Книга Свадьба в замке Кингсмид - Энни Берроуз

Кит хотел сделать ее своей женой вовсе не потому, что давно любил ее! Кора вспомнила, как часто она изливала ему все, что у нее на сердце, а он только улыбался и целовал ее. Теперь она уже не могла объяснить это тем, что он не из тех мужчин, которые говорят о своих чувствах. Правда заключалась в том, что он не питал к ней никаких глубоких чувств. Однако он был слишком благороден и не мог сказать ей в лицо, что она заманила его в ловушку, а сам он вовсе не хотел жениться. Он даже продолжал играть роль радушного хозяина то время, что оставалось до ее возвращения в Очентей.

Когда все это время, должно быть, жалел, что вообще познакомился с ней.

Коре хотелось умереть.

Но вместо этого…

Она резко очнулась и обнаружила, что стоит на верхней лестничной площадке и невидящими глазами смотрит на миссис Полдинг.

– Вы сделали все, чтобы заставить меня уехать, – выдохнула она.

Миссис Полдинг бросила на нее многозначительный взгляд.

– Вы поступили правильно. – Она нахмурилась. – Думаю, вы догадались, что не годились – и сейчас не годитесь – для того, чтобы стать хозяйкой Кингсмида. Не понимаю, почему вы передумали и вернулись сюда.

Кора вдруг удивилась. Только сейчас, в этом коридоре, где к ней вернулась очередная порция воспоминаний, стало очевидно, что это миссис Полдинг стояла за тем, что случилось в тот последний день. Но вела она себя так, будто ей ничего о произошедшем неизвестно.

Она повернулась и пошла по коридору, ведущему к комнате Коры. Кора, как в тумане, двинулась за ней. Как же она ошибалась. Во всем. Даже в миссис Полдинг. Но, несмотря на то что экономка никогда не скрывала своей антипатии к ней, Кора не считала ее преступницей. Просто она была женщиной с твердыми убеждениями и бесконечной преданностью семье, которой служила.

Кора стояла на пороге своей комнаты, ее осаждали образы прошлого. Когда она была здесь в последний раз, над кроватью висел пыльный полог, на окнах – обтрепанные, выцветшие гардины, а постельное белье так истлело, что, когда она сунула ногу под одеяло, прорвала в простыне дырку. Кора так боялась сказать миссис Полдинг о том, что случилось, что провела полночи, зашивая ее. И все только для того, чтобы на следующее утро экономка, повесив злополучную простыню себе на руку, злорадно сообщила ей, что в домах благородных особ постельным бельем занимаются горничные.

Теперь ее окружало все новое и свежее. У кровати даже лежал красивый мягкий ковер, на который так приятно будет вставать утром босыми ногами. Совсем не то потертое старье, в котором постоянно застревали ее каблуки. А когда Кора вошла в комнату, в которой столько страдала от неуверенности в себе, она не могла не заметить, что пахло здесь тоже совсем по-другому. Старый Кингсмид пах пылью и плесенью. Теперь воздух наполнял запах свежего воска и лаванды.

Миссис Полдинг стояла посреди комнаты, сложив руки на животе, и выражение ее лица колебалось между презрением и… опасением.

Кора вдруг поняла, что на этот раз у нее гораздо больше власти над событиями, чем раньше. Если она действительно выйдет замуж за лорда Мэттисона, она сможет уволить миссис Полдинг с ее места.

С учетом того, как эта женщина обходилась с ней в прошлом, экономка, очевидно, ожидала именно этого. Кора нахмурилась. Несмотря на то что экономка сильно не нравилась ей, она не знала, хватит ли у нее твердости выгнать ее. В возрасте миссис Полдинг нелегко будет найти новое место. И безусловно, унизительно будет просить рекомендации у женщины, которую она презирала.

Внезапно напряжение в комнате стало слишком сильным. Кора подошла к креслу у камина и устало опустилась в него.

