Книга Зачёт по выживанию - Владимир Кузьмин

– Кольцов, я бы с тобой в разведку не пошла, – вдруг заявила Настя.

– Да я бы вообще в разведку не пошел, – пробормотал Семка.

– И правильно! Потому что таких талантливых стратегов и полководцев берегут и в разведку не посылают.

– Служу трудовому народу! – отчеканил Кольцов и вдруг засмущался.

– План, конечно, так себе, – Настя заставила Семку разочарованно выдохнуть, – но ведь с ходу! Было бы время…

– Но времени у нас нет, – согласился с Настей Антон Олегович. – Чем быстрее мы доберемся до Эльзы, тем больше у нее шансов.

25

– Закончили тайный совет? – спросил дядя Сережа, подходя поближе. – Я тут новую обувку сварганил. Обувь в таком деле не менее важна, чем оружие. Поранил ступню – и уже не ходок.

– Нам больше ползти или плыть придется, – вздохнул Семен.

– Знаю. Потому и наколенники с налокотниками тоже принес. Из остатков шкурок смастерил. Как чувствовал, что скоро пригодятся.

Дядя Сережа принялся помогать им снаряжаться в путь.

Подошла Алена:

– Семка, я верно поняла, что тот ход то вверх, то вниз виляет?

– Угу. А еще зигзагами.

– Вот до них мне нет дела. Алекс предложил создать по ходу несколько воздушных пузырей, а то мало ли что. Ты ему пока покажи, где их устроить.

– Ох, сударыня! Не будь вы столь великолепны, я бы вас за одну только фамилию съел.

– За что? – удивился Войцек, тоже оказавшийся рядом. Он в последнее время все чаще рядом с Аленой как тень ходил. Но тут Алена отошла, а он задержался.

– За фамилию, – объяснил Кольцов. – Фамилия у нее вкусная: Сало.

– У Алены финская фамилия? – удивился Кисконнен, который фамилию Алены уж точно был обязан помнить.

– Почему финская? – в свою очередь удивился Семен. – Войцек, не отвлекай. О, вспомнил я, что у финнов есть такая фамилия, но у нее украинская и означает очень вкусную вещь. Ох, и зачем я про эту вещь вспомнил? Мадмуазель Анастасия Никитична! Вы у нас как, к бою готовы? Тогда пошли. А Чих где?

– Его Алена инструктирует.

– Все. Разжалую сам себя, упустил все нити руководства операцией. Следуйте за мной, мадмуазель генерал.

Настя шагнула вслед за Семеном, но вдруг почувствовала сильное головокружение. На миг она испугалась, что это ментальный удар, замерла, насторожилась, даже глаза закрыла. Но вот, закрыв глаза, видеть происходящее вокруг не перестала. Только… Видела она все разом. Весь их остров словно с высоты птичьего полета. Впрочем, эта птица не очень высоко летела. И одновременно еще доброй дюжиной взглядов видела этот же остров с самых разных точек зрения. А еще видела сквозь землю и камни. Те ходы, которые нарисовал Семен, монстра, притаившегося в глубине, Эльзу… опутанную прозрачными щупальцами, протянувшимися от монстра. Еще сотни различных существ, среди которых узнала полдюжины червей, копающих новый ход. И странных очень больших капелек, затаившихся в тоннеле, которым предстояло пройти Антону Олеговичу и Серене.

– Что с ними? – услышала она Инезу, хотя была уверена, что Инеза вслух ничего не произнесла, только подумала. Нет, даже не подумала, просто обеспокоилась.

– У нас все в полном порядке, – ответила она ей так же, не произнося слов. – Настройка связи.

– Ух ты! – На этот раз Инеза воскликнула вслух. Но тут же ответила мыслеречью: – Слышу тебя хорошо. Но вот сквозь камни…

– А мы с тобой постараемся.

– И я тоже, – вдруг отозвался и Семен. – Все, пора идти.

Настя хотела удивиться, что у них с Семеном вот так вдруг, очень неожиданно и одновременно, да в очень нужный момент прорезались новые способности, но на удивление не было времени. Они подошли к участку берега, где неглубоко под водой располагался вход в тоннель.

– Руки давайте, – потребовал Алекс.

– Зачем?

– Я вас освещением оборудую.

И стал прилеплять к рукам и ногам фонарики.

– Чиху прилепить?

– Ему не нужно, – с легкой завистью сказала Настя. – Он сам, когда понадобится, слегка светиться начинает. И видит в темноте.

– Тогда все. – Алекс закончил свое дело и разогнулся. – Я на первом прогибе сделал воздушный карман, дальше недотянулся.

– Поэтому возьмите с собой вот это. – Алена протянула им небольшой корешок. – Он может создать немного воздуха.

– И когда успела? – удивился Семка.

– Я его давно начала наговаривать на ветер, сейчас только чуть подправила.

– Скажи Антону Олеговичу, что после второго спуска на подъеме сидят сторожа, – попросила Настя. – Похожи на капелек, но намного больше. С большой арбуз.

– Хорошо. – Алена не стала задавать неуместных сейчас вопросов. – Начали?

– Ох, начали, – вздохнул Семка. – Опять мокнуть! Хотя уже и не вспомнишь, когда мы по-настоящему сухими были.

Алекс, Джон и Войцек щитом сдвинули воду, Ким помог спуститься Насте по скользкому уступу на обнаживший участок дна. Семка сам спрыгнул, стараясь попасть на песок, а не на камни. Чих… тот скорее стек вниз, чем прыгнул.

– Ага, вот она, кроличья нора, – заявил Семен, словно совершил открытие, хотя нужды в этом никакой не было и вход был всем виден. – Чих, вперед! Ой, мамочки! Все, я пошел.

Он скрылся в норе. Настя даже попыталась схватить его за ногу, потому что плыть под водой долго обычным способом ей было бы не под силу, а про обещанную ей помощь Семка, видимо, забыл, но тут же поняла, что ничего он не забыл, просто это она не заметила, что лицо уже покрыто тоненькой пленкой. Воздушной пленкой, но воздух этот был ощутим, как толстый слой крема на коже, и чтобы продавить его пальцем, требовалось усилие.

Она подмигнула остающимся на берегу и нырнула в наклонно уходящий тоннель.

В мутной воде не было видно даже огонька на кончике руки, но вскоре вода сделалась заметно холоднее и стала почти прозрачной. Тоннель расширился, тут и вдвоем можно было плыть рядышком. Впереди стали видны пятки Семена, освещенные огоньками.

Настя решила его не догонять и правильно сделала, тоннель поворачивал, Семке пришлось изогнуться, чтобы втиснуться в поворот, и он замолотил пятками по воде. Мог бы и по голове угодить, окажись Настя поближе.

За поворотом начался крутой спуск, сменившийся пологим подъемом.

Самым сложным оказалось не плыть, не стукаться головой, руками и коленками о стенки тоннеля, не дышать столь непривычным способом. Самым сложным оказалось отвлечься от ставшего слишком разносторонним, слишком разнообразным видения всего и всюду, заставить себя не смотреть чужими глазами, а видеть только тоннель и пятки Семена. Иначе легко было заблудиться в собственных ощущениях, принять одно за другое и голову себе проломить о камни.