Книга Золотые времена - Александр Силецкий

Он стиснул зубы и с остервененьем – для острастки – погудел в клаксон. Потом еще три раза – с интервалом в несколько секунд.

Ракета вновь содрогнулась от тяжкого удара.

– Ну, как хотите, – рассердился капитан. – Я вас предупредил!

Пупель Еня с размаху плюхнулся в кресло и с иронией улыбнулся:

– Что ж, самое время подвести итог… Всё – кувырком… Мы улетаем на чужой ракете. Гибнет местное население… Во всяком случае увечья – может получить…

– Шпана, – процедил сквозь зубы Ривалдуй. – По заслугам и честь!

– Н-ну, может, ты и прав… Ах, что тут говорить! Контакт!..

– Говорить теперь нечего, – угрюмо пробурчал Матрай Докука. – И вообще – лучше помалкивать, когда зависишь от событий, способных дать ускорение…

Он спустил с крючка увесистый ручной тормоз и, шумно отдуваясь, изо всех сил заработал педалями.

Раздел четвертый

Пункт первый

Приписка на полях:

Кто-то уже про какие-то тернии некстати поминал… И, кажется, не раз. Нет! Через задницу – к звездам! Как всегда у нас. Вот так-то! Сильно сказано. Но – по существу! И пусть-ка Бумдитцпуппер на эту тему научный диспут разведет! (См. комментарий.)

Звездолет, фырча и громыхая, гудя в клаксон на световые месяцы вперед, неудержимо рвался в пустоту, домой – навстречу милому Лигеру-Столбовому, который пребывал в давнишнем скорбном трансе и решительно не знал, как отвязаться от Земли.

Но теперь, похоже, дело двигалось к развязке – надо думать, радостной для всех.

Никакой катастрофы. Гармония и покой…

Приписка на полях:

Между прочим, – и об этом помнить следует всегда! – с тех самых пор, как мы им надарили кораблей, жалея якобы и сострадая, они по всей Вселенной разбежались, будто тараканы. И к нам прибывают исключительно кутить либо обделывать свои какие-то вонючие дела. А мы, стало быть, бросай насущные заботы и приветствуй их, и всяко поощряй, пока назад не свалят… Могуч Лигер! Не то что Матушка Земля. Она уже давно бы захирела. Изумление переполняет душу!.. Рассужденьем поделился Бумдитцпуппер.

Пункт второй

Они все трое плотною шеренгой шли через громадный и пустынный сводчато-стеклянный зал, направляясь к барьеру, над которым протянулась надпись:

«Бюро явочной регистрации экипажей. Возвращенцы».

Они снова были одеты, как и полагалось бравым возвращенцам, в стандартные форменные комбинезоны вечного фасона с нашитыми перламутровыми галунами, сорока семью карманами и гульфиками на тугих пружинах, а на голове Матрай Докуки, будто знамя, развевался чудовищный рыже-зеленый парик, собранный из всевозможных, мелко нарезанных тряпочек и плюшевых лоскутков.

Ривалдуй остался верен данному им обещанию и всю дорогу потихонечку кроил парик, тайком оттяпывая там и тут кусочки от обивки кресел. И, конечно, не забыл про бахрому – она пошла на чубчик, густо напомаженный малиновым сиропом и отменно завитой над раскаленным самоваром.

– Слушай, Ривалдуюшка, ну, я так не могу! – не выдержав, тоскливо-раздраженно произнес Матрай Докука. – Ведь кошмар, ей-богу! Что ты начудил такое?! Разве ты не замечаешь, кáк все смотрят на меня?!

Он нервно потеребил двумя пальцами край парика.

– Хорошо еще, нет мух, – заботливо отметил Пупель Еня. – А не то…

– Смотрят-смотрят… Что они понимают?! Просто завидуют, кэп, – меланхолично отозвался Ривалдуй. – Ни у кого такого больше нет! И вряд ли будет… А на лысого, думаешь, не стали бы смотреть?

– Тоже верно. Еще как стали бы, – кивнул Матрай Докука и притих.

Наконец они подошли к той части барьера, над которой на длинной металлической ножке призывно покачивалась круглая табличка:

«Сектор геройств (прим-бис-шестой)».

– А вот и мы, привет и сто воздушных поцелуев! – сказал Пупель Еня, поправляя на носу очки и просветленно улыбаясь прехорошенькой чиновнице поста. – Я вижу замечательное пополненье кадров… Да уж! Каждый раз – чего-то новенькое… Это мы учтем, и непременно! Где у вас тут надо галочку поставить?

– Да, – подмигнул ей Ривалдуй.

– А я предпочитаю крестики, – игриво вставил капитан. – Не галочки, а крестики, не нолики, а крестики…

– Сначала зайдите к шефу. Давно дожидается. Извелся весь. Уже который раз справлялся… Если разрешит – отметитесь, – не очень-то приветливо откликнулась чиновница с совершенно каменным лицом.

– Как так – к шефу? – поразился Ривалдуй. – Ну и замашки… Не успели прилететь…

– А ежели и выговор какой нас ждет, то все равно нечего нос воротить, – сварливо сказал чиновнице Пупель Еня. – Строит из себя! Тоже мне… фря!..

Матрай Докука в свою очередь обдал ее презрительным взглядом, осанисто пригладил лохмы парика, послюнив предварительно ладонь, и первым засеменил к лифту.

– Это её мой парик так поразил, – рассуждал он на ходу. – Не иначе. Или вдруг подумала, что во́лос у меня такой невероятный – вроде натуральный, а с секретом… Как-никак – космопроходец, каждый день соприкасаюсь с чудом…

– Ерунда, кэп, – отмахнулся Ривалдуй. – Просто она с детских лет по фотографиям в газетах влюблена в Пупеля, а он, на беду, женат… Надежды никакой!

– Ну и глупо, и не остроумно, – обиженно поджал губы Пупель Еня. – Не знаешь – и не говори! Моя верность – без границ. И обнимает всех!

– А, кстати, у нас есть подарок шефу? – вдруг осведомился капитан. – Он любит… Хоть какой-нибудь, пусть самый завалящий?..

– Надо же, не догадались, – несколько растерянно развел руками Пупель Еня. – Вот еще беда! Да как-то… не до этого всё было… Верно? Трудная борьба за выживание… И где уж о подарках думать!

– Потому он, может, нас и ждет… – продолжил рассуждать Матрай Докука. – Полагает: вот – сейчас соколики войдут, вернувшись из похода боевого, масса впечатлений, сувениры… М-да… А мы – порожняком! Нехорошо.

– Кэп, – встрепенулся Ривалдуй, – а ты парик свой подари! И никаких проблем. Ведь уникальнейшая вещь! Ручная выделка! Цены ей нет! И главное – из дальних странствий. Привезли, и впрямь!..

– Нарочно издеваешься? – надулся капитан. – Куда ж я – лысый?! Он меня и не узнает – не привык… Перепугается… Кому нужны проблемы?

– Это верно, – согласился Ривалдуй. – А то бы я тебе потом другой состряпал, лучше этого… Ну, нет так нет. Действительно, зачем пугать?

– И без подарка обойдется, нечего! – задиристо сверкнул очками Пупель Еня. – Нам самим – хоть кто-нибудь, чего-нибудь, когда-нибудь, а?.. Надо отучать!

– Начальника? – скривился капитан.