– Будьте любезны принести мне чаю.

– Чаю? – повторила экономка. – Или чего-нибудь покрепче? – И после небольшой паузы добавила: – Его светлость сказал, что вы пережили шок.

Кора могла бы принять это за насмешку, но она думала, что это не так. Миссис Полдинг считала ее похожей на брата, у которого, без сомнения, в комнате стоял графин с чем-то «покрепче», к которому, если судить по исходившему от него запаху, он прикладывался слишком часто.

Когда она была здесь в последний раз, мирилась с поведением миссис Полдинг, чувствуя, что та следует линии поведения, заданной матерью Кита, и просто потому, что не знала, как иначе поступить. Но теперь она уже не семнадцатилетняя девочка, которая из-за одного неверного движения могла потерять все.

– Если вы больше не пожелаете работать здесь, я вас пойму, – холодно сказала она.

Рот миссис Полдинг плотно сжался. Последний раз дерзко тряхнув головой, она подошла к двери, оставив Кору гадать, что она принесет ей на подносе, – чай с пирогом, полагающийся достойной гостье, или пинту джина в соответствии с низким мнением, которого придерживалась о ней экономка.

Сдержав стон, Кора уронила голову на руки, почти сожалея о том, что не может воспользоваться способом, который избрал Робби, чтобы забыться. Пожалуй, это было бы проще, чем бороться с водоворотом мыслей и впечатлений, заполнивших ее сознание. От них кружилась голова. Она чувствовала себя больной.

Как бы ей хотелось, чтобы Кит никогда не привозил ее сюда! Чтобы она могла остаться Мэри, его любовницей, и они оба обрели свою небольшую толику счастья.

С того момента, когда они въехали в темную лесную чащу, окружавшую Кингсмид, ее постоянно возвращали на семь лет назад. К тому самому дню, когда жизнь, которую она знала, закончилась.

Кора потерла рукой шею в том месте, где снова возникла тупая, ноющая боль. Она постепенно училась отпускать свой страх неизвестного. В первый раз, когда она увидела лорда Мэттисона на улице и почувствовала, что прошлое протягивает руку, чтобы схватить ее, она повела себя, как подсказывал инстинкт, и побежала от него. Но она так и не смогла убежать от тех чувств, которые он пробудил. Она начала мечтать о нем, пытаясь отвлечься от этих мечтаний, сосредоточившись на работе. Теперь Кора понимала, что эти мечты родились из того, что произошло на самом деле. Она просто очнулась и вспомнила их.

Она придумала эту уловку, чтобы спастись от повторявшегося страшного сна о том, как ее заперли в винном погребе. А еще раньше… на чердаке, где сам воздух был пропитан опасностью, она окружила себя пеленой неведения – единственного убежища, где могла скрыться от своей тюремщицы. Кора продолжала прятаться даже тогда, когда необходимость в этом уже отпала. Она отгораживалась от любой случайной мысли, которая могла поколебать ее с трудом обретенный покой. Ей хватало того, что нужно было прийти в себя после нападения Сэндифорда и выжить в жестких условиях потогонной системы мадам Пишо, чтобы добавлять к этому боль, которую ей причинили в прошлом.

Время и обстоятельства помогли ей укрепить завесу, которой она отгородилась от правды. Потому что она влюбилась в хорошо воспитанного бедно одетого мальчика по имени Кристофер Бреритон. Для нее он был просто Кит. Он лишь отдаленно напоминал богатого джентльмена с жестким взглядом, который так упорно домогался ее. Кора могла совершенно искренне сказать, что никогда прежде не встречала никого по имени лорд Мэттисон. Ведь так оно и было. Семь лет назад это имя носил отец Кита. По рассказам Кита и Робби, Кора всегда представляла себе пожилого, тучного, неряшливо одетого мужчину, с лицом, носившим на себе отпечаток пьянства и разгульной жизни.