Книга Страшные немецкие сказки - Александр Волков

В западноевропейских вариантах прослеживается тенденция к установлению связи между эпизодом с колдовством и поединком с чудищем. В испанской сказке живущая в заколдованном замке старуха сталкивает первого брата в люк после того, как он отказался жениться на ней. Воссоединившиеся братья обнаруживают рядом с замком пещеру, где лежат тела девушек, принесенных в жертву уже убитому дракону, и оживляют их. В шведской сказке первый брат, спасая принцессу, убивает трех троллей, а четвертого загоняет на дерево. Тролль обещает заплатить выкуп, и, чтобы успокоить своих собак, облаивающих тролля, юноша кладет на них по три волоска из шкуры чудовища. В другой версии тролль, мстящий за своих родичей, оборачивается старухой, влезает на дерево и дает первому брату три соломинки для собак. Когда те умирают, тролль принимает свой настоящий вид и одолевает юношу в поединке. Второй брат кидает соломинки в огонь[321].

Очевидно, многих смущал эпизод с колдовством, который плохо вписывался в основную сюжетную линию. Эпизод этот чисто сказочный — его нет у Страпаролы, но у Базиле он уже появляется, — тогда как все остальные мотивы совмещаются в средневековых легендах. Подтверждением служат аналогичные сказки, посвященные только колдунье или колдуну (их особенно много у славян).

В шотландской сказке «Великан Дреглин Хогин» владелец замка успокаивает животных старшего и среднего братьев тремя волосами из своей шевелюры, а их хозяев оглушает дубиной. Младший брат тайком сжигает волосы великана, а когда тот хватается за дубину, натравливает на него животных. В рассказе о ведьме из Лагтана в лесной домик, где остановился охотник, заглядывает тощая кошка, предлагающая связать лающих на нее собак длинным волосом. Охотник прячет волос, и кошка начинает расти, превращаясь в огромную уродливую старуху. Она готова сожрать охотника, но с трудом уносит ноги от разъяренных псов[322].

Большинство ведьм из сказок типа 303 живут на востоке Европы. Очень популярен этот тип у латышей. В сказке «Как звери сыновьям рыбака помогали» первый брат сразу встречается со старухой, а приключения с драконом и принцессой выпадают на долю второго брата. Начало сказки почти такое же, как в типе 327. Заблудившийся в ночном лесу юноша замечает огонек и, пойдя на него, видит греющуюся у костра ведьму. Погладив зверей, она превращает их в камни. По названию сказки «Ведьмина осина» можно понять, каков ее главный сюжет. В сказку включена совершенно ненужная там принцесса, осведомленная и об осине, и о ведьме с прутиком. В результате грандиозной сюжетной путаницы ведьма попадается в ловушку. Звери трясут осину, а перепуганная старуха раскрывает секрет оживления камней. Ее все-таки спихивают с дерева и разрывают на части[323].

В румынской сказке сидящая на дереве ведьма дает первому брату свои волосы для связывания собак и проглатывает обессилевших зверей вместе с их хозяином. Второй брат сжигает волосы[324]. В албанской сказке первый брат подобно богатырям из типа 327 едет свататься к некоей Красе земли, живущей в доме ведьмы. Ведьма обращает в камень его льва и жеребца, не успевшего дать полезный совет. Наказав ведьму, второй брат расколдовывает брата, и они уезжают, прихватив с собой Красу земли.

Сродством невесты с ведьмой, возможно, объясняется наличие принцессы-всезнайки в подобных сказках. Есть она и в сербской сказке «Три угря». Принцесса рассказывает своему жениху об огненной горе: «Страшная это гора: днем сверкает, а ночью горит. Кто к ней подойдет, немым станет и окаменеет на месте». О ведьме не сказано ни слова, но та уже поджидает юношу на горе. Она сидит у входа во двор, огороженный человеческими костями и наполненный каменными истуканами, держа в одной руке палку, а в другой — пучок травы. С палкой все ясно, а зачем ведьме трава? Оказывается, трава припасена для будущего оживления камней[325].

Ведьма из словацких сказок подвергает героя изощренным издевательствам (внимание, инициация!). Спустившись с дерева, она жарит на огне жабу, приговаривая: «Ты жаришь сало, я жарю лягушку, мне будет сало, а тебе лягушка» — и мажет жабой по губам юноше. Юноша недоволен таким раскладом. Он науськивает на ведьму зверей, а та обороняется прутиком. С прибытием младшего брата ожившие звери рвут ведьму на куски, кругом рассветает, и лес зеленеет (до того он был желтым). Камни превращаются в рыцарей[326].

В другой сказке два старших брата обкрадывают в лесу младшего. Оставшись один, младший находит избушку, и навстречу ему выбегают два говорящих пса. Это его братья, заколдованные Бабой Ягой. Они каются в содеянном и подробно описывают колдовской механизм превращений. Их брату остается только поиграть с Ягой в игру «Кто первым схватит прутик». Побеждает молодость. После удара прутиком Яга обращается в кошку, а юноша кричит: «Отвечай, как братьев от злых чар освободить?!» Каким-то образом кошка умудряется промурлыкать нужный рецепт: трижды коснуться собак толстым концом прута.

Весьма колоритная старуха подползает к костру в польской сказке — скорченная, сморщенная, горбатая и вся льдом покрытая. Ее прутик наделен колоссальной мощью. Старший брат прикоснулся им к одной лишь собаке, но и сам с конем обратился в камень. Средний брат всего-навсего погрозил псу — с тем же эффектом. Почему-то к собаке тянутся все нити. Посрамленная младшим братом ведьма дает ей нюхнуть травки — и оживает вся компания. Устрашенные могуществом старухи братья разрубают ее на мелкие кусочки, скармливают их псам или зарывают в землю (иначе они срастаются обратно).

В Азии сказок типа 303 очень мало, что неудивительно, учитывая европейские корни самого сюжета, а не отдельных его мотивов. Татарская сказка «Золотая птица» повторяет сказку братьев Гримм до малейших подробностей (на дереве сидит Убыр) [327]. Башкирская сказка подобно западноевропейским соединяет родственными узами дракона (дэва) и колдунью с прутиком (мать дэва).

Русские сказки типа 303 были изучены Новиковым, обратившим внимание на маскировку нашей Бабы Яги. Она притворяется бедной и боязливой деревенской бабушкой, невзначай забредшей на огонек. Из этого можно заключить, что на дереве она не сидит — деревенские бабушки по деревьям не лазают. Она пользуется «лясиночкой» (весом в тридцать пудов) или просит связать «охоту» волосами. В единичных случаях Яга мстит за смерть змеев, своих сыновей [328]. Мы уже сказали об истоках такой мести — в немецких и славянских сказках ее почти не бывает.