Книга Мальчики-мальчишки - Наталья Горская

Привёз он ту швейную машинку и набор кастрюль жене. Она чмокнула его в щёчку и похвалила: «Хозяйственный ты мой!». Хотя от других мужиков он слышал, как кого-то там жена гоняла такой же кастрюлей по двору и требовала в следующий раз этот хлам не возить, так как кастрюлей этих у неё уже целый чулан, а варить в них нечего. Под давлением таких вот «нехороших», с точки зрения начальства, жён рабочие на заводе начали роптать, протестовать. Сначала невнятно и смутно, затем всё настойчивей и смелей. В конце концов, недовольство вылилось в затяжную забастовку, которая всё надолго застопорила, как попавший в зубчатую передачу камень. Начальство уж не знало, что ещё врать, как объяснять этим усталым и злым мужикам, почему им не платят нормальную зарплату в виде нормальных денег. Они уж и объясняли, что деньги сейчас всё равно не нужны, так как в магазинах пусто, что деньги эти, будь они не ладны, не сегодня, так завтра обесценятся в разы.

– Денег захотели, да? – уже через неделю после начала саботажа орал перегаром хорошего виски какой-то мордатый хрюн из министерства собравшейся вокруг него однообразной массе из чёрных промасленных спецовок. – А вы работали? Вы ваще работать-то умеете, а?! Я что-то не вижу, чтобы…

– Подождите, ну что вы, право! – испуганно спихнул его с места выступления другой дядька из высшего руководства с жалостливым лицом. – Разве так можно с пролетарьятом-то, а?.. Уйди отседа, я сказал, изыди! Ребятки, ребятушки мои дорогие, а, может, прорвёмся, а? Может, сдюжим, а, ребятишечки?

– Прорвёмся! – с готовностью откликнулось несколько хлипких голосов, неустойчивых к банальному нейролингвистическому кодированию «ребятишек».

Но подавляющее большинство было уже устойчиво. Большинство было уже так хорошо привито от слушания всей этой болтовни, что на них не действовали ни вот эти «прорвёмся» и «сдюжим», ни более развёрнутые, гипнотизирующие ещё их отцов и дедов лозунги «спасибо нашему народу за терпение и самоотверженный труд!» или «простите, если что не так, братцы!». Ради чего? От этого «пасиба» Волкова лично давно уже тошнило. Словно подтёрлись ими всеми и только волшебное слово «спасибо» сказали: мерси вам, мол, ребята. А про себя подумали: «Ну, не отребье ли? В который раз мы их вот так пользуем, а они только глазами хлопают». Будущему бандиту Вожатому лично всё именно так виделось и слышалось. Ему начинали действовать на нервы и эти речи, и те, кто склонен их слушать. Эти глупые, почти детские восторги: «Братцы, вы слышали? Они же нам спасибо сказали!». Мы, мол, такие ничтожные и незначительные, а ОН нам спасибо сказал. Мы вкалываем, нам не платят, а тут САМ президент нас о прощении попросил! Всё это начинало казаться очень скверной игрой.

Потом оратор стал что-то кричать о патриотизме, о любви к какой-то великой стране, которой уже фактически нет. И опять мимо цели, опять ничью душу, если хотите, печень не задели эти воззвания. Кому нынче нужен патриотизм, если все СМИ взахлёб рассказывают, как хорошо, оказывается, за «бугром» и как хреново здесь? Если показывают, как даже столичные девки с высшим образованием с радостью соглашаются мыть посуду, а то и плясать стриптиз для импортной публики за этим самым почти мифическим «бугром»?

Но Волков ей-ей прислушался бы к этим призывам, кабы они прозвучали в исполнении кого-то другого, а не вот этих хрюнов. Это они-то патриоты? Чего они патриоты? Патриоты своего кармана. Поорали «Россия, вперёд», и думают, что перевыполнили свой вклад в дело патриотизма. Набили карманы деньгами, напихали в подвалы так, что там и крышка уже не закрывается, стянули все ресурсы страны, которую они на словах, якобы, очень любят, в одну точку без отдачи. А работягам жалуют теперь только набор кастрюлек или банку растворителя. Вот и вся схема нашего русского экономического кризиса.

