Книга Магма - Олег Синицын

– Как ваши исследования землетрясений во Флориде?

– Все лучше и лучше! – с таинственным видом произнес профессор и исчез за дверью. Его место заняла мадам с растрепанными черными волосами, из-под челки как угольки по-волчьи сверкали глаза.

– Может ли отсутствие сознания быть стремлением к фактору покоя?

– Не знаю, – растерянно ответил Кузнецов.

Скривив рот, мадам отошла в сторону, освободив Кузнецову путь. Женя прошел в холл. Многих он знал и, несомненно, рад был видеть. Он пожимал руки и обнимался. Многие спрашивали, слышал ли он, что произошло с Фи­шером. Смерть Фишера потрясла ученых.

– Жалко Фишера, – сказал финский исследователь Ян Люмме, протягивая Кузнецову стакан, наполовину наполненный виски. – Я понимаю – погибнуть в вулкане, но чтобы у себя в лаборатории!

Женя кивал, делая первый глоток. К нему на диван подсел Фредерик Паррель, молодой канадский ученый и сумасшедший изобретатель. Его никто не воспринимал всерьез, скорее из-за изобретений, чем из-за исследований.

– Я придумал, как попасть в вулканический очаг, в магму! – заговорил он, обращаясь к Кузнецову. Женя недоверчиво скосил на него глаза. – Я изобрел аппарат, на котором можно опуститься в магму на глубину до пятидесяти километров!

Это не было первым изобретением Парреля. Лет семь назад он придумал и построил установку для бурения сверхглубоких скважин, с помощью которой рассчитывал добраться до мантии Земли. Он сумел договориться с военными и использовал в установке сверхмощный лазер, оставшийся после программы «Звездные войны». Однако при испытаниях аппарат сломался на двухкилометровой глубине. Четыре года назад Паррель предложил предотвратить возможное, по его мнению, землетрясение в Гватемале, сбросив на определенный участок земли тридцать килотонных бомб. Но по стечению обстоятельств именно в этом месте располагалась загородная дача одного из членов правительства

– До пятидесяти километров? – с издевкой переспросил Кузнецов.

– Да, больше не могу! Давления слишком большие.

– И кто же будет спускаться в этом аппарате? Человек?

– Зачем человек? Я буду опускать робота. Аппарат-то я построил, вот только на робота денег не могу найти...

Но Женя уже не слушал сумасшедшего изобретателя.

Он увидел того, кого хотел увидеть, с кем было о чем по­ говорить.

– Профессор Накамура! – произнес Кузнецов, поднимаясь.

Японец вежливо улыбался. Как и при последней их встрече в Австралии, Накамура был одет с иголочки, словно преуспевающий адвокат. Они пожали друг другу руки.

– Как ваши дела, Женя? Успели обработать результаты землетрясения в Утбаке?

– Времени не было.

– А вот у меня для вас кое-что есть.

В этот момент Лилленкамп предложил почтить память погибшего Фишера. Ученые затихли, скорбно опустив головы.

– Пусть земля тебе будет пухом, – тихо произнес Куз­нецов и опустошил свой стакан.

Прошла скорбная минута, и профессор Накамура взял Кузнецова под руку.

– Пойдемте в столовую, там сейчас никого нет, – сказал японец.

Женя кивнул. Они проследовали в столовую, сплошь уставленную полными и уже пустыми бутылками, а также подносами с закуской. Женя взял сандвич с тунцом и откусил приличный кусок. Затем, не найдя початой бутылки виски, открыл новую и налил себе приличную порцию. Накамура закрыл дверь в гостиную.

– То, что вы собираетесь рассказать, – страшная тайна? – спросил Женя с набитым ртом.

– Нет, я закрыл дверь, чтобы шум наших коллег не мешал разговору. Хотя есть и другая причина. Видите ли, доктор Кузнецов, есть фундаментальные истины, которым учат еще со школы. Люди, усвоившие их, просто не представляют, что могут существовать другие взгляды Я отношу себя к таким фундаменталистам, доктор Кузнецов.

Жене нравилось, как Накамура произносил его фамилию. Он не искажал ее истинного звучания, фамилия звучала чисто по-русски. При этом Накамура совершенно не владел русским языком. Женя подумал, что географическая близость Японии к России обуславливает какую-то подсознательную близость в произношении.

– Однако открывающиеся новые факты, – продолжал профессор, – опровергают истины, прописанные в учебни­ках. Немногие верят в них. В числе этих людей вы, доктор Кузнецов. Эти факты начинают переворачивать мое понимание, хотя в своей среде я хочу казаться таким же консерватором, что и был. Поэтому я не хочу, чтобы наши коллеги слышали этот разговор. Вы меня понимаете?

Женя кивнул, хотя понимал профессора с трудом. Для улучшения понимания он отхлебнул из стакана.

– На севере Аппалачей произошла ситуация, похожая на зафиксированную нами австралийскую аномалию.

Вот это да! Женя, до этого момента слушавший профессора не очень внимательно, весь превратился в слух.

– Расположенные неподалеку селения не подверглись разрушениям, как и в Утбаке. Сила землетрясения составляла порядка семи баллов.

– Район Аппалачей является сейсмоопасным, – напомнил Кузнецов. – Тот район в Австралии был совсем нео­пасным. В этом отличие этих событий.

– Да, но Аппалачи – район очень слабой сейсмичности, – возразил Накамура. – Горы давно перестали расти, движение литосферы в этом месте прекратилось. От прежних потрясений остались одни разломы.

– Аномалия выразилась в том, что в не сейсмоопасном, с вашей точки зрения, районе произошло землетрясение большой силы, от которого не пострадали строения?

– Не только. Наблюдалось также движение коры.

– Тоже опускание?

– Нет. На одном из горных плато вырос огромный столб квадратного сечения. Высота его составила пятьдесят восемь метров!

– Очень интересно, – задумчиво произнес Женя. – Застывшая лава?

– Похоже.

– Столб лавы, застывший в жерле древнего вулкана и выпирающий из него, явление не столь уж необычное.

– Да, но вы не видели, какой правильный квадрат представляет собой сечение столба! Но и это еще не все. Я пытался найти вас, мне сказали, что вы в Санкт-Петербурге...

– Да.

– Но и в Санкт-Петербурге я вас не нашел. Поэтому я, представляя себя на вашем месте и движимый вашим любопытством, друг мой, забрался на вершину этой колонны. Было нелегко, пришлось нанимать вертолет, но тем не менее я там оказался. Выяснилось, что структура столба не была однородной. Снаружи столб состоял из обычной магматической породы, но внутри он был из другого материала. Понимаете, этот материал был теплым на ощупь, как будто столб поднялся из недр Земли совсем недавно. Я взял об­разец. Это тоже оказалась магматическая порода, только с увеличенным содержанием ильменита и перовскита. Но и это еще не все! Один из моих ассистентов заметил, что часть колонны у вершины отличается по цвету от остальной колонны. Я долго думал, может ли это что-нибудь значить, пока опять не вспомнил вас. Тогда, воспользовавшись лестницей пожарной машины и отбойным молотком, мы раздробили вершину. И нашли вот это.