Книга Полнолуние - Андрей Кокотюха

Точнее — почему все не так, как у людей?

Война ни при чем. Хотя. Не будь войны, вряд ли попал бы в лагерь Игорь Вовк. Ее настоящий, действительно настоящий муж.

Это пронеслось в голове вихрем. Сомнений в правильности решения не возникло ни на йоту. Лариса радовалась скудости освещения. Огонек керосиновой лампы еле тлел, бросая на стену причудливые тени от их силуэтов, так что Игорь даже случайно не мог рассмотреть тот неуловимый миг сомнения, который, вполне вероятно, мог отразиться на ее лице.

Лариса произнесла:

— Что это даст? Убийцу офицера НКВД будут искать. Еще и тщательнее, чем банду этого, как его… Теплого.

— Теплого? — встрепенулся Вовк. — Он где-то здесь?

— Откуда я знаю? Это милицейские дела. Сомов тоже им интересуется. Но то больше дело Левченко Андрея. Наш начальник милиции. Толковый вроде парень, приятный, грамотный. Живет у Стефановны на квартире, я говорила.

— Не гребет меня сейчас ни милиция, ни ее начальник! — отмахнулся Игорь. — Краем уха слышал, как люди вспоминают Теплого нетеплым словом. Только я же мало с кем сблизился, сама понимаешь. Проявлять к чему-то интерес — сразу присмотрятся к тебе, взаимно. Да и про волка чаще шепчутся, чем про Теплого. Просто… как бы объяснить. Знаю я о нем кое-что. От Проши Балабана. Старый вор, с которым я сбежал. Благодаря которому, помнишь, рассказывал тебе?

— Не так давно было. Не забыла. Говорил. Что с того, почему ты встревожился?

— Мир тесен. Не думал тут о нем услышать. Значит, Теплый где-то в Сатанове?

— Ох, Игорь! Знать не хочу про разных там Теплых! Обмолвилась, потому что его вспоминал Сомов. Тот любит иногда вслух поразмышлять. Доложить, чем занимался на службе, какой он великий начальник всех умывальников.

— Почему умывальников?

— Господи, Чуковский же! «Мойдодыра» малышу кто читал вслух? — Не выдержала, процитировала: — «Я — великий умывальник, знаменитый Мойдодыр, умывальников начальник и мочалок командир!» Точно так же себя и Сомов ставит дома временами.

— А на службе?

— Черт его знает.

— Ну не поминай черта, Лара. Придет еще.

— Присказка такая. Раз тебя так заинтересовал Теплый, слушай. Не в самом Сатанове он, затаился где-то неподалеку. Или далеко, только сюда наскоками залетает. Была тут с месяц назад стрельба, Левченко отличился. Все, Игорь, забыли о Теплом. Сама вспомнила, теперь жалею.

— Правда, ну его. Давай про Сомова. Будут искать убийцу тщательно, тут я согласен. А вот найдут ли — вопрос открытый. Можно пустить по следу, который никуда не приведет. Все-таки я кое-что нанюхал среди людей. Как знал, пригодится.

— Ты о чем?

— Про Левченко ты вспомнила, начальника милиции. Мне о нем рассказали. Значит, стал им не так давно. Сменил предшественника, которого убили националисты. Вот что нам поможет.

— Поможет?

— Ага. Если убить Сомова, подумают на них же. Это будет логично, правильно. Тогда будут рыть землю, в которой никто ничего не сеял. А следовательно, там ничего никогда не прорастет. Пока разберутся, что националисты тут ни при чем, мы будем далеко. Вот выход, годится?

— Мы?

— Ты, я и Юра. Действовать можно по придуманному тобой плану. Только ты будешь иметь статус вдовы офицера НКВД, который героически погиб на службе. Кто к тебе прицепится?

— А и правда! — воскликнула Лариса, и это прозвучало так, будто они уже далеко, в безопасности и все позади.

— Хочешь, расскажу эту сказку дальше? Ты поживешь тут с Юрой до весны. Перезимуешь, квартира казенная, волноваться не о чем. За это время комиссованный Игорь Волков, то есть я, потеряюсь где-то и пущу корни. Дам о себе знать. Спокойно собираешься, летом покидаешь Сатанов. На другом месте устраиваешься на работу. Горюешь, как всякая вдова. Ну а потом к тебе начнет наведываться один бородатый комиссованный одинокий мужчина с перебитым носом. Разве можно в наше время женщине быть одной?

— Хоть бы еще война до того времени закончилась…

— Кто знает… Такими темпами, как наступают наши, Гитлеру вполне могут сломать хребет еще в этом году. Хорошо, пусть в начале следующего, сорок пятого. Сталинград тоже устроили гадам зимой. Война не вечна, Лариса. Ты лучше скажи — согласна?

— Вот гад! Еще и спрашивает!

Легко замахнувшись, Лариса шутя стукнула Игоря кулачком. Вмиг встрепенулась, подскочила, спустила ноги с кровати, принялась быстро одеваться.

— Чего ты? Лара, что такое?

— Юра!

— То есть?

— Поздно, очень поздно! Я так долго у Стефановны не засиживалась. Сейчас уже больше девяти, верно? Часов нет.

Подавшись немного вперед, Вовк, прищурившись, разглядел стрелки на старых хозяйских ходиках.

— Двадцать один сорок, если совсем точно.

— Юра у друга! Обычно в это время я его забираю! А вдруг Сомов придет? Ни меня, ни сына. Искать станет!

— Ты же не сбежала!

— Спросит, где была.

— Разве Стефановна твоя не прикроет?

— Прикрыла бы! Но не знает ничего! Чер-р-рт!

— Снова о черте. Спокойно. Сомов не придет так рано.

Лариса замерла, дотянув левый чулок до колена.

— Как ты все угадываешь, товарищ муж? Для него слишком рано в будний день. Успею. Там-то Юру накормят. Хоть бы спать не положили, будить придется. Побежала.

Поправляя одежду, Лариса вдруг поняла: Вовк собирался обсудить с ней план убийства Виктора Сомова, а она заболтала эту тему. Тут же уверенно решила: правильно, это уже без нее. Она и так сообщница беглеца, не хватало еще планировать убийство человека. Пусть это человек, который принудил к браку, пусть она его не любит, временами сама удушить готова. Но одно дело — эмоции. Другое — реальное участие в совершении преступления тут, в тылу. Когда где-то далеко впереди еще идет война и каждый день, каждый час гибнут люди.

Игорь провожал ее, сколько мог. Вызвался сам, даже настоял. Но согласился: пока от Сомова исходит потенциальная угроза, никому не желательно видеть жену офицера НКВД в компании подозрительного типа, тем более в такую пору. Просто вывел из своего глухого околичного тупика на более широкую улицу. Крепко поцеловал на прощание. Потом стал в тени ближайшего дерева и подождал, пока женская фигура совсем растворится в окутанной легким вечерним туманом темноте.

Вернувшись назад, закрылся и повалился как был, в одежде, на кровать. Хотел задуть огонек лампы — передумал. Занавески тоже не закрыл. Чужие тут не ходят. Своих, кроме Ларисы с Юрой, у Вовка в Сатанове нет.

Есть, правда, один чужой.

И вот теперь, в тишине, когда решение принято, следует спокойно, не спеша обмозговать план его устранения из их с Ларисой жизни.