Книга Алмазная история-1 - Иоанна Хмелевская

Жена в долгу не осталась и так ответила старику Кацперскому:

— А ты бы, вместо того чтобы раньше времени оговаривать девушку, взял, да о новом доме подумал, ведь эта хата совсем разваливается. Деньжат подсобрал, самое время о доме подумать. Нам же тоже в охотку пожить, как людям. Да и паненка Юстина давно о том говорит, помочь обещается, коли нужда будет.

Дочери горячо поддержали мать, хотя сами, того и гляди, покинут родительский дом. Но ведь девицам негоже признаваться, что каждая мечтает о замужестве, так и сглазить недолго, а тогда век в старых девах прозябать. И так все бабы Кацперские наседали на старика, так уламывали его, что тот поддался наконец уговорам и решил ставить новый дом. Старшенькие сыновья, Флорек и Мартинек, не только всецело одобрили идею, но и материально поддержали её, прислав старикам значительные суммы. Тут в родовое гнездо Пшилесских приехала Юстина. Приличия обязывали перед свадьбой побывать у отца с матерью, жива была и бабка Пшилесская, которой непременно хотелось повидать внучку ещё в девическом состоянии. Повидать, одарить, поговорить и убедиться, верный ли выбор сделала внучка, не пожалеть бы потом. В таких случаях без советов старших не обойтись. Пребывая в состоянии непреходящего счастливого одурения, Юстина была готова весь свет осчастливить. Она охотно приехала к родителям и бабке, выслушала с милой улыбкой их советы и активно подключилась к строительству Кацперскими нового дома.

Юстина хорошо помнила, что жизнью обязана Флореку, без раздумья прыгнувшему вслед за ней в пруд. Боже, сколько она тогда успела наглотаться грязной воды и ила, такое никогда не забудешь!

Новый дом Кацперских — кирпичный, с мезонином, более походил на господский особняк, чем на крестьянскую лачугу. При нем усадьба на загляденье. В таком не стыдно принимать и Мартина с его французской жёнушкой. Да откровенно говоря, и три Мартина с тремя «французками» свободно бы разместились. Правда, строительство таких хором немного затянулось, так что с французской женой сына старики Кацперские увиделись лишь через четыре года. К этому времени один из двух оставшихся при родителях братьев Флорека поступил в духовную семинарию, а второй вовсю ухлёстывал за богатой купеческой дочкой в стольном городе Варшаве. Излишне говорить, что все три дочери уже выскочили замуж, причём Мартин с супругой успели прибыть на свадьбу последней.

— Глянь-ка, сынок, — с горечью говорил Мартину старик отец, — в те поры, как нас было семь-десят, да ещё старая бабка в придачу, на одной печи как-то умещались, а вот теперь места вдосталь, а по покоям ходить-то и некому. Помру я, кто останется? Вы оба на чужбине, Юзек на ксёндза сподобился, Франек, моргнуть не успеешь, в Варшаве осядет.

Девки все пристроены, все хозяйками на своих подворьях. Да нет, я не жалуюсь, чего уж там, грех жаловаться, все слава Богу устроилось, все дети в люди вышли, живут не тужат, а только кто же на отцовском наделе-то останется? Кому земля перейдёт? Не подумай, я тебя не уламываю, где уж тебе на пахоте хребтину-то гнуть, вон рученьки какие белые. А твоя жена…

— Антося тебе не понравилась? — вскинулся Мартин.

— С чего ты взял? Антося твоя — баба на славу, и собой хороша, и ласкова, и к нам с матерью с почтением, и за тобой ходит как за малым дитем, да ведь она тоже к земле не способная. Небось даже коровы не выдоит…

— Ясновельможная пани Пшилесская тоже коров не обхаживает.

— А тебе уже о шляхетстве мечтается? Так ведь у ясновельможного пана Пшилесского влуки, а у тебя только морги[1]. Я бы, может, и прикупил землицы, аккурат пан Пшилесский продаёт, да для кого покупать-то?

Мартинек, ставший к этому времени уже совладельцем нотариальной конторы в Париже, заикаясь ответил:

— Для Флорека.

— Дак он, чать, неженатый.

— Ну и что же? Флорек ещё не стар. А сейчас управляет всем поместьем графским, у де Нуармонов владения — за день не объедешь! Графиня уже стара, панна Юстина за англичанина вышла, а при графе Флорек нипочём не останется. Вот увидишь, вернётся и переймёт отцовское хозяйство. Хотя ведь все равно придётся тебе, отец, делить его, чтобы всем детям досталось.

— Тот, кому своё хозяйство оставлю, выплатит остальным их долю.

— Было бы с чего.

— А Флореку не с чего?

— Кто его знает… Выплатить братьям-сёстрам их долю, может, и хватит, но тогда сам ни с чем останется. А я… Понимаешь, батя, привык я к городу…

Нет, не о том я… В деревне охотно бы поселился, здесь все родное, но уж очень я втянулся в наши юридические дела. И знаешь, у меня неплохо получается. Нравится мне моё дело, люблю я его. И захватывает, ну вот, скажем, как охота! Всегда есть доля риска, всегда опасаешься — все сорвётся, тут уж как повезёт, да и удастся ли мне все предусмотреть. И скажу, не хвастаясь, мне до сих пор удаётся…

Вздохнул тяжело старый Кацперский и закончил разговор с Мартином. Решил сделать ставку на Флорека, это Мартин неплохо присоветовал. Воспользовавшись наличием в доме своего нотариуса, старик составил завещание. Опытный юрист, Мартин прекрасно понимал, что в соответствии с отцовской волей придётся ему выплатить слишком уж крупную сумму, но противоречить старику не стал, только предварительно посоветовался с женой.

Антуанетта в браке была счастлива. Скоропалительно выйдя замуж за красавца поляка, она после свадьбы полюбила его ещё сильнее. Только поближе узнав Мартинека, поняла Антуанетта, сколько же в нем благородства и достоинства, причём совершенно непонятно, откуда они взялись. А ещё он был умным и сообразительным парнем, отлично зарабатывал, супругом оказался страстным и нежным. И не бабник, не увлекался другими девушками. Антуанетта попыталась было скрывать свою превеликую любовь к мужу, но это ей плохо удавалось, переполнявшая её любовь просто излучалась ею, что сразу же заметили свёкор со свекровью и сразу же горячо полюбили невестку, хоть она и чужеземка.

Пребывание в польской деревне чрезвычайно пришлось по сердцу Антуанетте, и она не рвалась обратно в родную Францию. А тут ещё в разгаре была романтическая весна, весьма благоприятствующая нежным чувствам, черёмуха цвела и пахла, сено сохло и тоже упоительно пахло, даже горький запах обыкновенной крапивы казался таинственным и завлекательным. Ну и рядом любимый мужчина, для которого Антуанетта была готова на все.

Как-то раз, темпераментно исполнив свои супружеские обязанности, Мартин сказал молодой жене:

— Детей у нас пока нет, но могут быть. Вот и не знаю, может, глупо поступаю. Отец в своём завещании так распорядился, что в случае, не дай Господь, его смерти нам с Флореком придётся выплатить всем братьям и сёстрам причитающиеся им доли наследства. Теоретически я стану совладельцем отцовского поместья, сама понимаешь, что это за поместье, отнюдь не шляхетские хоромы, да и земли маловато, но и то теоретически. А практически ничего не получу.