакомо.

– Ты на фронте. А я в штабе. Смотрю на это изнутри.

Судя по всему, выпитый коньяк подействовал и на мою собеседницу тоже – разнервничавшись, она махнула рукой, чуть не опрокинула стоявшую на столе бутылку, а затем еще раз выругалась:

– Дерьмо. Главное, ведь ничего не закончится, пока нами руководит этот…

Не дождавшись продолжения, я повернул голову и спросил:

– Кто? Лидер?

– Нет, – в голосе Алисы внезапно зазвучали стальные нотки. – Никто. Забудь о том, что я сказала.

– Но…

– Лучше обними меня. И давай поговорим о том, что происходит на вашей стороне. Как вы там живете? Что делаете?

Мне хватило ума не перечить и не затрагивать опасную тему. Я начал рассказывать о службе в разведке, о дальних рейдах и перевозке ядерных бомб… а потом вспомнил о своем недавнем задании.

– Не знаешь, ради чего вообще нужно было устраивать этот фарс? Что-то планируется?

– Не знаю. – Алиса прикрыла рот ладошкой и аккуратно зевнула. – Кстати, а почему ты не говоришь, какая я красивая?

– У меня даже нет слов… мне…

– Боже. Надеюсь, хотя бы на поцелуй тебя хватит?

Во второй раз мы занимались любовью уже более вдумчиво – алкоголь постепенно разжимал свои цепкие пальцы, незаметно возвращая мне полноту ощущений и ясность мыслей. Торопиться не хотелось, хотелось наслаждаться каждым мгновением, каждым движением, вздохом…

– Черт… черт!

– Ну вот, – грустно протянула Алиса. – А ведь у меня тоже была надежда.

– Не издевайся, мне и так стыдно.

– Ладно. Есть будешь?

– Буду…

За окнами непрерывно шумел дождь, где-то далеко взрывались прилетевшие из-за горизонта снаряды, внизу скучал оставшийся в одиночестве Курц, но сейчас нас заботили совсем другие вещи – мы разговаривали. Вспоминали молодость, делились историями из жизни, обсуждали немногочисленных знакомых…

Чуда не случилось – большинство наших товарищей давным-давно сгорели на фронте. Кто-то погиб во время самого первого задания, кто-то спустя несколько лет, кто-то совсем недавно. Больше всего повезло девушкам, переведенным на административные должности, меньше всего – отправленным на передовую парням.

Константин Дюпри, некогда являвшийся весьма заметной фигурой в армейской иерархии, достаточно быстро растерял влияние и сейчас занимал скромную должность в одной из дислоцировавшихся на афинском участке фронта частей – скорее всего, продолжал курировать меня и мою работу.

Сама Алиса успела побывать замужем, но брак оказался коротким и неудачным – ее супруга, точно так же, как и многих других, перемолола военная машина.

К сожалению, воспоминание об этом эпизоде заметно подпортило нам обоим настроение, так что беседа незаметно свернула в более деловое русло.

– Давай поговорим о твоем возвращении, – предложила Алиса. – Ты действительно опасаешься стать дезертиром или дело в чем-то еще?

Я вздохнул, поморщился, глянул в окно…

– У тебя ведь там кто-то есть, да?

– Есть. Но это не важно. Важно то, что я уже ни во что не верю. Не верю в то, что у меня получится вернуться домой, не верю в то, чем занимаюсь, не верю лидеру, не верю в то, что эта война вообще кому-то нужна…

– Стой, – Алиса вскинула вверх ладони, призывая меня закончить с неуместными откровениями. – Давай-ка по порядку. Ты пятнадцать лет безукоризненно делал свое дело. Так?

– Да.

– Это единственное, что имеет значение. То, что тебе надоела война, пусть останется между нами. Хорошо?

– Алиса, я не идиот. Само собой, я не собираюсь рассказывать об этом всем подряд.

– Вот и хорошо. В глазах нашего руководства ты – образец для подражания. Если ты вернешься…

– То разрушу этот прекрасный образ и стану дезертиром.

– Черт возьми. Ответь прямо – ты хочешь вернуться или нет?

Я задумался и целую минуту провел в молчании, пытаясь разобраться в собственных чувствах. Затем вздохнул и покачал головой:

– Хочу. Но не готов.

– Это отговорки. Если…

– А ты уверена, что у Курца нет для меня очередного задания? Если оно существует, то вернуться я не могу. Никак.

– Вот дерьмо. – Алиса заметно погрустнела. – Ты прав. Задание есть.

– О чем и речь.

– Тогда слушай меня очень внимательно, – в голосе собеседницы опять зазвучали командные нотки. – Ты закончишь эту миссию. Как минимум, постараешься ее закончить. Но сразу после этого ты вернешься сюда. Дождешься Стефана…

– Напомни, какое у тебя сейчас звание?

– Майор.

– Так точно, господин майор.

– Тьфу. Я ведь серьезно. Мне не хочется снова тебя потерять.

– Хорошо. Давай поговорим о чем-нибудь еще?

– Как скажешь…

День плавно сменился вечером. Дождь закончился. Небо переполнили желто-оранжевые краски приближающегося заката. Где-то внизу послышался деликатный шум – отчаявшийся Курц явно хотел привлечь наше внимание.

– Уже пора?

– Стой. – Алиса решительно пресекла мою попытку встать с дивана. – Мы уйдем отсюда утром. Он подождет.

– Хорошо…

Засыпать в самом центре Полосы, чувствуя на своей щеке дыхание любимой женщины, было странно. Впрочем, эмоциональная усталость на дала мне как следует насладиться этим ощущением – я буквально сразу же отключился, погрузившись в самый обычный сон, переполненный мокрыми деревьями, холодом и одиночеством.

К сожалению, утро наступило слишком быстро.

Проснувшись, мы десять или пятнадцать минут лежали на диване, обмениваясь ничего не значащими фразами и всячески оттягивая приближение тягостного момента. Затем Алиса глубоко вздохнула и решительно отбросила служившую нам в качестве одеяла куртку.

– Пора.

Я молча кивнул. Сказка неумолимо подходила к своему финалу, но у нее могло быть продолжение. Следовало только дождаться нужного момента для возвращения на родину. И выжить.

– Главное, не рискуй, – в унисон моим мыслям попросила Алиса. – Мне бы не хотелось терять тебя еще раз.

– Да, конечно.

Прощание вышло скомканным и грустным. Оба понимали, что новой встречи может не случиться, обоим хотелось растянуть последние минуты наедине друг с другом…

– Все. – Алиса отстранилась и двинулась к выходу. – Мне действительно надо возвращаться. Прости.

– Хорошо.

Дверь закрылась. Послышались тихие удаляющие шаги, быстро сменившиеся гнетущей тишиной. А еще через пять минут ко мне в комнату заявился Курц – невыспавшийся, помятый и раздраженный.