Книга Высокие Горы Португалии - Янн Мартел

Он улыбается сам себе. Марии, его Марии, наверное, пришлось бы по душе подобное сравнение с детективной историей. А Мария Каштру только неотрывно глядит на него. Между тем он продолжает:

– Так с чего же мы начнем? С поверхности. Прежде чем делается какой бы то ни было надрез, тело подвергается поверхностному осмотру. Питалось ли оно надлежащим образом? Худое оно или истощенное, или же, напротив, тучное? Какой формы грудная клетка – бочкообразная, что указывает на признаки бронхита и эмфиземы, или же она килевидная, что считается признаком раннего рахита? Видна ли на коже необычная бледность или же на ней имеются потемнения либо любые другие признаки желтухи? Кожная сыпь, рубцы и шрамы, свежие раны – все это должно быть отмечено, включая степень распространения и серьезности.

Отверстия на теле: рот, нос, уши, задний проход – должны быть осмотрены на предмет наличия выделений или отклонений от нормы, равно как и наружные половые органы.

В случае вашего мужа все, похоже, в порядке. Я смотрю здесь и здесь. Здесь. Здесь. Внешне он выглядит как самый обычный, здоровый для своего возраста человек, – стало быть, причина его смерти кроется внутри. А вот здесь я вижу старый рубец.

– Это он поскользнулся на камне, – поясняет Мария Каштру.

– Ничего страшного. Я всего лишь обращаю внимание. Такой наружный осмотр, как правило, проводится бегло, вот и сейчас он мало чего добавляет к тому, что я уже обнаружил. Чаще всего болезнь развивается внутри и затем проявляется снаружи. В самом деле, расстройство печени, к примеру, обнаруживается еще до того, как желтеет кожа. Бывают, конечно, исключения, и весьма примечательные: различные формы рака кожи, всевозможные телесные повреждения и осложнения. И причина смерти в результате преступления тоже зачастую устанавливается по внешним признакам. Но здесь ничего подобного не наблюдается. В нашем случае кожа может мало что нам подсказать.

Ну что ж, а теперь нам нужно проникнуть в тело, чтобы обследовать его изнутри. Можно с уверенностью сказать, что у нас нет никаких оснований начинать вскрытие с конечностей, то бишь с ног умершего. В патологоанатомии таким шахматным фигурам, как король и ферзь, соответствуют грудная клетка и голова. И то и другое играет, так сказать, жизненно важную роль в партии, поэтому вскрытие можно начинать либо с одного, либо с другого. Впрочем, патологоанатомы делают первый ход, берясь за грудную клетку.

Эузебью мысленно клянет себя. И кто его за язык тянул с этими шахматами? Ерунда какая-то – довольно!

– А начну я с того, что с помощью скальпеля сделаю на грудной клетке вашего мужа надрез вилкообразной формы – от плеч через грудину и живот до лобкового бугорка. Вы обратите внимание, что подкожный жир очень желтый, а мышцы очень красные и похожи на сырую говядину. Обычное дело. Между тем я примечаю характерные признаки. Внешний вид мышц, к примеру, может указывать на болезнь, вызывающую истощение, или на отравление, как при брюшном тифе.

Затем я раздвину грудину и переднюю часть ребер. Резать ребра буду вот этими изогнутыми ножницами (точно такими же пользуется его жена, когда работает в саду, и не нарадуется), и очень осторожно, чтобы не повредить внутренние органы. И вот теперь они у нас как на ладони, во всей своей красе. Я посмотрю, как они расположены по отношению друг к другу. Органы все равно что родные братья и сестры, и занимаются они общими семейными делами. Есть ли что-нибудь эдакое, что нарушило порядок в их делах? Может, опухоль? Или нездоровый окрас? Обычно снаружи внутренности выглядят блестящими и гладкими.

После такого поверхностного осмотра нужно осмотреть каждый орган по отдельности. Поскольку мы не знаем, что, собственно, вызвало смерть вашего мужа, я намерен извлечь содержимое грудины и тщательно осмотреть все это в целом, а потом разделить эту кучу на части и рассмотреть каждую из них в отдельности.

Что касается каждого органа, меня, грубо говоря, интересуют одни и те же вопросы. Каков его общий вид? Сморщен он или же, напротив, разбухший? Теперь по поводу поверхности – есть ли на ней образования, то есть следы внутренних выделений? Легко ли устраняются эти образования или же они волокнистые, и поэтому удалить их не так-то просто? Есть ли на их поверхности участки жемчужно-белого цвета, что указывает на хроническое воспаление? Есть ли на ней шрамы – рубцы – или складки, или морщины, если угодно, что свидетельствует о наличии фиброза. Ну и так далее. Потом следует внутренний осмотр. Я надрежу каждый орган – вот этим ножом, – чтобы определить его внутреннее состояние. Сердце – очаг многих патологических проявлений, и его я собираюсь обследовать с особым тщанием.

Он смолкает. Старуха не произносит ни слова. Наверное, потрясена до глубины души. Пора закругляться – подводить итоги.

– Далее – органы брюшной полости: толстая, тонкая и двенадцатиперстная кишки, поджелудочная железа, селезенка, почки… как видите, я подхожу к делу основательно.

Он обводит рукой туловище.

– Итак, с королем покончено. Переходим к ферзю, то есть голове. Чтобы осмотреть головной мозг и ствол мозга вашего мужа, придется его скальпировать, надрезав и распилив череп, – впрочем, не суть важно. Все это детали. Наконец, я осмотрю периферические нервы, кости, суставы, сосуды и все такое прочее, если сочту, что в этом есть надобность. Между делом я буду иссекать пробы – брать небольшие кусочки органов, – смачивать их в формалине, заливать парафином, делать срезы с проб, окрашивать и изучать их под микроскопом. Но это потом – в лаборатории.

На этом, сеньора Каштру, обследование тела вашего мужа будет закончено. Затем я помещу его органы обратно в тело, а полости заткну газетами. Набью ими и брюшную полость, потом накрепко зашью ее вместе с кожей на макушке черепа. Всего-то делов. Когда же ваш муж будет снова одет, выглядеть он будет так, словно с ним ничего не случилось, и за пределами этой комнаты никто ничего не узнает, так что дело теперь за наукой. А с ее помощью мы уж точно узнаем, как и отчего умер ваш муж, – вернее, как вы изволите выражаться, как он жил. У вас есть вопросы?

Старуха вздыхает и только качает головой. Язык проглотила, что ли?

Вот хорошо. Он неохотно берется за скальпель.

– Это скальпель, – говорит.

Острое лезвие зависает над грудной клеткой Рафаэла Каштру. У Эузебью лихорадочно бьются мысли. Отступать поздно. Надо вскрывать грудную клетку. И быстро сосредоточиться на одном органе – сердце. И тогда все станет ясно. Безусловно, ответ должен быть получен прямо сейчас. Без лишних проволочек.

– Ну что ж, за дело…

– Начинайте со ступни, – вдруг изрекает Мария Каштру.

Он поднимает глаза. Что она сказала? Она сказала pé или fé – ступня или вера? И что бы это значило – начинайте с веры? Может, ей угодно, чтобы он прочел молитву, прежде чем взяться за дело? Он счастлив сделать ей такое одолжение, хотя в прозекторской он никогда этого прежде не делал. Тело Христово где-то там, далеко. А здесь всего лишь труп человека.

– Простите! Что вы сказали? – спрашивает он.