Книга Тупо в синем и в кедах - Марианна Гончарова

Короче, я переждала все это щебетанье и сказала прямо: Вика, я хочу тебе сказать, что мы дружим с Илаем. А Вика, мол, как это дружите? Дружите-встречаетесь? Или дружите – просто дружите?

И я смалодушничала и сказала, что дружим-дружим. И Вика мне: «Ну, вы же еще не спите?» И тогда я подумала, правильно я сказала, что мы дружим-дружим. И честно ответила: «Нет, конечно». Отвратительное ощущение. Я боялась, чтобы меня не затошнило. Только чтобы не затошнило. Она рассматривала меня как гуманоида. Брезгливо и с любопытством.

– Ну, я еще с моего дня рождения догадывалась, что он тебе понравился, – высокомерно повела плечами Вика. – Пялилась на него, как эта… Ваще… Чо вдруг, Лиза? Он же село! И тупой! Тупой совсем, Лиза! Эти его дреды, ну кто так носит сейчас? Эта его музыка, этот его ханг… Он вообще не ел год, на этот ханг собирал. Мы никуда не могли сходить. Я на концерт хотела и к морю. А он: ханг, ханг. Идиот. Жмот. Да он же помешанный! Придурок! Он – фрик, понимаешь, фрик!

Мы помолчали. Вика раскраснелась и не поднимала на меня глаз.

– Вик. Викуш, ты, – я спросила осторожно, – обижаешься?

– На кого? – Вика спросила каким-то истеричным тоном. – На тебя? Или на Илая?

– Ну на нас двоих…

– На вас двоих. Ну-ну, на вас двоих. – Вика походила по комнате, стала деловито переставлять какие-то безделушки, потом уставилась в свой телефон, принялась что-то там искать, наконец ответила: – Нет, конечно, я не обиделась, ну что ты. Нет. Тем более что ты все равно с ним не сможешь ходить, поверь мне. Он чокнутый, говорю тебе. Ты с ним не будешь ходить, вот увидишь!

Короче, все это было неприятно, но расстались мы довольно мирно. Хотя Вика нервничала. Она еще рассказала, какие платья она купила. Какие шьет. Показала украшения и туфли на очень высоких каблуках. «Конечно, тебе хорошо, ты высокая…» И о платьях: «Только не рассказывай никому-никому, поняла?» Я пообещала не рассказывать. Хех, было бы о чем.

Словом, я еле унесла оттуда ноги, но ушла с облегчением. В конце концов, она знает. И получается, что все честно и я ее не обманываю. И сейчас мне спокойно. Впору кричать, как Маргарита: «Свободна!» Но не кричу. Осадок остался.

#новости

Доктор Натан бежал марафон. Есть фотография. На лбу – лента. А-а-а! С моим именем! Бежал, а на лбу ярко: «Лиза». Мы ужасно переживали. Дима правильно сказал, что сейчас в мире царит такая злоба, агрессия и ненависть, что взрывы и стрельба слышны отовсюду. И марафон – не исключение. Такой террористический акт был на Бостонском марафоне. Я только недавно прочла. Тогда, в 2013 году, я была «под водой» и не соображала ничего, и ничего не знала.

Итак, доктор Натан бежал марафон. Он прислал Диме фотографию и сообщение немедленно: «uchastvoval v maraphone!» На вопрос Димы «какой результат?» доктор Натан ответил: «dobezhal do finisha! mama gorditsya!»

Поздравляем, поздравляем, дорогой доктор Натан! – мы ему написали. А он ответил: «V tvoyu chest’, Lizok».

#последний_из_могикан

Илай такой забавный, такой интересный. Он приходит к нам в гости и, когда здоровается, протягивает руку к моему лицу и убирает мою челку со лба. И не то чтобы она лезла в глаза. Нет, она короткая. Но ему нравится, когда у меня открыт лоб. И перед его приходом я начесываю челку на лоб. Чтобы Илай протянул руку и убрал ее. Таким легким, ласковым движением. Я таю. Я краснею. Я закрываю от смущения лицо ладонями. И мне очень весело.

