Книга Тень ингениума - Алексей Пехов

Он не поверил. И правильно сделал. Право, ни один омлет не может загладить той хрени, что обрушилась на меня после привлечения внимания риертской таможни.

Я видел, как конфедерат пытается просчитать варианты, предугадать мой следующий ход, понять, что сделает тот, кто должен быть довольно зол. И решить, стоит ли тянуть руку к выпирающей подушке дивана, за которой прячется пистолет?

Наконец он выбрал тактику, которую счел оправданной.

– Я патриот своей страны, – осторожно произнес Осмунд.

– Охотно верю, – благосклонно улыбнулся я, не спуская с него взгляда. – Патриотизм – это настоящая добродетель, но в этой добродетели скрыто множество яда. Мой лейтенант, воспитанный и неглупый человек, как-то сказал, что в первую очередь стоит быть джентльменом, а затем уже патриотом, так как часто два этих понятия входят в противоречие друг с другом.

Конфедерат поджал губы, но решил не спорить, продолжив развивать свою мысль дальше:

– И как патриот, я стараюсь помогать моей стране время от времени. Вы во многом ошибаетесь, Итан, и ваши логические утверждения изначально строятся на ошибочном предположении. Не имею никакого отношения к достославному Казначейству и не состою ни на какой государственной службе. Я богатый бездельник, который достиг того возраста, когда хочется удовлетворять свои прихоти разными способами. В том числе и во время путешествий. Но не могу не признать, что я знаком с разными людьми в правящих кругах, и время от времени они просят меня о мелких услугах.

– И конечно же вам, как патриоту, не сложно их оказать.

– Приехав в Риерту, я отдыхаю и в свободное время пытаюсь выполнить просьбу близких друзей. Да, я знаю о проблемах, связанных с Хенстриджем. Он действительно предлагал моему государству свой проект, но, можете верить или нет – не веду его дело. Я не давал никаких приказов на ваш счет Олауде и не получал никаких… – он помолчал, подбирая нейтральное слово. – Рекомендаций от моих друзей, чтобы вам препятствовать. Если вам кто-то и подбросил «Якорь», то это был другой, возможно подкупленный, член команды. Признаю. Я знал об этом плане, но было выше моих возможностей помешать ему.

– Ну конечно же.

– И да, это я пустил слух, что вы работаете на Королевскую службу, чтобы хоть как-то обезопасить вас после ареста.

– Очень любезно с вашей стороны, Джейк. Ну, раз мы прояснили ситуацию и…

– А мы прояснили? – Конфедерат положил большие ладони себе на колени, стараясь не спугнуть удачу.

Я допил бурбон, прежде чем ответить. И вправду не собираюсь топтаться на этом, мне и так есть чем занять себя, кроме как связываться со службой Осмунда. Еще один сильный противник мне совершенно не нужен.

– Прояснили, – подтвердил я. – Не собираюсь как-то мешать вашим делам… простите, отдыху в Риерте, если вы сделаете то же самое на мой счет.

– Честная сделка.

– С другой стороны, остается мой солдат. Полагаю, что глупо беспокоиться за него, но вы не из тех людей, кто отступает, даже получив в зубы. Боюсь, все закончится плачевно. Скорее всего, для вас, но всегда есть шанс, что и для него. Так что если вы не просто охотитесь за индейцем, я готов помочь.

Уточнять, что я готов помочь Вороненку, а не Осмунду, я не стал. Он был отнюдь не дураком и все прекрасно понял.

– Политика правительства изменилась после Великой войны. Мы продвигаемся на запад, формируем новые штаты, создаем колонии и теперь стараемся обходиться с дикарями по совести.

– Это похвальное решение – интегрировать коренные народы континента в свое общество. Уверен, что при правильном подходе подобная политика принесет свои положительные плоды уже в скором времени.

– Мои знакомые, узнав, что я окажусь в Риерте, попросили помощи, если получится, найти одного из индейцев мухеноков, о котором давно ходили слухи.

– Слухи?

– Сразу после войны несколько человек, вернувшись на родину, допускаю, что это ваши сослуживцы, рассказывали о нем. Но вы же знаете государственную машину, комитеты, внутрипартийные проблемы и прочие ужасы власти. Мелочь начинает их интересовать только при удачном стечении обстоятельств. Какой-то клерк наткнулся на бумаги с отчетом очевидцев, они попали на чей-то стол, получили одобрение, и все завертелось спустя десяток лет. Мухенок не вернулся, и теперь его хотят… – Конфедерат вздохнул, поняв, что говорит не то, что следует. – Правительство интересуется, не желает ли он возвратиться на выгодных для него условиях.

– И я даже знаю, отчего вам понадобился именно Вороненок, – нехорошо усмехнулся я.

– Это племя сильно пострадало за последние десятилетия из-за междоусобиц с другим индейским союзом, эпидемий, которые завезли из Старого Света, ну и политики вытеснения. Сейчас те немногие, кто пережил темные времена, ушли в дебри Каролинского леса, и найти их в ближайшем будущем практически невозможно. Лес начинается от Серых гор и тянется через добрую половину континента чуть ли не до тундры. Они не желают никаких контактов, и я их понимаю, если честно. Но есть ваш солдат.

– И вы хотите с его помощью найти оставшихся мухеноков?

– Для начала лишь этого. А когда он поймет, что мы не несем зла его племени, то и других. Если честно, так далеко я не заходил в интересах департамента. Краснокожий обладает уникальными способностями и…

– Государство хочет использовать их в своих целях, – продолжил я.

– Рад, что вы понимаете. Еще бурбона?

– Нет. Продолжайте, прошу.

Конфедерат пожал широкими плечами, набрал в рот сигарного дыма, подержал несколько секунд, прежде чем выпустить в воздух:

– Да нечего продолжать, Итан. Я поспрашивал знающих людей, нанял несколько опытных сыскарей из хорошего агентства, сам занялся охотой на контаги, как вы помните. Затем, когда вернулся в цивилизованную часть города, дождался результата и начал проверять указанные места. А дальше вы все видели. Потерпел довольно глупое фиаско, доказывающее, что любителю порой не стоит соглашаться помогать профессионалам, когда те об этом его просят. Мое предложение краснокожий просто не выслушал, и я не смог вручить ему документ, который мне передали.

Я с подозрением поинтересовался:

– Каким образом Вороненок, который вас обыскивал, его не нашел?

– Краснокожий совершенно не был заинтересован в моем кошельке.

– Могу я увидеть бумагу?

Осмунд поколебался:

– Боюсь, для нас с вами текст выглядит полной нелепостью.

– Позвольте настоять.

Видите, насколько Итан Шелби может быть вежливым в некоторые минуты?

– Черт с вами, – уступил конфедерат, поднявшись к письменному бюро, на котором лежал большой кошелек из темно-коричневой кожи.

Желтоватая вощеная бумага, сложенная вшестеро, оказалась у меня в руках, и я уставился на черточки, крючочки, точечки и значки.