Тут же кто-то из министерских заговорил об этом самом кризисе, стал совестить рабочих:

– Нет у вас ни стыда, ни наглости… то есть ни стыда, ни повести… тьфу ты!.. ни совести. А надо-то всего немного потерпеть, надо затянуть пояса потуже, потому что грядёт кризис, потому что доллар ползёт вверх, рубль обесценивается, а вам хоть бы хны, тёмные вы люди! А всё потому, что нет у вас ни стыда, ни…

И опять пошёл спотыкаться на «совести». Так тяжело ему это слово давалось, словно боялся его, как суеверия какого-то, как чертыханья на Великий праздник. И опять никого эти речи не проняли, потому что было ясно, что этот самый кризис – если он вообще существует – этих ораторов, увещевателей и профессиональных усовестивателей никак не коснётся. Их вообще ничего не коснётся: ни кризис, ни сокращение штатов. Это работающие люди страны всю жизнь в страхе должны жить, что их могут уволить или зарплату урежут. А эти «кризисных дел мастера» ничего никогда не потеряют. Этим ничего не урежут, даже если они во время своей работы на Канары укатят или станут передачку какую-нибудь на телевидении вести. Призывают работяг затянуть пояса, а сами золотые унитазы себе устанавливают. И ни один от такого горшка не откажется, чтобы было чем выплатить зарплаты своим рабам хотя бы за позапрошлый год. Это на Диком Западе руководство какой-нибудь корпорации в случае кризиса может отказаться и от частных самолётов, и даже от личных автомобилей, и от обедов в дорогих ресторанах, чтобы сэкономить, а нашим «царькам» ранг не позволяет. Наши как раз призывают холопов затянуть пояса потуже, а самим личные автомобили уже скоро ставить будет некуда. На пятую квартиру в столице или вторую яхту в Сочах кому-то стало остро не хватать, вот они и задумали: а не объявить ли кризис в России и не привязать ли его к… да вот хотя бы к падению котировок на Марсе. Там, на марсианской бирже, какой-то брокер напутал с акциями, а в России цены в сто раз «из-за этого» вырастут, зарплаты и сбережения рядовых россиян в тысячу раз уменьшатся. А народ-дурак любую ложь проглотит. Никто не задумается даже: какое отношение к нашей экономике имеют события на Марсе? Промышленность остановлена, сельское хозяйство развалено, но сделано это совершенно законно, по приказу сверху, а не в результате непредсказуемой стихии, бушующей на другой планете.

Волков опять поймал себя на мысли, что если бы про кризис ему рассказывал тот, кто сам потерял на нём всё до последней копейки, то он, очень может быть, поверил бы ему. Но перед ним галдели господа, которые от всех этих «кризисов» только всё толще и толще становились. Во всём цивилизованном мире во время этих самых кризисов цены понижаются, а у нас они повышаются. Во всех цивилизованных странах организуются бесплатные обеды для школьников, чтобы хотя бы эта проблема не мучила их родителей, честных служащих, а у нас один букварь стал стоить столько, сколько ещё недавно стоили все тридцать томов Большой советской энциклопедии.

Прямо как в анекдоте, где мартышка бежит по лесу и кричит: «Кризис! Кризис!». Её видит лев: «Чего ты вопишь? Какой кризис, в чём он? Я как ел мясо, так и буду есть». Мартышка бежит дальше и опять кричит: «Кризис! Кризис!». Её встречает лиса: «Какой ещё кризис? Вот я как ходила в шубе, так и буду ходить». Тут мартышка призадумалась, почесала затылок и поняла: если ничего не изменилось для других, то и я, как ходила с голой задницей, так и буду ходить.

Стало быть, никакой это не кризис, а узаконенное перекачивание денег из одних карманов в другие. По определению, кризис затрагивает все слои населения, а то, что в России он всегда бьёт только по тем, кто много и тяжело работает, то это только от загадочности русской души. У нас президентская семья хоть копейку потеряла от этих кризисов, когда у старух накопленные на похороны три тысячи рублей в один миг в три рубля превращались? Или кто-то из членов правительства обнищал хотя бы на рубль, когда люди в стране годами зарплату не получали? Нет. Совсем наоборот! К тому же, для рядового гражданина потеря ста рублей хуже смерти, а для них растрата миллиона – это так, семечки, пустяки, копейки, которые к ним скоро с новой прибылью обязательно вернутся. Русский экономический кризис – это товар штучный. Такого больше нигде произойти не может, как только в России…