Книга Лекс и Талк. Опасная миссия - Катерина Кингорд

Джертон помолчал, глядя то на обрывки, то на друзей, и наконец кашлянул:

– Ладно, давайте так: с Аткалагоном после разберемся, не время сейчас паниковать. – Он сгреб клочки пергамента в кучку и сложил их на стол. – Посмотрим, может, удастся что-то предпринять. Когда вам надо отдать письмо?

– Прямо сейчас, – проворчал Саня, разглядывая горку обрывков – доморощенный пророк постарался на славу! – Попробуй тут что-нибудь предприми, – буркнул он. – Этот Аткалагон мастак портить полезные вещи!

Но черноволосый отмахнулся:

– Хватит стенать, парни. Лекс, сгоняй быстренько вниз, в подземелье – там работает алхимик Рилос. Попроси у него пузырек с анактурой и болотным эликсиром. Попробуем склеить записку.

* * *

К алхимику и обратно Саня слетал в рекордное время – за три минуты.

– Ну, как? – выпалил он, вломившись в келью с пузырьком.

– Пока не очень, – буркнул Джертон, не оборачиваясь: они с Талком сгорбились над столом, передвигая огрызки пергамента, словно кусочки пазла.

И у Лекса сердце упало:

– Не получается собрать?

Он подошел к столу: бедный свиток, собранный из клочков, напоминал туалетную бумагу – мятый, рваный, заляпанный, кое-где кусочков не хватало – сквозь него виднелась потертая столешница.

– Проклятье! – выругался Саня, разглядывая мозаику из обрывков: на мятых клочках угадывался текст, и парень сглотнул: – Будем клеить?

Друзья переглянулись.

– И потом в таком грязном, мятом виде преподнесем помощнику сам-знаешь-кого? – возмутился Талкин.

– А что делать-то? – чуть не закричал Лекс, то и дело бросая взгляд на громоздкие часы, которые приволок Джертон. – Осталось меньше получаса! Опоздаем – все дело провалим.

– Стоп, парни, – вклинился в перепалку Джертон. – Не будем ругаться, лучше подумаем, что предпринять.

– Что тут предпримешь-то? – чуть не плюнул со злости Саня. – Даже если подклеим, толку-то? Потом узнает мастер Та… – начал было он и тотчас осекся.

«Ах ты, чтоб тебя… – мысленно выругался парень. – Уже второй раз чуть не выболтал про мастера Тайласа!»

По счастью, Джертон не обратил внимания на странную оговорку:

– Есть идея, горе-шпионы! – воскликнул он, прищелкнув пальцами. – Переписываем инструкцию вашего лаумитского патрона, запечатываем и как ни в чем не бывало отдаем… или что там делаем?

– Подкидываем в камин, четвертый от окна, – машинально пробормотал Саня.

– Значит, камин… – кивнул Джертон и запоздало удивился: – Какой-то странный этот ваш тип. Почему нельзя просто отдать кому надо? А кому, кстати, надо-то?

– Понятия не имеем. Вроде тут какой-то помощник есть, – развел руками Лекс, чувствуя себя не в своей тарелке под испытующим взглядом друга.

Благо в эту секунду вмешался Талк:

– Так что, действуем? Бежать уже надо! – И он схватил пузырек с клеем.

– Дай-ка мне, – выхватил Джертон у него склянку. Потом, сбегав к себе, принес длинный пергамент и еще один свиток, свернутый трубочкой, на конце которого болталась кисточка-метелка – точно такая же, как на свитке Тайласа, только красная.

– Намазывай клеем, живо! – принялся распоряжаться черноволосый, развернув пергамент на столе. – А ты, Лекс, раскладывай обрывки, то есть кусочки. Только осторожнее. И поближе друг к другу – нам же еще инструкцию переписывать. – С этими словами он принялся помогать Белову наклеивать клочки на пергамент. – Так-так, отлично, – бормотал он, подгоняя кусочки друг под друга, так что текст ложился ровными строчками.

Не прошло и пяти минут, как на пергаменте красовалась склеенная записка мастера Тайласа. Правда, она была изрядно растянута и немного скособочена вправо, где клеил Лекс, но в целом текст читался отлично.

И Джертон издал восхищенный возглас, любуясь своей работой:

– А здорово я навострился в каллиграфии!

– Красота! Блеск!!! – бурно завосхищался Талк.

– Что тут написано, интересно? – потянулся Лекс к мозаике.

– Сейчас поглядим. – Джертон схватил «пазл», и друзья склонились над столом.

«А вдруг там про нас написано?!» – обожгла Саню Белова неожиданная мысль. Он метнул настороженный взгляд на черноволосого парня – а ну как тот сейчас отшатнется от них! Или того хуже – рванет к Гардоку какому-нибудь… У Лекса от волнения буквы плыли перед глазами, так что на этот раз он никак не мог сообразить, что означают эти точечки и закорючки.

Благо Талкин принялся читать вслух:

– «Эликсир болот: мухи, пар, улей, тля, соль, руда».

– Рецепт, что ли? – пробормотал Саня.

А Талкин неожиданно забуксовал в чтении – заблеял, замямлил, побагровев как редиска:

– Э, б-бэ-э…

– Что тянешь-то? Снова читать разучился? – рассердился Джертон, выхватив у него лист с инструкцией. Он пробежал взглядом по тексту и в шоке уставился на друзей.

– Слушайте, этот ваш мастер такое пишет! – покрутил он головой, и Белова бросило в жар.

– Что такое? – хрипло спросил он, а в голове полыхнула страшная мысль: неужели все-таки про них с Талком? Про задание с Манвигом? В памяти всплыли обрывки разговора с мастером Тайласом: «Ваше первое задание, дети мои… Главное – никто не должен знать!..» Саня даже вспотел от волнения – Джертон, получается, теперь всё знает!

– Гауртово отродье… кажется, в обители что-то происходит! – выдохнул черноволосый. – Вы только послушайте… – И, не дожидаясь, пока Лекс расплавится от напряжения, принялся читать: – «Гардок – он задумывал победить сам всех: Жреца Гаурта, Абинара, Матифарна Пресветлого, еще магов. Церсиус постоянно поступки его укрывал. Многомудрый магистрат прознал, чего он первостепенно добивается, ренегат…», вы представляете? – уставился Джертон на Саню, который взирал на него с таким испугом, с каким, наверно, несчастные послушники смотрели на Жреца Гаурта.

А черноволосый продолжал:

– «…Куддара, единственно только, немного жалеют магистры – неприятно отцам его преследовать. Наступает правосудие. Адвин скоро начнет исследовать их преступления. Накажет инквизитор всех. Справедливость наступит в мироздании». – На этой фразе Джертон умолк, воззрившись на друзей так, словно ждал от них объяснений.

И в келье воцарилась особенная, звенящая тишина, за которой, казалось, скрывались все самые страшные тайны.

Зато Лексу немного полегчало – счастье-радость, про них в записке ни слова. По правде говоря, он так переволновался, что толком даже не понял, что за галиматью прочитал Джертон. Какие-то мох и руда, инквизиторы и отцы… Единственное, что его царапнуло, – имя Гардока, злобного магистра, который чуть не выпорол его на глазах у толстяков. Талк, похоже, тоже ничего не понял и теперь тупо глазел на друга.