* * *

Илай рассказывал. Преподает у них историю искусств величественная дама. Проповедует, выдавая известные всем факты за открытые лично ею истины. Хочет выглядеть страшно оригинальной. Илай рассказывает, что однажды она заявила: «Терпеть не могу Моцарта. Не люблю Моцарта вообще».

– А зачем его вообще любить? – кто-то из студентов возразил. – Моцарт – это религия. В него можно верить, а можно не верить. Вот вы – неверующая.

Уверена, что это сказал сам Илай, хотя он возражает. Ну возможно, у него там в группе все такие. Дато Лашхия говорит, что в группе Илая все очень продвинутые.

* * *

На днях я сидела в кресле, Илай подошел, наклонился и ткнул нос в мою макушку. И так засопел носом как ежик. И сказал: «Яблочком пахнет». А я и правда сейчас яблоки ем в промышленном количестве. Яблоки – железо и гемоглобин.

А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Не скажу, не скажу, не скажу ничего больше!

#donnybrook_скандал_gossips_сплетни

Утром позвонила Лали. Сказала, что в «ВК», на странице «Сплетницы», целый пост, посвященный мне. Выходи пораньше, – сказала Лали, – я покажу на телефоне. (У меня нет страницы в «ВК», у Лали есть.) А еще Лали сказала, что лучше пусть она меня подготовит, чем мне скажут другие, с кривыми мордами. В посте меня называли Анорексичкой. Именно так, с большой буквы. Там было написано, что Анорексичка Бернадская увела у своей подруги Красотки Вики (так и написано) молчела. («Молчел» – это молодой человек на их языке, у них тоже есть общий язык.) Красотка Вика ответила на вопрос, как она к этому относится: «Встречаться с парнем своей подруги – все равно что доедать надкусанное гнилое яблоко».

Какая пошлость… Что это вот такое, разговаривают девчачьими статусами, никак не повзрослеют. Фу!

Я сказала Лали, что мне абсолютно все равно, и решила для себя, что больше никому ничего не скажу. Еще не хватало в конце учебного года заниматься вот этой вот чепухой!

* * *

Класс объявил мне бойкот. С чего это? Со мной никто не разговаривает. Меня обходят, как прокаженную. У меня не просят «скатать». Кубра-Кубрина ходит важная, задрав нос, не здоровается. Понятно – сплетню, судя по стилистике и грамотности, писала она. Девочки кучкуются по группкам, и оттуда, из девичьих кучек, торчит торжествующая голова «Красотки Вики».

Вечером открыла тетрадь с печатной основой по английскому языку. На последней странице наискосок фломастером написано: «Жри гнилое яблоко!»

* * *

Поздний вечер. На мой телефон приходят эсэмэс с разных телефонов моих одноклассников с текстом: «Хочешь доесть гнилое яблоко?»

Какая пошлость.

Что мне делать?

#flashmob_bulling

Позвонил Хэттер, почему я не пришла на репетицию вальса. Оказывается, репетиция была, но мне никто ничего не сказал. Я сказала, что была занята.

В классе со мной здороваются только ботаны. Хотя они практически не разговаривают, им вообще пофиг, кто и что говорит. Они учатся. У них свои разговоры, свои странные шутки. И они не подчиняются этой странной иерархии во главе с Викой-Реной.

Я всегда здороваюсь первая. Мне никто не отвечает. Отворачиваются. Я пытаюсь подойти к человеку на перемене, человек отворачивается и отходит.

Хэттер в школе почти не бывает. Он помогает отцу, что-то там на рынке. Когда он приходит, мне, конечно, становится легче. Он не очень вникает, думает, что это девчачьи штучки, шутки, баловство от безделья. Он всегда относился к Вике-Рене и к их группе снисходительно. Ну и сейчас тоже. Илаю я ничего не сказала.